Сандра Браун - От ненависти до любви

Воодушевленный податливостью Кари, он отпустил ворот и стал поднимать джемпер до тех пор, пока обнаженные груди женщины не прижались к его рубашке. Шепча ее имя, он накрыл их ладонями, и соски ее тут же затвердели.

— Как хорошо… — выдохнул он.

— Да, Хантер, да…

Внезапно он отпустил ее, отступил на шаг и отвернулся.

Кари, будто онемев, смотрела на него. Она с такой готовностью пошла ему навстречу и теперь чувствовала себя униженной. Одернув джемпер, она поднесла дрожащую руку к губам. Из глаз ее потекли слезы.

Должно быть, Хантер услышал тихие всхлипывания за своей спиной, поскольку резко повернулся к ней. И тут напряженное выражение на его лице смягчилось.

— Не надо, милая. Я не могу вот так просто целовать тебя… — Неожиданно для самого себя он провел кончиком указательного пальца по ее губам, и тут же рука его безвольно упала вдоль тела. — Не могу, потому что хочу заняться с тобой любовью. — Голос его перешел в шепот: — Но и этого я сейчас не имею права себе позволить.

Хантер снял очки и потер глаза. Затем снова нацепил их на нос и устало посмотрел на женщину.

— Кари, ты хотя бы приблизительно представляешь, что ты наделала этим своим репортажем о госпитале?

Она открыла рот, но так и не произнесла ни слова. Ей и в голову не могло прийти, что ее сюжет может до такой степени вывести его из себя. Она была не готова отвечать на какие бы то ни было вопросы.

— Я уверена в том, — выдавила она наконец, — что мне удалось наконец-то открыть для всеобщего обозрения банку с кишащими в ней червями.

Он горько усмехнулся и на мгновение поднял взгляд к потолку.

— Ты добилась гораздо большего. Ты пустила насмарку результаты многомесячного тайного расследования.

Онемев, Кари изумленно смотрела на собеседника. Поняв, что он не шутит, она обессиленно опустилась на край дивана, крепко стиснула руки, и ее тело начала бить крупная дрожь.

— Значит, в госпитале тайно работали сыщики? Хантер кивнул:

— А теперь из-за твоего репортажа все, чего им удалось достичь, пошло коту под хвост. Мои оперативники ходили по лезвию ножа, они добились отличных результатов, но теперь стали для меня бесполезны. Все пошло прахом.

— Извини, — искренне проговорила Кари. — Откуда же мне было знать…

— Перво-наперво ты должна была посоветоваться со мной! — выкрикнул он.

Его столь резко изменившийся тон заставил Кари вскочить на ноги. Она была готова защищаться.

— По всем вопросам, касающимся моей работы, я советуюсь только с Пинки.

— В отношении этого сюжета твой Пинки — не авторитет.

— В службе новостей авторитетом для меня является только он, и уж никак не вы, господин окружной прокурор. — Лицо Хантера побагровело от гнева, и Кари пошла на попятный. — Извини, я не хотела тебя обидеть. — Она снова села на подлокотник кресла и подняла взгляд на собеседника. — Пойми, Хантер, такую тему нельзя было упустить. Это же бомба!

— И рейтинг у программы повысится, не так ли?

— Да! — К черту все его аргументы. Если он хочет играть жестко, то и она не будет стесняться.

— Неужели рейтинг для тебя важнее, чем месяцы кропотливой работы многих полицейских?

— Конечно же, нет. Но откуда мне было знать, что ты внедрил в госпиталь своих людей? У меня и в мыслях не было, что от моего репортажа может быть какой-то вред.

— А о чем же ты думала! Неужели полагала, что я ограничился выражением соболезнования родителям пропавших детей и пожелал им удачи в следующий раз? Или ты считаешь, что все время, которое я провожу вне судебных заседаний, я сижу дома и ковыряю в носу?

Кари задрала подбородок.

— Ты вовсе не должен оправдываться передо мной за свою работу, а я не должна перед тобой — за свою.

Хантер выругался сквозь зубы:

— Черт побери, Кари, ведь мы же не соревнуемся друг с другом. Тут речь идет о гораздо более важном. Ты вообще понимаешь, о чем мы говорим? О трех исчезнувших детях, шести безутешных родителях и целой ораве облажавшихся по твоей вине сыщиков!

Боевой запал Кари как рукой сняло. Конечно же, он был прав, а она вела себя, как девчонка.

— Я уже попросила у тебя прощения. Я действительно сожалею об этом. Разумеется, я понимаю всю тяжесть ситуации. Только подумать, что кто-то может взять и украсть новорожденного младенца из госпиталя… — Она в недоумении пожала плечами. — Мне очень жаль этих несчастных родителей. Именно поэтому я и хотела, чтобы мой сюжет выпустили в эфир. Кстати, бывало и так, что телесюжеты, наоборот, помогали расследованию.

Злость Хантера также выдохлась. Он устало покачал головой:

— Нет, только не в данном случае. Мы положили глаз на одного человека, на которого падали все подозрения. Следили за ним круглые сутки. В последнее время он тратил большие суммы денег, несоразмерные своему официальному доходу. Однако это еще не основание для ареста. Нам нужны были доказательства, факты, подробности. Теперь он затаится, станет заметать следы, и вполне возможно, что нам уже никогда не удастся добраться до него.

Хантер сделал шаг по направлению к женщине и пристально посмотрел ей в глаза.

— Можешь ли ты помочь мне, Кари?

— Едва ли. Все, что мне было известно, я изложила в репортаже.

— Назвал ли твой информатор имя того врача? Или — медсестры?

Она энергично помотала головой:

— Нет, клянусь тебе.

— Кем является твой источник?

Кари окинула мужчину долгим грустным взглядом.

— Пожалуйста, не спрашивай меня об этом, — виновато попросила она. — Ты же знаешь, я не могу сказать.

— Это не игрушки, Кари. Ты обязана сказать мне. Твоим информатором может оказаться преступник. Возможно, больная совесть требует от него покаяться, но он боится это сделать.

— Нет, он не такой. Заметь, я говорю о нем «он» только для того, чтобы как-то его называть. Это не значит, что «он» — обязательно мужчина.

— Ты поверила какому-то человеку и…

— Двум. У меня два источника. С одним я встречалась лично, другой подтвердил мне по телефону все, о чем рассказал первый. Они оба боятся.

— Мы будем обеспечивать им защиту до тех пор, пока соберем достаточно улик и сможем арестовать подозреваемого. Их имена останутся в тайне. Я обещаю тебе.

— Но я первая обещала, Хантер. Обещала не засвечивать своих информаторов.

— Даже если отправишься за это в тюрьму? — спокойно спросил он.

От лица Кари отхлынула вся кровь.

— В тюрьму? — непонимающе переспросила она.

Хантер мерил комнату шагами.

— Придя сюда сегодня, я был зол на тебя, как тысяча чертей. На моих глазах результаты многомесячных усилий спустили в унитаз. Но я — просто безобидный котенок по сравнению с главным детективом, которому поручено это расследование. Он — наш самый жесткий коп. У меня с ним был очень тяжелый разговор по поводу тебя. Я едва упросил его дать мне возможность сначала поговорить с тобой и обещал завтра же утром привезти тебя и узнать имена твоих источников.