Случайный знакомый. Другая страна - Усова Юлия

Он-то не обещал, но дамы всё равно продолжали надеяться. Видимо, каждая считала, что обладает небывалыми достоинствами и чарами, против которых убеждённый холостяк Туров устоять не сможет. Вот Танька Стеблова, например…

Заканчивая возиться с «тойотой», Владимир услышал за спиной знакомый, но очень давно им не слышанный голос:

— Ну здравствуй, беглый женишок. Что так смотришь? Подругу детства не узнаешь?

Владимир Иванович разогнулся и бросил губку в ведро с водой. Против его ожидания ни волнения, ни смущения при встрече с подругой детства и юности, не шутя собиравшейся за него замуж, он не испытывал.

— Привет, Татьяна, — спокойно поздоровался он. — Выглядишь прекрасно. Жаль, обо мне этого не скажешь — лысеть вот начал, живот отрастил… Кстати, а как ты меня узнала? Меня никто не узнает. Даже мать не сразу узнала.

Татьяна обошла машину вокруг, заглянула в кабину и потрогала руль. Потом подошла к Владимиру чуть ли не вплотную и в упор уставилась на него. Он соврал — выглядела Танька отвратительно, несмотря на обилие косметики. Серая кожа, какая-то оплывшая физиономия, как с похмелья.

— Вот ты какой, северный олень, — протянула она. — Как узнала, говоришь? Очень просто. Мне сказали, что ты приехал, показали машину. Вижу — её моет пузатый мужик в драных джинсах, подошла. А как повернулся, по шраму узнала. Да, Володя, что с тобой годы сделали… Действительно, пузатый стал и плешивый, и всё холостой. Так уж и быть, снизойду до тебя, замуж за тебя выйду. Давай, зови, а то последний шанс упустишь! Я не откажусь — ты, я гляжу, товарищ с достатком. Ну всё, всё, не пугайся. Шучу я. шучу. А то сбежишь опять. Слушай, Туров! Сбегай-ка за бутылочкой. Посидим, поговорим, старое вспомним.

— Отчего не выпить с подругой детства? — склонился в шутливом поклоне Владимир. — Только скажи, где и когда.

— Сейчас и здесь. Вон наша скамеечка всё стоит. Сколько мы на ней вечеров провели, помнишь?

— А почему нет? Я мигом. Что брать-то?

— Водку, естественно. И на закуску что-нибудь не забудь прихватить. Да, Турон, и сока какого-нибудь возьми.

Владимир сначала действительно хотел избавиться от Татьяны как можно скорее, но потом решил: да что там, мальчишка он сопливый, что ли. Неужели он в своем возрасте от Таньки бегать будет! Даже любопытно с ней потрепаться, узнать что-нибудь о старых приятелях. Он забежал домой за бумажником, затем быстренько дошёл до ближайшего магазина и вскоре уже возвращался к скамейке, держа в руках пакет.

— Я думала, Туров, ты опять сбежал, — капризно проговорила Танька.

— Да. В грязной майке и старых кроссовках.

— А кто знает, что у тебя на уме? Ладно, наливай.

Татьяна и Владимир сидели на скамейке долго. Вспоминали юность, рассказывали кое-что о себе. Пили водку из пластиковых стаканчиков, запивая соком.

— А ты, оказывается, помнишь, что я апельсиновый сок люблю, — кокетливо произнесла Татьяна.

— Это ты ничего не помнишь, — насмешливо ответил Владимир. — Не помнишь даже, что я уехал в те времена, когда в продаже апельсинового сока в этих коробках и в помине не было. Был томатный, яблочный и какой-то ещё, в гастрономе, в таких конусах. Из них продавщица сок наливала в гранёный стакан. Томатный стоил десять копеек, а яблочный — не помню. Двенадцать, по-моему.

Таньку немного развезло от водки, щеки у неё горели, а голос стал тягучим, как жвачка. С каждым выпитым глотком она всё больше и больше жаловалась на жизнь, хотя ещё полчаса назад уверяла, что у неё всё отлично.

— …Третьего мужа я сама прогнала. Урод. И вообще кругом сплошные уроды. Помощи от них никакой. Я им детей рожала, мучилась…

— Кому рожала-то? — невежливо перебил ее Владимир.

— Мужьям, кому ж ещё, не себе же! Да и ты, Вовочка, сволочь порядочная, — гнула свое Татьяна. — Налей-ка ещё. Сбежал ты, гад! Кстати, ты про Ларку и Крутова слышал? А-а, тебе мать рассказала… Он, как и ты, всё один жил после Ларискиного ухода, а сейчас жениться надумал. Ты ему позвони, он рад будет. Не хочешь? Так я ему сама позвоню.

