Дженнифер ван дер Куаст - В свободном полете

Или…

Ресторан — вечер (сцена № 3)

Джейк совершенно спокоен. Холодный, невозмутимый, отстраненный, настоящий Богарт. Никаких слезливых прощаний. Вместо поцелуя хлопает меня по плечу. Или треплет за щеку. «Выше нос, — подбадривает меня, заметив, что я вот-вот разревусь. — Тебя ждут новые приключения». А когда я истерически заявляю, что мы могли бы все сохранить и любить друг друга на расстоянии, он фыркает и качает головой: «Детка, это не для меня».

Есть еще один сценарий (сцена № 4), который я сначала не принимаю во внимание. Но постепенно, когда на душе становится все хуже и хуже, постепенно склоняюсь именно к нему. Я ведь могу ничего не говорить Джейку. Почему я должна ему сообщать? Я пока не сказала Лори. И Аманде. Я даже не позвонила маме. Почему не провести приятный вечер, а потом ночь, полную страсти? А когда наступит суббота, я просто исчезну, растворюсь в воздухе, как сновидение.

Правда, будет здорово?

Сцена № 4, именно она.

Это, наверное, самый долгий ужин в моей жизни. Бабочки в животе машут крылышками с таким остервенением, что я готова принять это за отголоски землетрясения в Японии. Весь вечер так пристально смотрю на Джейка, что он то и дело вытирает лицо салфеткой.

— Что такое? У меня томатный соус на носу?

— Нет, нет, ты замечательный, — заверяю я его.

В этом-то и проблема. Он замечательный. Просто идеальный. Больше всего на свете хочу отыскать в нем недостаток, что-то та кое, чего я не выношу. Мне подошел бы любой изъян, и я раз за разом прокручивала бы его в голове, убеждая себя, что покинуть такого парня легче легкого. Но Джейк удивительный. Ест аккуратно, задумчиво пережевывая каждый кусочек и вместе с тем внимательно ухаживая за мной. Следит, чтобы бокал с водой был полон, передает тертый сыр, добавляет перца. Хмурится, когда замечает, что я едва притронулась к своим гноччи.

— Тебе не нравится, — расстроено говорит Джейк. Как будто это он меня огорчил, а не паста.

— Я просто не голодна.

— Вот. — Он опускает вилку. — Попробуй моего цыпленка. Очень вкусно.

— Нет, правда, Джейк, я сыта.

— Только попробуй, — настаивает он, придвигая тарелку.

Понимаю, что спорить бесполезно. Меняюсь с ним тарелками, хотя знаю, что Джейк не выносит макароны. Заставляю себя проглотить кусочек.

— Неплохо, правда? — с надеждой улыбается он.

— Да, очень вкусно. — Возвращаю ему тарелку.

Он отказывается:

— Нет, я уже наелся. Это твоя доля.

Через пятнадцать минут официант убирает со стола. А тема Эспена все не поднимается. Не по моей вине. Джейк просто не спрашивает. — Полагаю, десерт ты не хочешь?

— Нет, спасибо, — угрюмо отвечаю я.

Плачу по счету — на самом деле это единственное, что я могу сделать. К тому времени, когда мы выходим, я уже столько раз мысленно повторила: «Джейк, мне нужно кое-что сказать тебе», удивительно, как это еще не прозвучало вслух. Хотя бы случайно.

Джейк останавливает такси.

— К тебе?

— Конечно.

Как только садимся в такси, я приникаю к нему. Обхватываю его руками, привлекаю к себе. Почти укладываю на себя. Целуя его, я страстно извиваюсь под ним, пока наши тела не соединяются плотно-плотно. А потом обнимаю Джейка еще крепче, притягиваю еще ближе, и чем плотнее он приникает ко мне, чем больше чувствую тяжесть его тела, тем более маленькой и беззащитной становлюсь сама.

— Что с тобой? — выдыхает он.

Его лицо так близко, что меня согревает тепло его дыхания.

— Замолчи, — говорю я. Потому что поездка скоро закончится. Вечер закончится скоро. И этот момент скоро придет к концу.

— Джейк, я должна тебе кое-что сказать.

Вот так. В конце концов, я произношу это. Но сейчас слова звучат до смешного, неуместно. Он уже прошел через мою гостиную с зияющими на стенах и книжных полках пустотами. И оказался в спальне, где застыл как вкопанный, обнаружив на полу коробки, часть которых уже упакована и заклеена.

— Ты куда-то собираешься? — спрашивает Джейк.

— В Эспен.

— Зачем?

— Я получила там работу. — Я могла бы рассказать подробнее, но предпочитаю отвечать на конкретные вопросы.

— Когда уезжаешь?

— В субботу.

Он морщится и трясет головой, как делают люди, глотнувшие крепкого.

— И когда ты собиралась мне об этом сказать?

— За ужином.

— За сегодняшним ужином?

— Да.

— Забавно, не припомню, чтобы ты упоминала Эспен.

— Нет, — виновато опускаю голову, — но я собиралась.

Джейк приподнимает ногу над одной из коробок. На миг мне кажется, что он сейчас пнет ее изо всех сил. Мысль о таком акте мести волнует меня. Но вместо этого он только постукивает носком ботинка по коробке.

— Книги?

— В основном. — Всматриваюсь в его лицо, пытаясь понять выражение. Но оно невозмутимо. — Ты сердишься?

— Нет.

— Тебе больно?

— Нет. — Джейк пожимает плечами. — О'кей, может, чуть-чуть. Но это не значит, что я попрошу тебя изменить решение.

Пока он не произнес этого, я не понимала, что именно этого я и хочу.

Хватаю его за руку. Она безжизненно висит, но я слышу частый пульс.

— Джейк, я не обязана ехать. Конечно, эти слова кажутся безумием, но все произошло так быстро. Я все могу изменить. Если хочешь, чтобы я осталась, только скажи.

Нет, выражение его лица не стало понятнее. Джейк даже не смотрит на меня. Я чувствую, как колотится его сердце, но рука остается вялой и неподвижной. Чувствую себя полной идиоткой. Отпускаю его руку, и он тут же сует ее в карман.

— Итак, ты хочешь, чтобы я умолял тебя не уезжать?

— Тебе незачем умолять. — Опустив глаза, рассматриваю свои руки, такие пустые и одинокие без него. — Просто вырази желание, чтобы я осталась.

Он качает головой:

— Не могу.

— И что же? У нас все так и закончится?

И вот тут Джейк поднимает глаза. И смотрит на меня таким взглядом, какого я не ожидала. Жестокие, неумолимые глаза — оружие, которое он до сих пор скрывал.

— Никаких «мы» не было, — холодно произносит он. С этими словами Джейк поворачивается и, аккуратно огибая ящики и свертки, уходит.

Когда дверь за ним захлопывается, я изо всех сил пинаю коробку с книгами.

В час пополудни необычно спокойным августовским днем я сижу на лавочке перед домом. Вытаскиваю книгу из сумки, раскрываю ее на коленях, но не собираюсь читать. Я внимательно рассматриваю спешащих мимо пешеходов, надеясь увидеть хоть одно знакомое лицо. Владелец продуктовой лавочки по соседству машет мне через окно. Взмахиваю рукой в ответ. Он прижимает к стеклу батончик «Сникерс». Качаю головой — спасибо, нет.