Татьяна Веденская - Пилюли от бабьей дури

– Свет, а твое ли это дело? – Лера в одну секунду сняла улыбку с лица и сощурила глаза. – Ты-то чего впрягаешься? Из-за курьерши?

– Из-за Миши. Я… мы перед ним виноваты.

– Я лично ни в чем не виновата ни перед кем. Сам виноват, не надо было со мной спать.

– Кто ж перед тобой устоит.

– Ну… тут ты права, – улыбнулась Лера и поправила волосы. Перед ней не устоял даже молоденький черноглазый итальянский бармен, куда уж там Мишане.

– Ты не думала, что я могу все ему рассказать? – тихо спросила Света.

После этих слов между ними повисла пауза, долгая и мучительная. Лера сидела на высоком барном стуле, прямая, как палка, в струящемся кремовом брючном костюме из какой-нибудь последней коллекции, держала в руке коктейльный бокал из хрусталя и молчала.

– Валяй. Он тебе не поверит, – сказала наконец Лера, глядя на подругу стеклянным взглядом. – А даже если и поверит, все равно ничего не возьмет.

– Ты права, он не возьмет, если ты его не заставишь.

– Ну так я не стану этого делать. – Лера пожала плечами и допила коктейль. Света вздохнула.

– Да, если я пойду к нему – все так и будет, – кивнула Света. – А если я пойду не к нему?

– Что ты имеешь в виду? – внезапно нахмурилась Лера.

– Если я пойду к Бене? – Света говорила твердо, без эмоций, предполагая с высокой степенью вероятности, что после этого разговора подруги Валерии Орлович у нее больше не будет. Ну что ж, иногда в жизни приходится чем-то жертвовать. Если вдуматься, что между ними вообще общего сейчас, в этот момент их жизни, кроме общего прошлого? Разве их дружба не была уже давно где-то потеряна, утрачена в процессе движения к светлому будущему? Когда они разговаривают, им нужен переводчик, когда они стоят рядом, кажется, что это – недоразумение, случайность. Разная, разная жизнь, и, пожалуй, сейчас Света скорее проголосовала бы за свою, чем за Лерину. Пусть даже без ананасов и без шампанского, с ворчащим мужем, с такими друзьями, как Миша. Может быть, даже вполне вероятно, что она проносится мимо каких-то вкусных коктейлей, мимо Лазурных Берегов, коллекций «Весна – лето», массажных кресел за десять тысяч и прочей шелухи. Неважно все это, потому что каждый живет свою жизнь. И печеная картошка может дать не меньше счастья, чем гратен. Одно и то же, по сути своей. Зато… она чувствует себя живой. Возможно, что и Лера чувствует себя живее всех живых, только этого не скажешь, глядя на ее остекленевший взгляд, на гримасу страха на ее лице. Кто знает, сколько черных дыр, сколько неизвестных тайн хранит сердце этой женщины, всегда шедшей к целям наиболее короткой дорогой.

– Ты не сделаешь этого, – процедила Лера. – Не посмеешь.

– Ты думаешь? – Света улыбнулась и покачала головой. – Ну, тебе видней. Посмотрим.

– Свет, не делай этого! Ради Бени.

– Я ведь не так много прошу у тебя. – Света пожала плечами и встала, оставив бокал с «Негрони» на стойке. – За все, что ОН для тебя сделал.

– Но как я объясню это мужу?

– Скажи, что решила переселить Беню поближе к себе. Отсюда и в МГУ ближе ездить. Придумай что-нибудь. Как когда ты ему машину дарила. Кстати, его машина, наверное, стоит примерно как небольшая квартира, нет? Что ты тогда сделала, чтобы муж заплатил? Ты всегда знаешь, как заставить мужчину заплатить по твоим счетам, верно?

– Я никогда тебе этого не прощу, – добавила Лера, а голос был – чистый лед.

