Маргарита Южина - Принцесса в лопухах

Он сунулся в комнаты и наметанным глазом узрел остатки ночного побоища.

– Так у вас здесь убийство было, что ли?!

– Пап, ну какое убийство... – вышла из своей комнаты заспанная Гутя. – Мы, наоборот... убийство предотвращали.

– Дед, ты их не слушай, – видя, как побледнел дедушка, затараторила Варька. – Просто вчера мы с мамой и Аллочкой пошли в гости. Прихожу домой, а тут Фома с этими вот... с красавицами!

Варька пнула ногой то, что осталось от резиновых дам.

– Ну, и... я погорячилась, конечно... убила насмерть это резиновое безобразие, а Фому наказала презрением. А мама с тетей меня всю ночь успокаивали. Ну, сам посуди – разве смог бы кот все это вытерпеть, я уж не говорю про тебя!

Дедушку это нелепейшее объяснение вполне успокоило. Вернее, завидев «труп» куклы на полу, он стал придирчиво его рассматривать.

– Ай-яй-яй, какое бесстыдство... Ну, Фома, ну подлец, ай-яй-яй... а дырочку-то «Моментом» можно склеить... ай-яй-яй... подай-ка мне еще вон ту красоту... Как на нашу Аллочку похожа, точно ведь?

– Папа!

– Ну что – папа?! Что – папа? Заберу, конечно, эту мерзость, сразу же на мусорку выкину, ну надо же, какое паскудство, ай-яй-яй... и вот здесь подлатать можно... Ничего, я резиновую лодку клеил, у меня еще резиновый клей в сарае валяется... Чё рты разинули?! Где этот ваш Фома? Вот его бы ремнем-то за такую гадость! И тебе, Варька, тоже! Это ж надо – так продукт испохабить!

Влас Никанорыч даже в кухню проходить не стал. Сгреб все «тела», завернул их в старую Аллочкину куртку и поволок на выход.

– Поехал я, детки мои, домой мне пора. А это паскудство я прямо сейчас – и на мусорку. А вы не печальтесь, скоро приеду, скоро...

За ним захлопнулась дверь, можно было и еще поспать, но сон уже перебили.

– Фома! – пошла будить мужа Варька. – Вставай, надо к Жанне собираться. Она, наверное, с самого утра места найти не может.

Жанна и в самом деле давно их ждала. Теперь женщина почти совсем поправилась и встретила их уже в просторном холле клиники.

– Слава богу, вы живы! – воскликнула она. – Ну, что?! Что там было?

– Как всегда, – отмахнулась Аллочка. – Любовный винегрет с капустой. Ну, в смысле, любовь-морковь и деньги.

– И как? Ваш план сработал?

– Сработал на все сто, – успокоила ее Варька.

– Только давайте пройдем в мой кабинет, – строго сдвинул брови Фома. – Кто это вам разрешил бегать по всей клинике? Быстро, быстро в кабинет!.. Юленька! Принесите нам кофе, пожалуйста!

Уютно расположившись на кожаных диванах, Неверовы рассказывали Жанне, как им удалось вывести Беллу Владимировну на чистую воду.

– Жанна! Если бы вы видели, какой фурор произвело мое богатство! – мечтательно закатывала глазки Аллочка.

– Честно говоря, – призналась Гутя, – я не слишком-то надеялась, что идея удастся, но что было делать? У меня была только стойкая убежденность, а вот доказательства... А тянуть было нельзя – теперь опасность угрожала вам. В любой момент старушка могла от вас избавиться. И даже, кто знает, может быть, Белла Владимировна решила бы избавить сына от болезни и отравить его! Бабушка как-то очень своеобразно понимает благородство.

– Оказывается, любого мужика можно увести большим приданым!

Гутя наставительно поправила:

– Особенно, если это приданое – ум, скромность, красота и...

– ...Деньги! – подсказала Аллочка. – Если бы вы слышали, что мне предлагали эти пошляки! Я получила двенадцать приглашений выйти замуж!.. Причем одиннадцать – от Сашеньки, а еще одно сделал Петр Викторович.

– И ведь что самое любопытное – оба женаты, – заметила Варька. – А вот Вадим и его друг Михаил – те, напротив, очень осудили твое поведение! Что скажешь – настоящие мужики.

– Откуда ты зна-а-аешь... – обиделась Аллочка. – Вы с Фомой вообще с половины вечера удрали!

– Потому что нам надо было все подготовить.

– Вот и не говори, – надулась тетушка. – А поведение у меня было...

– Премерзкое, – качнула головой Гутя. – Что и говорить, у Аллочки было задание – донести до Александра Николаевича весть о том, что она теперь сказочно богата. Если он на самом деле – альфонс, по нашим расчетам, он тут же кинулся бы за ней ухаживать. Что он и сделал. А далее мы рассчитывали, что нервы Беллы Владимировны не выдержат и она себя выдаст.

– Она и выдала! – вытаращила глаза Аллочка. – Потому что я все донесла как нельзя лучше!

– Да, но уж как ты доносила! – вспомнила Гутя и ужаснулась. – Конечно, Сашенька клюнул сразу же. Но... скажи, зачем надо было расшвыривать по всему клубу рубли шестьдесят первого года выпуска?

Аллочка тяжко вздохнула – и в самом деле, у нее еще с молодости сохранилась заначка, в детстве она копила себе на парик, а потом рубли поменяли. Но не выкидывать же такое богатство! И вот – пригодились.

– А ты хотела, чтобы я настоящие деньги швыряла, да? – перекосилась Аллочка. – Больно жирно будет. Они все равно ничего не поняли. Зато как этот Сашенька за мной ухлестывал!

– Он нам чуть всю операцию не провалил! – насупилась Варька. – Уже пора наступала гостью в дом ждать, уже и милиция вся на стреме, а этот ловелас все никак у подъезда проститься не может.

– Да! А потому что мы с ним не могли никак наговориться, – игриво подмигнула Аллочка.

– Точно, – вздохнула Гутя. – Я так боялась, что Белла начнет палить, не доходя до квартиры.

– Нет, Гутя, ты лучше вспомни этого противного Редьку! – толкнула сестру в бок Аллочка. – Вспомни, как он нам все нервы вытянул: «У вас не получится, у вас не получится!» Я даже сначала пожалела, что ты меня ему позвонить заставила.

– Пожалела она, а как бы мы без него справились? – хмыкнула Гутя.

Жанна недоумевающе пожала плечами:

– И все же... никак не могу поверить, что это Белла Владимировна... Как же она могла?! Нет, я не про мораль! Она же физически не могла – у нее после смерти Веты сразу ноги отнялись!

– У таких, как она, ничего не отнимается, она сразу сообразила, что лучше быть временно «больной», но богатой, нежели здоровой и в нищете, – пробубнила Гутя. – Я очень боялась, что она и Аллочку прямо на улице грохнет! Ты, сестрица, сильно рисковала...

Сестрица только сейчас сообразила, насколько она была близка к разгневанной супруге Сашеньки, и на какое-то время потеряла дар речи. За это время Неверовы подробно рассказали, как и что произошло этой ночью. Затем наступила гнетущая пауза – какое бы ни грозило наказание преступнице, детей все равно никто не вернет.

– Я решила от Назарова уйти... – глухо проговорила женщина. – Как все произошло, кто убил... Это уже... На мне лежит вина за смерть двух детей – и Веты, и Машеньки. Отсужу у Кирилла немного денег, как совместно нажитое имущество, и...