Татьяна Герцик - Любовь за вредность

С кислой физиономией я поднялась на лифте на его двенадцатый этаж. Что он опять решил мне доказать? Но говорить нам не пришлось — едва за нами закрылась дверь, он шустро стянул с меня куртку, прижал к стене и стал целовать, мелко дрожа от возбуждения. Посмотрев на его напряженное, с заострившимися чертами лицо, я поняла, что лучше молча уступить. Через мгновение мы уже лежали в его постели, и он стонал от удовольствия. Закончил он быстро, даже не пытаясь ласкать меня. Замерев на пять минут, благодарно мне улыбнулся и принялся нежить меня уже по всем правилам сексуального искусства. Но я встревоженно спросила:

— Евгений, ты предохранялся? — В санатории он никогда не забывал об этой обязательной процедуре.

Продолжая целовать мою грудь, он спокойно ответил:

— Нет. А зачем? Ты что, не хочешь детей?

Действительно, теперь мне ничто не мешало завести ребенка. Мысль об этом меня несколько смутила. Он замер и посмотрел мне в лицо.

— Что тебе не нравится? Мы скоро будем женаты, так что все нормально. Расслабься! — И продолжил начатое.

В девять я попросила его отвезти меня домой. Он воспротивился:

— Да зачем? Было бы гораздо приятнее, если бы мы жили здесь. Какая разница, парой недель раньше, парой позже?

Представив неодобрение мамули, я отказалась.

— Нет уж, у меня родители старой закалки и подобных вещей не понимают.

С видом христианского мученика Евгений оделся и отвез меня домой. На прощание поцеловал и спросил, можно ли ему заехать завтра за мной в библиотеку. Я отказалась. Не хватало еще, чтобы меня приняли за навязчивую любовницу, ведь, по мнению моих коллег, женится он вовсе не на мне.

Дома меня встретила несколько ошалелая мамуля.

— Аня, тут тебе привезли целую гору вещей. Когда ты все это успела купить?

Я удивилась. Два небольших пакета вряд ли можно назвать горой. Но тут же кинулась в свою комнату, заподозрив Евгения в подлоге. Так оно и было — мой диван был весь завален свертками. Самый большой мама распаковала, и теперь на диване лежали роскошная шубка из чудесной серой норки и меховое пальто из колонка до середины бедер. Я охнула и бросилась звонить Евгению.

— Я не могу это принять! — Надеюсь, мой голос звучал достаточно возмущенно.

Он небрежно кинул мне в телефон, подражая крутому парню:

— Кончай базар! В субботу встретимся, и чтобы вид у тебя был приличный!

Запищали короткие гудки отбоя, и я тупо посмотрела на замолкшую трубку. Ну и ну! Представила, как нанимаю такси и втаскиваю обратно в магазин все эти упаковки, и сморщилась. Выглядеть я буду глупо, даже если оставить за бортом то, что в одиночку этого мне не утащить.

Мамуля с загоревшимися глазками уже потрошила другие кульки, восторженно охая. Она у меня гораздо больше женщина, чем я. Представляю, какой она была модницей в молодости, если и сейчас не может спокойно пройти мимо красивой шмотки. Я немного успокоилась, решив, что разберусь с нахальным женихом попозже, и тоже стала смотреть, что же мне принесли.

Там было море красивого дорогого белья, разных женских мелочей, с десяток платьев и костюмов, которые я в магазине и не видела, но все они вполне подходили мне по размеру. Часть я тут же отдала расчувствовавшейся мамуле, сказав, что она должна выглядеть не хуже дочери, то бишь меня. Мама сразу начала мерить все это великолепие, а я просто разложила вещи по полкам и развесила на плечики, отложив для Иринкиной свадьбы серебристое симпатичное платье, но не яркое, ведь свидетельнице не положено быть одетой лучше невесты.

В субботу я была у Ирины в девять утра. Мы проверили все, что могло пригодиться. Валя, ведущая свадьбы и по совместительству главный библиотекарь гуманитарного отдела, была нами довольна — мы ничего не забыли. Иринкины родители, подруги и родственники едва умещались в маленькой квартирке. В одиннадцать, как договаривались, за невестой подъехал взволнованный жених. Мы с удовольствием разыграли его, подменив невесту. Потом слегка закусили — ведь до банкета было еще добрых шесть часов — и отправились в загс. Мне не хватало Евгения — все вокруг были парами, и даже у шафера была девушка, которая при каждом удобном случае давала мне понять, что это ее парень. Впрочем, особо опасной конкуренткой она меня не считала.

После регистрации мы поездили по городским памятникам, возлагая цветы, и ровно в пять прибыли в кафе, где был готов банкет. Садились все, кто где хотел, поэтому Евгений оказался напротив меня, за столом рядом с подружками невесты. Его появление повергло Ирину в некоторую прострацию, и она горячо зашептала мне:

— Извини, Аня, я и не знала, что здесь будет Евгений! Его Алексей пригласил, я об этом не подозревала! Не обращай на него внимания, пожалуйста!

Ее испуг и раскаяние были так заметны, что мне пришлось сделать ей выговор:

— Спокойнее, спокойнее! Все прекрасно! Я знала, что он придет!

Она тут же захотела узнать откуда, но Валя уже начала вечер, и ей пришлось замолкнуть. Наши подруги, сидевшие рядом с Евгением, сначала стеснялись, но, выпив, начали строить ему глазки. Он отвечал им корректно, но равнодушно. Немного понаблюдав за ними, я успокоилась. К счастью, ревность мне никогда не была свойственна. Во время первого же парного танца он пригласил меня и, обняв двумя руками за талию, закружил, открыто улыбаясь. Танцующая рядом с нами Ирина с недоумением наблюдала за нами. Сев обратно, она проницательно посмотрела на меня и спросила:

— Слушай, Аня, а не ты ли невеста Евгения? Он никогда бы не вел себя так, если бы собирался жениться на другой.

Почувствовав, как по щекам начал разливаться жаркий румянец, я стала лихорадочно соображать, что ей ответить. Обходя стол, к нам подошла Валя, задав молодоженам вопрос о первой встрече, и я получила краткую передышку. Но ненадолго. Ирина, вспоминая о своей встрече с Алексеем, невинно отметила, что свидетелями этого незабываемого события стали я и Евгений и что мы тоже собираемся пожениться. От наступившей после ее слов тишины мне захотелось залезть под стол. Валя, переживавшая за меня все месяцы нашего знакомства с Евгением, спросила его через стол:

— Когда?

Он улыбнулся и ответил:

— Второго декабря.

На свадьбе было человек тридцать из библиотеки, поэтому не стоило удивляться громовому: «Ах!» и шуму, за ним последовавшему.

Валя торжественно пересадила Евгения ко мне, дабы не разлучать влюбленных голубков. Все шумели, и кое-кто даже попытался прокричать нам: «Горько», но я, на правах свидетельницы, воззвала к порядку:

— Сегодня Иринина свадьба, и они с Алексеем — герои торжества! Не увлекайтесь!