Федерико Моччиа - Три метра над небом

Стэп оборачивается. Это Мадда. Прячет улыбку за краем бокала с чем-то шипучим, волосы взъерошены, глаза колючие.

– Хочешь? – протягивает ей пиво Стэп.

– Хм, – Мадда почти разочарована, но старается виду не подавать. – Что делаешь сегодня вечером? Где отмечаешь? – она подходит еще ближе.

– Не знаю, не решил еще.

– Оставайся с нами. Отметим всей толпой. Как в старые времена. Ну, решайся!

Секунду Стэп смотрит на нее. Сколько ночей, сколько страсти. Гонки с ней, сад, окно, ее тело – теплое, свежее, песни Рамаззотти. И все тот же вызывающий взгляд. Стэп смотрит на нее еще секунду. Парень на заднем плане неотступно сверлит их взглядом, он взволнован, но не знает, надо ли вмешаться. А где-то там, далеко, другая девушка – в городе, в машине, на празднике – с другим. Как же так?! Почему я не могу ее забыть? Стэп треплет Мадду по голове, улыбаясь, качает головой. Та пожимает плечами.

– Жаль.

Мадда уходит к парню с тяжелым взглядом. Когда она оборачивается, Стэпа уже нет. Только банка из-под пива на ступеньке. Из-за музыки не слышно, как хлопнула дверь. На улице холодно. Стэп поплотнее запахивает кожаную куртку. Поднимает воротник, прикрыв шею. Машинально заводит мотоцикл. Останавливается он только у дома Баби. Сидит на своей Honda, смотрит на спешащих мимо прохожих, увешанных пакетами. Парень с девушкой под ручку изображают, что заинтересовались чем-то в витрине. Их подарки наверняка, упакованные, лежат дома. Они смеются, уверенные, что выбрали правильно, и уходят, уступая место маме с дочкой: нос тот же, только возраст разный. Фьоре выходит из будки, прохаживается за воротами, машет Стэпу. И, не сказав ни слова, возвращается в тепло. «Интересно, а он знает? Глупо. Привратники всегда все знают. Он его точно видел. Он знает в лицо того, кого я только по телефону и слышал».

– Алло?

– Привет.

Она замолкает, не зная, что сказать, позволив сердцу заколотиться безудержно. Уже больше двух месяцев, как оно так не билось. И задает банальный вопрос:

– Как дела?

И тысячу других. С таким же воодушевлением. И постепенно он захлебывается в бессмысленных словах, в городских новостях, старых сплетнях – даже для него старых. Почему она позвонила? Он слушает пустую болтовню, неустанно задавая себе этот вопрос. Почему она позвонила? И тут он узнает почему.

– Стэп… я встречаюсь с другим.

Он молчит. Ему больно как никогда еще не было. Ни от чьих кулаков, ни от каких ран, падений, ударов, укусов, прядей выдранных волос. Усилием воли он выцарапывает из глубины сердца голос и выталкивает его наружу, пытаясь овладеть собой.

– Желаю тебе счастья.

И все, дальше – тишина. Телефон молчит. Этого не может быть. Это кошмарный сон.

Стэп почувствовал, как по телу прошла обжигающая волна, он задрожал. Слез с мотоцикла и пошел пешком. Какая-то вещица в витрине привлекла его внимание. Он зашел купить. Вышел – и пронзило болью. Мимо него проехала Lancia Thema. Проехала не так быстро, и они встретились взглядами. За эту секунду они сказали друг другу все, все перестрадали, в этот миг они снова были вместе. Там, за стеклом – Баби. Всколыхнулись прежние воспоминания, налилась новая печаль. И Баби исчезла за дверью дома. За что? Где те дни, где тайные встречи по ночам, когда ее родителей не было дома? А теперь рядом с ней – вот этот. Кто он такой вообще? Зачем вперся в ее жизнь? В нашу жизнь? Почему?

Стэп сидит на мотоцикле. Ждет. И вспоминает, что ему всегда повторяла Баби:

– Я ненавижу насилие! И если ты и дальше будешь так поступать, то мы расстанемся. Я серьезно.

– Ну хорошо, я стану другим, – отмахивался он.

А что теперь? Теперь все переменилось. Они расстались. Больше не надо прятаться. Не надо меняться. Можно быть самим собой, делать что хочешь и когда хочешь. Он свободен. Жестокий одиночка. Снова. Thema выезжает под шлагбаум. Ждет, пока откроется, и выезжает из ворот. Стэп заводит мотоцикл и срывается с места. Слетает с тротуара и – вдогонку за машиной. Парень теперь один, едет быстро. Стэп прибавляет газу. Ничего, на светофоре остановится. Ниже по виа Джачини большое движение, куча машин. Как обычно. Thema останавливается. Стэп, ухмыляясь, приближается к машине. Собирается слезть с мотоцикла и вдруг осознает. К чему бить ему морду, видеть, как течет кровь, слышать стоны? Зачем пинать его, разбивать ему машину, выбивать стекла, вытаскивать его за голову? Разве это вернет счастливые дни с нею, ее влюбленные глаза, ее восторг? Разве это поможет хотя бы заснуть этой ночью? Разве только одно… В ушах, кажется, звенит ее голос:

– Видишь? Так я и знала! Ты просто преступник! И всегда им будешь!

Не заглядывая в машину, он газует. Спокойно, свободно обгоняет ее, вливается в праздничный поток машин. Один – без гнева, без пристрастия.

Скорость все увеличивается, холодный ветер бьет в лицо, ночной воздух забирается под куртку.

Видишь, Баби, неправильно ты думала. Я стал другим. И, в конце концов, на Рождество все становятся добрее.

Стэп входит в дом, идет через гостиную и вдруг останавливается. Из-за стенки доносится какой-то шум, кто-то весело напевает. Он открывает дверь в кухню. Паоло стоит у плиты, хлопочет над кастрюлями.

– Ну наконец-то, я уж думал, ты не придешь. Нас ждет великолепный ужин!

Стэп садится за стол. Шутить Паоло не расположен, но настроение явно неплохое. Брат забыл о вчерашней ссоре.

– Почему это ты дома? А как же Мануэла?

– А Бог с ней. Я лучше уж с братом. Только давай договоримся так. Если вышло невкусно, очки не трогать, – вытаскивает Паоло из кармана пиджака новенькие очки. – Сколько заплатил, не скажу, а то ты опять будешь говорить, что я только о деньгах и думаю. Но под Рождество торговцы здорово наживаются, что да, то да.

Паоло ставит на стол рядом со Стэпом огромную миску салата из руколы, тертого сыра и грибов.

– Вуаля! Французская кухня!

Стэп заметил, что на брате обычный светлый фартук. Другой, в цветочек, подаренный Баби, висит у мойки. Интересно, это он специально?

– Ну, кроме шуток, почему ты не ужинаешь с Мануэлой?

– У нас сегодня что, допрос? Рождество же, радоваться надо. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Там все плохо.

– Сочувствую, – Стэп хватает щепотку сыра и отправляет в рот.

– Спасибо. Только, пожалуйста, не съешь весь салат. Иди лучше на стол накрой. Скатерти в нижнем ящике.

Стэп вытаскивает одну наугад.

– Нет, лучше красную, Она не такая грязная. И потом, Рождество все-таки. Кстати, звонили мама и папа. Хотели тебя поздравить. Позвонишь им?

– Я звонил, занято, – Стэп уходит в гостиную.

– Так позвони сейчас.

Стэп решает промолчать.

– Ну, как хочешь, я тебя предупредил.