Карли Филлипс - Пробуждение страсти

Николь решила, что отныне будет жить для себя. Она уже собиралась открыть гардероб, чтобы выбрать подходящий наряд, но тут в дверь квартиры постучали. Николь подумала, что это, наверное, Мейси решила узнать, все ли у нее в порядке, — ведь она опаздывала на двадцать минут.

Николь затянула пояс на халате, подошла к двери и посмотрела в глазок. Жизнь на Манхэттене приучила ее к осторожности.

Когда же Николь узнала незваного гостя, у нее перехватило дыхание.

— Господи, Сэм… — прошептала она, ошеломленная.

Он снова постучал, и Николь стала лихорадочно возиться с замком. Руки у нее дрожали, но ей все же удалось открыть дверь.

— Привет, — с усмешкой сказал Сэм, опершись о дверной косяк.

— Привет, — пробормотала Николь, ужасно смутившись.

Сэм широко улыбнулся, и на его щеках проступили ямочки.

— С возвращением!

— Спасибо, — кивнула Николь.

Хрипловатый голос Сэма, казалось, проникал в самое сердце. Он был небрит, однако щетина и растрепанные волосы делали его еще более привлекательным. У Николь пересохло во рту, и она провела кончиком языка по губам в тщетной попытке увлажнить их.

— Я не ждала тебя, — сказала она и тут же поморщилась; это были совсем не те слова, которые ей хотелось произнести.

— Ты разочарована?

«Господи, конечно же нет!» — подумала Николь и покачала головой:

— Разумеется, нет. Просто удивлена.

Он взглянул на нее из-под тяжелых век, и их глаза встретились.

— Я тоже удивился, когда услышал, что ты переехала в наш город.

— Могу себе представить…

— Может, пригласишь меня войти? — спросил Сэм.

Николь поплотнее запахнула халат. Ей ужасно хотелось впустить его, но она не решалась.

— Хм… я не совсем одета.

Улыбка тронула губы Сэма.

— Меня это не смущает. — Он окинул ее взглядом своих золотисто-карих глаз, и Николь почувствовала, что краснеет.

Господи, этот человек действительно имел власть над ней… Николь была не в силах противиться ему и отступила в сторону.

— Правда, я еще не успела устроиться в квартире, — пробормотала она в смущении.

Николь уже распаковала одежду, однако новому жилищу следовало придать больше уюта, то есть как-то украсить его, чтобы чувствовать себя здесь как дома.

Сэм пожал плечами; его это явно не волновало.

— Я привык к скудной безликой обстановке. Мой брат жил здесь до тебя. Он ничего не менял.

Николь взглянула на него с удивлением:

— Я не знала…

— Тем не менее это так. Потом он женился на Каре, купил большой дом на берегу озера и остепенился.

— Тебе нравится его жена? — спросила Николь, уловив то ли грусть, то ли досаду в голосе Сэма, когда он заговорил о женитьбе брата.

— Она замечательная женщина. Ты, наверное, помнишь ее. Это Кара Хартли, коп. Она арестовала твою… — Сэм осекся, почувствовав неловкость.

«Как только речь заходит о Виктории, разговор обрывается», — подумала Николь.

— Я помню Кару. Она хорошо относилась ко мне.

Сэм снова пожал плечами:

— У нее не было причин относиться к тебе плохо. Ведь ты — Николь, а не Виктория.

Николь со вздохом кивнула:

— Да, верно. Именно поэтому я и решила переехать в Серендипити. Это прекрасное место для того, чтобы начать все сначала. Красивый город… Доброжелательные люди… Они не делают скоропалительных выводов и не пытаются загнать тебя в какие-то строго определенные рамки.

Сэм взглянул на нее, прищурившись. Николь знала, что он проницательный человек, и невольно поежилась. Ох, не следовало ей затрагивать эту тему.

— Мне нужно одеться, — пробормотала она.

— Я подожду. — Он прошел к маленькому столовому гарнитуру, занимавшему угол комнаты, и вальяжно развалился на стуле.

Казалось, Сэм чувствовал себя тут весьма комфортно, как будто прежде не раз бывал в этой квартире. Он ведь сказал, что его брат жил здесь раньше… Что ж, возможно, его бесцеремонность объяснялась именно этим.

Однако Николь трудно было объяснить собственные ощущения. Ее, например, нисколько не раздражало то, что Сэм вторгался в ее личное пространство и вел себя тут по-хозяйски. Более того, ей это даже нравилось.

Николь помотала головой, пытаясь отогнать тревожные мысли. Каким бы сильным ни было их взаимное влечение, она не пойдет на поводу у чувств. И вообще ее сейчас интересовало только одно — обустройство на новом месте. Да-да, никаких увлечений, никаких сердечных смут! Пусть в ее теле бушуют гормоны — она будет тверда как кремень.

Схватив мягкие полинявшие джинсы, ярко-розовый топ с треугольным вырезом и ремень, она скрылась в ванной, чтобы переодеться.

Облачившись в джинсы и топ, Николь взглянула в зеркало. Ее щеки пылали — спасибо Сэму! — поэтому не было необходимости наводить румянец. Подкрасив губы светло-персиковым блеском, Николь попрыскалась любимыми духами, расчесала волосы и, вздохнув, вышла к гостю.

Окинув ее с ног до головы оценивающим взглядом, Сэм одобрительно улыбнулся.

От этой его реакции Николь бросило в жар. Соски под тонкой тканью топа предательски выдавали ее возбуждение, и, судя по блеску, появившемуся в глазах Сэма, это не укрылось от его внимания.

Похоже, ей, Николь, грозили большие неприятности.

Не успели Сэм и Николь войти в бар, как Мейси, подхватив новую знакомую под руку, повела ее к своим подругам. Лавируя между столиками, они скрылись в толпе.

Сэм был отчасти рад, что их разлучили. Это дало ему возможность отдышаться и прийти в себя после того, как Николь нанесла ему мощный удар. Уже второй за короткое время. Только он успел свыкнуться с мыслью, что она переехала в их город, как Николь снова ошеломила его.

Вообще-то дело было не в ее коротком шелковом халате и даже не в соблазнительных длинных ногах. Сэма сразило выражение радости от встречи с ним, появившееся в прекрасных голубых глазах Николь. Конечно, она сразу взяла себя в руки и попыталась скрыть свою реакцию на его неожиданное появление. Что ж, у них было много общего — оба они настороженно относились к той химии, которая воспламеняет страсть. Сэм понял, что Николь, как и он сам, боялась сделать опрометчивый шаг.

А когда она, переодевшись, вышла к Сэму, он едва не задохнулся от восхищения. Куда же подевались широкие женские брюки и шелковые блузки, которые Николь носила в свой первый приезд в Серендипити? Теперь на ней были обтягивающие джинсы, подчеркивавшие округлые ягодицы, и топ, облегавший высокую грудь. Грудь, которую ему так хотелось потрогать, помять, ощутить на вкус… И это желание было чрезвычайно острым, почти невыносимым.