Татьяна Алюшина - Дом, где исполняются мечты

Пел, делясь своим выстраданным, Трофим, так совпадавшим….

Их с певцом разъединил звонок в дверь. Игнат стряхнул с себя резонансную грусть душевную, посмотрел на часы — странно, кого в одиннадцать вечера принесло?

Обычно осмотрительный житель мегаполиса Стрельцов в этот раз почему-то не посмотрел в глазок и тривиальный вопрос «Кто там?» не задал, может, неосознанно скандалу искал, разгрузить нервную систему?

И распахнул дверь…

Инга смотрела на него немного вопросительно, немного настороженно, держа двумя руками небольшую дорожную сумку, и была в этой позе так похожа на смущенную девчонку, приехавшую из задвинутой глуши в столицу поступать в институт, — перепуганную, но решительную.

Стрельцов перестал на какое-то время дышать! Смотрел, до конца не врубаясь и не веря, что это наяву, а не плод его измученного воображения.

Шагнул вперед, протянул руку, положил ей ладонь на затылок, под распущенные черные струящиеся волосы, притянул медленно к себе — она переступила порог, не отрывая взгляда от его глаз, — еще ближе к себе! И поцеловал! Поверил, что это она, реальная, и здесь!

Инга выронила сумку из рук, прижалась к нему сильно-сильно, поднимаясь на цыпочки, и целовала в ответ, как улетала куда!

А за спиной Игната музыкальным сопровождением их встречи разливался по квартире бархатный печальный голос Трофима:

Стрельцов оторвался от ее губ, рассматривая близко Ингино лицо подозрительно повлажневшими глазами.

— Мне предложили стать директором нашего питерского филиала, — шепотом сообщила Инга, сверкая радостно глазами.

— Сами предложили? — тихо спросил он, удерживая ее лицо в ладонях.

— Нет, я попросила перевести меня в Питер.

— Хорошо! — кивнул Стрельцов. — Замечательно!

— Не спеши радоваться! — предупредила Инга, излучая полную противоположность сказанному. — Федор решил жить с нами, передаю дословно: «Надо за Машкой присмотреть, да и разобраться, что там за Миша такой, и школу сестрице помочь окончить. И вообще-то будет по приколу пожить в Питере!» Фенечка обещала нагрянуть погостить, утверждает, что Степан Иванович перенес серьезный стресс из-за нас и ему требуется лично убедиться, что в семье все в порядке, а то у кабана случится нервный срыв!

— Мы не можем такого допустить! Степан Иванович при своей ответственности, — улыбался Стрельцов и все смотрел, смотрел в ее счастливые глаза, а потом предупредил: — Я разбрасываю вещи и носки, и забываю опускать сидушку на унитазе, и не всегда закручиваю крышку на зубной пасте, и люблю громко и фальшиво петь в душе.

— Последние десять лет это каждый день благополучно проделывает мой сын. У меня иммунитет! — ответила, светясь радостью, Инга и предупредила теперь в свою очередь: — Я ужасно ворчливая, когда приходится рано вставать, долго не могу проснуться, и всем попадает, если встречаются на пути, пока я не выпью кофе. Когда работаю над проектом, не замечаю ничего вокруг, несколько раз чуть дом не спалила, забывая еду на плите. И еще я разбрасываю везде свои украшения, ключи и косметику, а потом ищу и достаю всех, и ругаюсь, когда не могу найти.

— Заведем большущую вазу в прихожей и будем складывать все твои найденные причиндалы туда. Есть еще какие-нибудь страшные признания?

— Да, — попыталась кивнуть головой в его ладонях Инга. — Кажется, я тебя люблю!

— Мы с этим справимся, — пообещал Стрельцов тихо и поцеловал ее нежно, теперь уж никуда не торопясь. Все время впереди принадлежит им.

Ну, вот они и дома. Оба.