Вероника Кузнецова - Робин

Несколько раз я выходил из комнаты, доходил до лестницы, прислушивался, а потом возвращался назад. Наконец, моё беспокойство возросло до того, что я сел на ступеньке и стал ждать там. Основным чувством, владевшим мною в то время, был страх. Страх, что меня не поймут, что я не сумею объясниться. Как же глуп я был!

Я сидел и ждал, чутко прислушиваясь и вздрагивая при каждом шорохе. Наконец, наверху послышались шаги. Я вскочил. Кто-то уверенно и неторопливо дошёл до лестницы. Вот он шагнул на первую ступеньку, а потом…послышался вопль и шум падения. Я оцепенело смотрел, как вниз, почти до того самого места, где стоял я, скатился человек в сутане и застыл на ступенях, раскинув руки и неестественно вывернув шею. Я не видел его лица, видел лишь жёлтую впалую щёку с багровой ссадиной. Я закричал и побежал было наверх, но чего-то испугался и остановился, продолжая звать на помощь и не решаясь идти дальше.

Мне показалось, что прошло очень много времени, пока начали собираться люди, а когда я увидел их лица, мне стало страшно вдвойне.

— Господи! — закричал мистер Белл. — Мой Поль!

И все поняли, что он имел в виду. Недавно я оказался виновником падения Поля, и он мог бы остаться лежать так же, как отец Уинкл, неподвижный, с вывернутой шеей.

Скучноватый невзрачный человек среднего роста, от которого на версту отдавало полицией, расспросил меня, как случилось, что священник упал с лестницы, а я оказался единственным свидетелем. Мне пришлось объяснить, что я ничего не видел, а только слышал, как отец Уинкл подошёл к лестнице, стал спускаться и закричал, когда падал, но, по-моему, он мне не поверил, да и все остальные смотрели на меня со страхом.

Я не осмеливался взглянуть на мистера Эдварда, чтобы не увидеть презрение и гадливость, какие уже были однажды у него на лице, но услышал его голос.

— Слишком много совпадений, — глухо сказал он. — Боюсь, что это я навлёк смерть на двух человек, оставив мальчика в доме.

— Пока я не вижу оснований считать, что мальчик повинен в убийстве мистера Мидлтона. А смерть священника можно назвать несчастным случаем, — возразил полицейский. — Пока его не отсылайте. Если он связан с убийцей, то нам будет легче поймать его, если сообщник будет в наших руках. Но берегись, мой милый, — обернулся он ко мне, — если ты врёшь. Выдумка это про подвал или правда, я разберусь. Пока в твою пользу не говорит ничто, ни единая мелочь.

Тело несчастного священника унесли.

— Что станет теперь с миледи! — громко вздохнула миссис Джонсон.

— Мистер Браун, — обратился мистер Эдвард к дворецкому, — распорядитесь заложить вход в подвал кирпичами, чтобы туда никто уже не мог попасть.

— Слушаюсь, мистер Эдвард, — ответил дворецкий.

— Мистер Вениамин, запасной ключ от подвала висит у вас на прежнем месте? — спросил мистер Эдвард. — В угловом шкафу?

— Да, мистер Эдвард. Я им давно уже не пользуюсь. Есть у меня другой в связке, но и им я за шесть лет воспользовался только два раза.

Я навострил уши. Если бы я смог стащить ключ у садовника, я сразу же пробрался бы в подвал и тщательно всё осмотрел, пока дверь не замуровали. Угловой шкафчик я помнил.

— Я попрошу вас завтра же утром сдать оба ключа мистеру Брауну. Больше они никому не понадобятся. Ключ из связки можете отдать ему теперь же.

Мистер Вениамин со старческим старанием отцепил ключ и отдал дворецкому.

Мистер Эдвард кивнул и ушёл. Все тоже стали расходиться.

— Утром придётся позвать рабочих, — для порядка сообщил мистер Браун, кладя ключ в карман. — Наконец-то про этот проклятый подвал перестанет напоминать даже дверь. Не забудьте только отдать мне ключ из вашего углового шкафчика, мистер Вениамин.

— Надо бы замуровать там и виновника наших несчастий, — с ненавистью сказала Рыжая. — Удивляюсь, почему, когда полицейский осматривал подвал, не позвали этого негодяя.

— Что же можно ждать от полиции? — вопросом ответила кухарка. — Я сразу сказала, что это никудышный полицейский. Надо было притащить воришку и ткнуть носом туда, где, по его словам, он видел бедного нашего мистера Чарльза.

Ну, уж этого я слышать не мог и гордо прошёл мимо них, даже слегка оттолкнув дворецкого, но Фанни, не смотревшую на меня всё это время, обогнув с осторожностью. Мистер Браун заворчал на мою грубость, а миссис Джонсон и мисс Агнес встретили мою выходку взрывом негодования и нехороших пожеланий, даже мистер Вениамин ещё раз горестно повторил, что он очень ошибся во мне, но мне было не до этого: ключ лежал у меня в кулаке.

Уже глубокой ночью я спустился вниз и тихо прошёл мимо закрытой двери в кухню, из-за которой не доносилось ни звука. Было жутко. За короткий срок я пережил смерть отца, мистера Чарльза и отца Уинкла, и их призраки незримо сопровождали меня. Я был готов ко всему, даже к тому, что увижу мёртвого мистера Чарльза на том же месте, где увидел его в первый раз, что встречу тень маленького Бертрама… Мало ли что я мог обнаружить в проклятом подвале. Но я шёл туда, где меня ждал ужас, словно кто-то меня тащил. Завтра дверь замуруют, и я уже не сумею попробовать доказать свою правоту, а иной возможности, кроме обследования подвала, у меня не было.

Перед дверью я зажёг принесённую свечу и вставил ключ в замочную скважину. Раздался неожиданно громкий щелчок, и я толкнул дверь. Темнота, в которую я должен был ступить и которую почти не рассеивал слабый свет моей одинокой свечи, дышала ужасом и смертью. Я бы умер на месте, если бы не мысль о моём герое. Я был Робин. Многое я делал, как Робин Блэк, но то, что я вошёл в подвал, приближало меня к Робин Гуду.

Я заставил себя войти и прикрыть за собой дверь, чтобы не насторожить внимание человека, который мог бы случайно пройти мимо входа в подвал. Потом я подошёл к месту, где лежало тело, опустился на четвереньки, поднял свечу и стал осматривать пол. Ничего. Я пополз дальше.

— Робин, не бойся! — прозвучал тихий и спокойный голос мистера Эдварда.

Свечу я, конечно, выронил, но сердце в груди не разорвалось.

— Подбери свечу и зажги её опять, — приказал мистер Эдвард, выходя из-за укрытия совсем рядом со мной и открывая фонарь. — Вернись на то место, где ты видел тело моего брата, и стой там. Что бы ни произошло, ничего не бойся. Робин Гуд переживал и не такие приключения.

В нём не осталось даже следа отвращения и презрения, он был по-прежнему доброжелателен и, по его словам, верил мне.

— Не смотри на меня и не отвечай. Молчи и делай вид, что осматриваешь подвал. Я нарочно велел замуровать вход и знал, что ты сюда сегодня придёшь. Знал это и убийца. У тебя ловкие руки, мальчик. Я не заметил, как ты вытащил ключ из кармана дворецкого, но потом увидел его у тебя. Надеюсь, что это последний случай воровства в твой жизни.