Жестокий Король (ЛП) - Кент Рина

Но это стало бы только пыткой для нас обоих.

Наша судьба была решена три года назад дождливой ночью бродячей собакой. Ничто, кроме машины для путешествий во времени, не изменит прошлое.

Возможно, тогда мама была бы жива и вышла бы замуж за папу. Возможно, тогда отец Леви тоже был бы жив.

Возможно, между Джонатаном Кингом и Лордом Генри Клиффордом не было бы вражды.

Возможно, мы познакомились бы при других обстоятельствах.

Но в моей жизни нет никаких «возможно». Машины времени тоже нет.

По правде говоря, мы закончили еще до того, как начали.

И это больно.

— Астрид… — он замолкает, словно не может найти нужные слова. — Я люблю тебя. Я чертовски без ума от тебя, принцесса.

На глаза наворачиваются слезы, но я их сдерживаю.

Будь сильной.

Ты должна быть сильной.

— И я люблю тебя, Леви, — шепчу я эти слова, как будто боюсь их.

Боюсь, что теперь, когда они произнесены, я обрекла себя на более тяжелое падение.

Он улыбается, когда его губы захватывают мои.

Устоять перед ним невозможно.

Я не в состоянии.

Я падаю и горю, но все равно наслаждаюсь каждым ударом. Каждым ударом плетью. Каждым ожогом.

Поцелуй наполнен такой страстью и невысказанными словами. Как будто он умоляет меня остаться с ним. Никогда не покидать его. И меня так и подмывает это сделать.

Но я не могу.

Я кладу обе руки ему на грудь и отталкиваю его, качая головой.

— Нет.

— Почему, черт возьми, нет? — он взъерошивает волосы, чуть не вырывая их. — Мы любим друг друга.

— Этого никогда не бывает достаточно. Этого не было достаточно для моих родителей, и этого недостаточно, конечно, сейчас.

— Ты сказала, что не бросишь меня, несмотря ни на что. Я просил тебя не говорить того, что ты, блядь, не имеешь в виду, но ты все равно обещала. Ты, блядь, обещала, Астрид.

Я сжимаю в кулаке кофту, в котором мое сердце.

— Это больно, Леви. Видеть тебя приносит такую боль.

Его тело замирает, словно кто-то вылил на него ведро ледяной водой. Этот кто-то я.

Его плечи опускаются, и он кивает, прежде чем развернуться и уйти.

Мои колени подкашиваются, и я падаю, понимая, что мне удалось.

Я сломала нас на кусочки.

Глава 53

Астрид

Быть может, все закончено, но разве это конец?

Две недели после ареста Виктории пролетают довольно быстро.

Николь отправилась в дом родственницы на юго-западе Лондона.

Папа предложил ей остаться, но она отказалась.

Виктория признала себя виновной, но даже несмотря на это, я знаю, что папа приложил все усилия на политическом ринге, чтобы как можно дольше удержать ее за решеткой.

После перерыва я решила вернуться. По словам Дэна, вся вражда по поводу дочери убийцы была подсунута Викторией в журналистский клуб, и это взорвалось в лице Николь.

Поскольку история Виктории попала в прессу, дочь тайного убийцы теперь Николь.

Не думаю, что она когда-нибудь вернется в КЭШ или закончит свой выпускной год. И по какой-то причине мне ее жаль.

Как и я, Николь не хотела такой жизни. Она приняла ее только ради своего родителя. Это неправильно, что она платит за грехи своей матери, даже если Николь сама может быть сукой.

Я никогда не видела ее такой разбитой, как в тот день, когда она собрала чемоданы и попрощалась с папой и мной.

Не глядя ему в глаза, она склонила голову и вышла за дверь.

— Ты когда-нибудь расскажешь мне, что произошло между вами той ночью? — спрашиваю я Дэна, как только она выходит.

Его челюсть сжимается.

— Это уже неважно.

— Дэн… Я твой лучший друг, и ты должен мне все рассказывать. Я должна быть рядом, когда тебе больно.

— Это немного драматично, негодяйка. Сбавь тон.

— Нет. Это написано в руководстве по дружбе. Наконец-то я его прочла.

Он смеется он.

