Ты не заставишь меня - Юлия Гауф

Душевная боль, оказывается, еще более невыносима.

— Прошу, хватит, пожалуйста. Пожалуйста, Марат. Я беременна, я…

— Заткнись, – тяжелая ладонь легла мне на затылок, и мой вялый шепот скрыла подушка, мешающая и говорить, и дышать.

Движение пальцев на спине, вжик скрытой молнии, которая ощутимо кожу порезала. Плечам стало свободнее, но свобода эта ужасна, Марат ведь раздевает меня.

— Идеальная, – донеслось до меня.

Он подхватил меня рукой под талию, и продолжил стягивать платье.

Сознание от шока начало ускользать, туманиться, и это замечательно. Я отключусь, и…

— …! Слезь с нее, мразь! – услышала я, а в следующую минуту тяжесть с бедер пропала. И больно сдавливающая мое колено нога Марата тоже.

— Здесь частная вечеринка, внизу общественная. Какого хрена ты приперся? Она не против.

— Пох*й! – рыкнул Демьян, и раздался болезненный, но приятный для моих ушей стон.

Стон Марата.

Демьян пришел. Это его голос, но… это же не игры разума? Он пришел?

Мне нужно повернуть голову, и я увижу.

Я тихонько застонала, и повернула голову влево, легла щекой на подушку, и успела увидеть, как в стену впечаталось мужское тело в расстегнутой рубашке. А затем Демьян рявкнул:

— Вставай. И ты мне читала морали, бл*ть?

— Помоги…

— Что? – Демьян приблизился ко мне, обхватил за плечи, и помог перевернуться, и сесть. Взглянул внимательно на мое лицо, и выругался – так, как я никогда не слышала, хотя Демьян редко сдерживал крепкие ругательства. — Он… сука, убью!

— Опоил, – покачала я головой. — Он подсыпал мне что-то. Нужно в больницу, прошу. Я… я за ребенка боюсь, – заплакала я тихо. — Демьян, забери меня отсюда. Я больше не хочу. Ничего не хочу. Только тебя!

— Симптомы опишите еще раз, только не забудьте ничего, – снова напомнил о себе врач.

Рядом Демьян. Бледный, взволнованный. Мы в этой больнице выглядим, как белые вороны: я в платье, Демьян в костюме.

Он сжал мое плечо сильной ладонью. Теплой, к которой хочется прижаться.

— Алина, это важно, – произнес Демьян.

— Сначала головокружение, потом… не знаю, слабость. Волнами, будто. В глазах потемнело, и словно песок насыпали, – начала я бормотать. — И в горле сухость. Вяжущие ощущения во рту, словно я черники объелась. И судороги. Сначала слабые, а потом сильнее, и сильнее. Начинала двигаться, вернее, пытаться двигаться, и живот простреливало. Ребенок…

— В порядке, – кивнул врач. — Ничего не забыли?

— Нет. Я только минералку пила, вкуса никакого не ощутила, но явно там было что-то.

— Меторапсиксин* (название лекарственного препарата вымышлено, аналог есть, но упоминать его мы не будем).

— И как он воздействует на беременность в перспективе? – сквозь зубы поинтересовался Демьян.

— Никак. Кровь мы взяли, из организма препарат выйдет за сутки. Завтра я вышлю вам на почту результаты, но девяносто пять процентов, что это именно отравление меторапсиксином. Модное лекарство, после клубов к нам часто девушек привозят, – нахмурился доктор. — Вам повезло, что вы не пили алкоголь, иначе бы сознание потеряли. Больше не принимайте напитки из чужих рук.

— Не примет, – отрезал Демьян.

Мы уже практически час в больнице. Демьян, как только понял, что произошло, внял моим тихим просьбам. И не стал добивать Марата. На мне сосредоточился, на нашем ребенке.

С которым все хорошо. Боже мой, с ребенком все хорошо, и это замечательно! Я бы не пережила, случись что с малышом. Вроде и живота нет, он плоский пока, и можно даже забыть о беременности, но я каждую минуту своей жизни помню о том, что под сердцем ношу ребенка, и сберечь его должна.

Да, я помнила об этом, но сегодня осознала в полной мере. Что главная моя обязанность – ребенка защитить. Главная моя задача – моя семья. А моя семья – это мой малыш, и… Демьян. И Лара, и тот же Ян.

А казино, оружие, Марат, Максим, все эти аукционы и поставки – пусть все это пропадом пропадет. Ненавижу!

— Может, Алину безопаснее оставить здесь? Под наблюдением? Есть хоть доля процента, что дома, без врачебного надзора, ей станет хуже? – напустился Демьян на врача. — Ведь если я увезу ее, если Алине станет плохо, потом плохо станет всем вам, ясно?

— Демьян, прекрати.

Он даже не взглянул на меня. А врач, на удивление, не испугался. Наверное, и не таких повидал за свою жизнь.

— Палата уже готова. Алина Руслановна может остаться, чтобы вы были спокойны. А вам я бы посоветовал успокоиться, – строго взглянул он на Демьяна.

Тот отрывисто кивнул, я встала с кушетки, и меня тут же подхватили сильные руки. До палаты Демьян меня отнес. И когда положил на койку, мне вдруг стало страшно.

Что он уйдет, и я одна останусь. А затем Марат появится, и завершит то, что начал.

— Не уходи, – я вцепилась в Демьяна. — Пожалуйста, останься…

— Останусь.

— … я с ума сойду, если бросишь меня здесь одну. Ты же не уйдешь? Я…

— Я не уйду. Алина, все хорошо, – Демьян сначала сел, а затем лег рядом со мной, и обнял.

Меня окутал родной запах. Он со мной, здесь, я просто брежу.

— Я так испугалась, а сил совсем не было. Я и так-то не справилась бы, но хоть закричать смогла бы. А тут даже голос пропал, – захныкала я в его плечо. — Марат все продолжал, и продолжал. Я просила, а он… а он…

— Он умрет, тише. Считай, что Марат – труп, – Демьян задеревенел, но тем не менее, ласково погладил меня по плечам, по волосам.

Его прикосновения расслабляют, стирают те – неприятные и липкие, которыми я будто пропитана.

— Я не хочу возвращаться, не нужен мне этот бизнес. Я… – шмыгнула носом, чуть отодвинулась от Демьяна, и взглянула на его лицо, — я должна тебе все рассказать. Все навалилось, знаешь? Я уверена была, что ты убьешь меня, что с Ларисой ты специально… ну, что ее подорвали, и я – следующая. Потому и выстрелила, но не было ни дня, в который бы я себя не проклинала за это. Если бы не ребенок, я бы не выдержала.

— Я знаю. Спи.

— Нет,