Такой удар, и от кого! Трудно было поверить, что нанесла его Светка, ее Светка – божья коровка, Смешарик. Но на самом деле, уже придя немного в себя, Лера поймала себя на том, что уважает это. Надо же, и Светка способна на игру не по правилам! А она-то, Лера, думала, что только она одна мастер в таких делах.

– Ну, не простишь – что ж. Мне придется с этим как-то смириться, – Света вздохнула, распрямила плечи и улыбнулась уголками губ. – Давай тогда прощаться. Будь счастлива, Лер. Я правда желаю тебе счастья.

– Да? – скривилась Лера. – Не похоже, -знаешь.

– Это просто такой момент, – пожала плечами Света, но уже по тону своей старой боевой подруги вдруг поняла, что нет, простит, обязательно простит. Потому что кто у нее вообще есть, кроме сына и старой боевой подруги Светы? Никого.

– Ладно, и это пройдет. – Лера вздохнула и пошла провожать Свету на выход. Она все еще делала вид, что злится, но, честно говоря, уже примерно подсчитала, что квартира в Чертанове – это действительно не бог весть какие деньги, не стоит это все таких нервов. А идея жить ближе к Бене пришлась ей по душе. Георгий действительно не обеднеет, и, пока он еще на все готов ради Лериных красивых глаз, надо бы прикупить Беньке квартиру в соседнем комплексе, метров на сто. И на его имя записать, чтобы уже никаких вопросов. А то кто его знает. Развод – дело такое, от него никто не застрахован. А мальчику жить.

Деньги – не просто удобная вещь, что ни говори, но и страшная сила. Однако в умелых руках Леры Орлович деньги становились маслом, которым она смазывала шарниры в двигателе своей жизни. Лера Орлович не была жадной, не была, честное слово. Может быть, когда-то, когда жизненная перспектива была туманной и темной, а овсянка в общаге почти заканчивалась, она и смотрела на деньги с большой страстью, но в целом они не были для нее ни самоцелью, ни болезненной страстью. Деньги просто должны быть, без них все просто не сможет работать. Разруха, бардак и грубость – вот что окружает людей, у которых нет денег. Лера же, повторимся, любила красивые вещи, настоящие вещи, сделанные со вкусом и из дорогих материалов, сделанные людьми, берущими за свой труд такие же большие деньги, как и Лера брала за свою жизнь.

Ее жизнь всегда оплачивалась по самой высокой ставке, но особенно это стало заметно в последние годы, с новым Орловичем. Приемы, деловые обеды, морские круизы. Улыбки, бессонные ночи, рестораны на крышах небоскребов. Самолеты, салоны первого класса. Это была не просто жизнь, это была работа. Работа, в которой она была опытным, квалифицированным профессионалом. И как все специалисты высочайшего уровня, она получала бонусы. Квартиру Бене она выбирала сама, ему это все было преподнесено как суровая необходимость.

– Я не могу тратить по три часа и собирать все пробки этого ненормального города, чтобы повидать любимого сына, – сказала, как отрезала. – И потом, что это за капризы? У тебя должна быть квартира в приличном месте.

– А Чертаново что, неприличное место? – Беня хмыкнул, совсем как Михаил (странно, не правда ли), улыбнулся безоружной, доброй улыбкой и прекратил этот разговор. Ну, если хочется его взбалмошной мамаше поиграть в новую игрушку, пусть. Кто мешает.

– Вот и славно, – кивнула Лера и принялась с упоением делать еще один ремонт. Она вообще подумывала, после Рима особенно, полностью отдаться дизайну. У нее, кажется, отлично получается. И, главное, она получала большое удовольствие от процесса, а это не так часто с ней случалось – получить удовольствие от чего-либо. Конечно, хороший дизайн стоил хороших денег, и Георгий не проявлял должного восторга по поводу ремонта в будущей Бенечкиной квартире. Он вообще не проявлял большого восторга, ибо эта последняя трата жены даже для него была весьма ощутимой. Это вам не Рим, это Москва. Тут, знаете ли, все стоит немыслимых бабок.