— Давно пора.

Я смотрю ему в лицо.

— Почему ты мне не рассказал?

— Чертовски неловко говорить тебе, что я был накачан наркотиками и мог накачать тебя. И, ох, подожди. В ту ночь ты попала в аварию.

— Ну, у нас было время после, почему ты никогда не заговаривал об этом?

— Ты говоришь так, будто это катастрофа или что я травмирован.

— А ты нет?

Он продолжает смотреть туда, где исчезла Николь.

— Нет.

— Но разве она… не изнасиловала тебя?

— Не совсем так.

— Не совсем так? Что это должно означать?

— Тебе не о чем беспокоиться. С Николь покончено.

Но что-то мне подсказывает, что нет.

Я сижу за столом в своей комнате и смотрю в альбом для рисования.

Я должна была нарисовать несколько эскизов, демонстрирующие меня и мой стиль, чтобы я могла отправить их в колледжи, но я запуталась.

В течение последнего часа я рассматривала несколько рисунков Леви. Некоторые из них: как он забивает гол, бегает или просто стоит над командой со скрещенными руками.

Я не могу выбросить его из головы.

С того дня, как он ушел, я продолжаю прокручивать в голове его последний взгляд. Боль. Поражение.

Я сломала ему крылья, но истекаю кровью я.

Мне снилось его возвращение, стук в мою дверь или полёт из окна.

Но это все, чем они были. Снами.

Даже если он придёт, оттолкнуть его снова будет только труднее.

Потому что я сказала правду. Он будет видеть во мне только дочь женщины, убившей его отца. И хотя мама не имела к этому никакого отношения, в тот день умер его отец.

Я не могу жить, когда он смотрит на меня таким взглядом.

Но это не значит, что я могу перестать думать о нем. Это не значит, что я могу помешать своей музе нарисовать его.

Несколько месяцев.

Пройдет меньше нескольких месяцев, прежде чем мы разойдемся в разные стороны.

Дэн упомянул, что Джонатан Кинг позволил Леви играть в футбол профессионально.

Он выберет Манчестер или Ливерпуль и будет жить на другой половине страны, пока я продолжу учиться в Лондоне.

Мое сердце болит и кровоточит при мысли о том, что я больше никогда его не увижу.

— Они действительно красивые.

Я вздрагиваю и встречаюсь с папиным взглядом. Я вожусь с альбомом, закрывая его и борюсь со смущением, ползущим по щекам.

Слава Богу, папа не видел полуобнаженные рисунки.

— Я постучался, — говорит он. — Три раза.

— Ох, прости.

— Все в порядке. — он пододвигает стул и садится рядом со мной. — Я серьезно. У тебя особый талант, отличный от таланта твоей матери.

Я улыбаюсь.

— Спасибо, папа.

— Ты возвращаешься в школу?

Я вздрагиваю.

— Думаю, пора. Я не могу вечно убегать.

Неважно, как сильно я этого хочу.

— Знаю, что в последнее время творилось безумие, но ты сильная, и я верю, что ты справишься с этим.

— Я знаю, папа, просто…

— Этот парень Кинг?

Я сглатываю.

— Между нами все кончено, не переживай.

— Я не переживаю. Моя вражда с Джонатаном — это не то, о чем вам двоим стоит беспокоиться.

— Папа… Ты сейчас одобряешь Леви?

— У него хватило наглости встретиться со мной лицом к лицу, и он даже рискнул своим будущим, обрабатывая доказательства твоей аварии. Это дает ему некоторые очки. — он морщит нос. — В нем все еще имеется эта отвратительная гордость Кингов, но ее можно вырвать из него.

— Но… но что насчет мамы и его отца?

— Они оба умерли, Астрид. Это был несчастный случай. Ни ты, ни Леви не имели к этому никакого отношения, — он держит мою руку в своей. — Вся эта вина исходит изнутри тебя, и ты единственная, кто может бороться

с ней.

— Я не знаю как.

— Спроси себя. Ты живешь ради прошлого или ради будущего?

Я теряю дар речи, не зная, как на это ответить.

Папа встает и хлопает меня по руке.

— Как бы то ни было, этот парень, казалось, был безумно настроен на будущее.