Нелюбимая жена - Злата Романова

Эпилог

– Думаю, это девочка, – поделилась я своими мыслями с мужем перед решающим узи.

– Не, точно мальчик, – не согласился Тимур.

– Я мать, мне лучше знать. Ты просто хочешь сына! – уличила я его.

– Я отец и я чуйкой чую, что пацан, – возразил этот твердолобый упрямец.

Конечно, он ошибся и нам сказали, что будет дочка, на что он с высокомерным видом заявил, что до родов ничего утверждать невозможно.

Меня очень обижало это, хоть он и не показывал своего расстройства. Я злилась, что Тимур не рад дочке и упрямо хочет сына, но когда родилась наша Эмилия, его отношение кардинально изменилось.

Первое время Тимур держался настороженно. Целовал дочку в щечки, сюсюкался с ней, но на руки не брал. Убегал от любой моей попытки дать ему подержать Мильку.

– Не смотри на меня так, Ляль, не могу я. Она же прозрачная совсем, как я ее возьму? Придавлю еще. Ты знаешь, что Азамат сломал плечо сыну, слишком сильно прижав его? Держи ее от меня подальше, пока не подрастет.

Глядя на него, никто в жизни не подумал бы, что этот мужчина не хотел детей. С самого рождения Мильки, когда она была еще морщинистым шарпеем, он только и успевал восхититься, какая она красавица и вообще самый милый ребенок на свете. Я и предположить не могла, что он может быть настолько нежным с кем-то.

Когда Мильке исполнилось два месяца, он, наконец, преодолел свои опасения и начал брать ее на руки. А потом так увлекся, что даже на меня зыркал, если я пыталась ее забрать. Каждый вечер после работы брал Милю и часами лежал на диване перед телевизором, позволяя ей спать на своей груди. Я даже немного ревновала.

Ссоры у нас, конечно, случались еще, как и в любых семьях, но с тех пор, как Эмилия начала подрастать и понимать окружающий мир, Тимур стал еще сдержаннее. Спорить при ребенке в нашем доме – табу.

Странно, как дочка смогла изменить нас обоих. Я уволилась с работы и научилась уже разделять свое время таким образом, чтобы вечером у меня был только муж и Миля. Все дела днем, пока он работает, как и совместные прогулки и встречи с подругами.

Тимур тоже стал настоящим домоседом. Мы стали ближе друг к другу в духовном плане, научились разговаривать откровенно, не запирая обиды внутри, а когда через четыре года после Мили родился наш сыночек, я убедилась, что правду говорили те, кто утверждал, что папы любят дочек больше. Потому что, несмотря на то, что получил, наконец, своего желанного сына, Тимур все равно относился к Мильке совершенно по особенному. И чем старше становились дети, тем строже он был к Зияду, в то время, как Миля оставалась его лелеемой папиной малышкой. Я уже опасалась того момента, когда она покинет наш дом, выйдя замуж, потому что эти двое совершенно не могли друг без друга.

Десять лет спустя

– Вот зачем ты позволила ей остаться с ночевкой? – крутится из стороны в сторону на кровати Тимур, мешая мне спать. – Она еще слишком маленькая. А вдруг плачет сейчас? Скучает по нам.

– Ты двадцать минут назад делал видео звонок и все было в порядке, – злюсь я.

Мы и так редко приезжаем на родину, так что не вижу ничего плохого в том, что Милька остается иногда ночевать у моих родителей. Мама и так жалуется, что не видит внуков. Но Тимур почему-то всегда рьяно возражает против того, чтобы дети ночевали у них, выводя меня из себя.

– Еще и эта хулиганка Миры там. А вдруг она ее обидит?

– Ты издеваешься? – не верю своим ушам. – Как шестилетка обидит твою почти одиннадцатилетнюю дочь? Совсем уже ку-ку? Или ты нарочно выводишь меня из себя, Тимур?

– Причем тут возраст? – возмущается он. – А то ты не знаешь характер своей дочери и дочери Миры. Такая же языкастая ведьма, как ее мать! Не говоря уже об ее отце.

– Ты даже не знаешь, какой у него характер! Нельзя так относиться к людям, Тимур! Ты видишь Мурада от силы раз в год и едва ли перебрасываешься с ним словом. Уверена, он не истерит из-за того, что его дочь не ночует дома.

– Ты у меня доиграешься, Ляля! Я, значит, истерю?

Наш разгорающийся спор прерывает стук в дверь.

– Мам? Можно к вам? – подает голос Зияд.

– Смотри, что ты наделал! – шиплю на Тимура. – Заходи, малыш.

Сын приоткрывает дверь и нерешительно мнется на пороге.

– Вы ругаетесь?

– Нет, просто твой отец никак не может уснуть.

– А, – говорит он, хотя на лице написано недоумение. – Я уснуть не могу, мам. Можно посмотреть телевизор?

– Нельзя, – строго запрещаю я. – Почти двенадцать, Зияд. Лежи, пока не уснешь. Никакого телевизора и гаджетов.

– Я и не надеялся, – тяжко вздыхает маленький манипулятор и посмотрев на меня жалостливым взглядом, уходит к себе.

– Он не может уснуть, потому что Мили нет дома, – выдает «гениальную» догадку Тимур.

Я закатываю глаза и отворачиваюсь от него, раздраженная донельзя. Не замечала за ним раньше такой глупости. Ну вот что он заладил, как ребенок, ей-Богу!?

– Давай ты помолчишь, Тимур? Я спать хочу.