— Да звони ты кому хочешь, — махнул рукой Владимир. — Ладно, пошёл я.

— Куда ты торопишься? Давай ещё выпьем, — вцепилась в его руку Танька.

Владимиру было противно, но обижать подругу детства не хотелось. Он осторожно высвободился и пообещал:

— В другой раз. Честно! А сейчас я не могу, меня там мать ещё по дому кое-что сделать просила.

Дома он упал на диван в своей комнате. То ли от выпитой на жаре водки, то ли от общения с назойливой Татьяной ему было как-то муторно. Поворочавшись немного, Владимир заснул тяжелым, неспокойным сном. Пробудился от мужского голоса и руки, крепко трясущей его за плечо.

— Вставай, пьяница! Не умеешь пить — не пей. Или ко мне обратись, я научу.

— Cepёгa! Крутов!

— Я! Признал, бродяга! Ну здравствуй, здравствуй!

Крутов и Владимир обнялись. Хлопали друг друга по плечам и по спине. Опять обнимались, попутно высказывая нелестные замечания о том, кто из них как изменился за прошедшие годы. Выяснилось, что Сергею позвонила неугомонная Танька, которая вскоре тоже собиралась заявиться в гости. Лидия Васильевна принялась хлопотать, накрывая на стол. Она радовалась тому, что наконец-то к Володе пришли гости. Правда, Татьяна не бог весть какая приятная гостья, но вот Серёжа Крутов — вполне порядочный, солидный человек. Не исключено, что он познакомит ее Володьку с какой-нибудь приличной женщиной… Надо будет попозже поговорить с ним об этом.

Они просидели до позднею вечера, Татьяна уже у шла домой. А мужики долго eme смотрели альбом со школьными фотографиями, бережно хранимый Лидией Васильевной.

— Ну, значит, договорились. Через две недели у меня. Я тебя с невестой буду знакомить. Самому не верится, что я наконец-то решился во второй раз жениться. Впрочем, она такая необыкновенная женщина, что ей просто невозможно было не сделать предложение. Позавчера только уговорил её наконец! Ох, я переживал, что не согласится! В общем, сам её скоро увидишь, — заявил Крутов, прощаясь с хозяином — Ах ты, черт! Я ведь к ней сегодня должен был зайти! Ну ладно, встреча со старым другом — причина уважительная, она меня простит. Дай-ка я позвоню.

Он вернулся в комнату, набрал номер. Оба они были уже в изрядном подпитии, расставаться не хотелось. Поэтому было решено, что Сергей позвонит сейчас своей избраннице, и банкет продолжится.

Оказалось, что она не дождалась визита и уже собиралась спать, когда позвонил Кругов. Он долго извинялся, что сегодня не сможет прийти к ней, как собирался. Потом телефон каким-то образом попал к Владимиру. По его голосу легко можно было понять, что он, как и Крутов, не слишком-то трезв. Нестройным хором они пытались что-то объяснить. В результате она просто повесила трубку и задумалась.

Утро на работе для Ксении Петровны началось как обычно. Текущие дела отодвинули размышления о личной жизни на дальний план. Только к середине рабочего дня, расправившись с горой бумаг, она вспомнила о своём решении поговорить с Сергеем. Её несколько удивило, что за целый день он не появился у неё и не вызвал к себе. Немного поколебавшись, Ксения решила узнать, в чем дело. В конце концов, ей необходимо подписать у шефа документы, а на работе он именно шеф, Сергей Витальевич, а не потенциальный спутник жизни. Придя к такому выводу, Ксения заглянула в крошечный предбанник перед кабинетом начальства.

— Сергей Витальевич у себя? — стараясь проговорить это как можно более равнодушно, осведомилась она у секретарши.

Выглядела та почему-то довольно растерянно. С таинственным видом она шепнула Ксении, что Сергей Витальевич вообще-то на месте, но пришел на целый час позже, чем обычно, и ведёт себя странно. А самое удивительное — от него так и разило перегаром, как из винной бочки. Такого она от босса никак не ожидала, в таком виде секретарша его лицезрела впервые. И теперь она даже и не знает, как себя вести, и на всякий случай к хозяину никого не пускает. Но для Ксенин Петровны, конечно, можно сделать исключение, раз уж у неё дело настолько важное и срочное, что не терпит отлагательства.