Керстин Гир - Я сказала правду

– Мама! Никто не может подумать ничего дурного из-за того, что я временно живу со своей замужней беременной подругой и ее мужем.

– Ха! Плохо же ты знаешь людей и их страсть к грязным фантазиям. По неподтвержденным слухам твоей кузине Дайане пришлось расстаться с биржевым маклером. Но, как я уже сказала, до сих пор этим слухам не нашлось никакого подтверждения. – Мама вздохнула. – Наверняка завтра вечером ты единственная придешь без кавалера. Я рада, что хоть Ригелулу в этот раз не придется идти одной. Алекса просто лопнет от зависти, ведь Патрик – человек с высшим образованием, а ее Клаудия смогла подцепить лишь мелкого служащего. Когда я сказала ей, сколько может зарабатывать ай-ти, она даже побледнела.

– А что лучше: ай-ти или стоматолог? – задумчиво спросила я.

– Глупый вопрос. Конечно же, стоматолог, – ответила мама. – В этом случае, по крайней мере все понимают, о ком именно идет речь. Но их очень трудно заполучить. Нужно быть реалисткой.

Я не смогла сдержать своих фантазий, принявших весьма опасный оборот: я представила, как мы с Оле подъезжаем к отелю на черном «Порше-Каррера» и выходим на красную дорожку. У моих тетушек и двоюродных бабушек челюсти отвиснут, когда они увидят Оле. А когда они еще узнают, что он дантист, зубы у них от ужаса застучат, а мама будет так мной гордиться, что даже забудет поворчать из-за красного платья...

– И сделай, наконец, маникюр! – велела мама. – Скажи, ты что, грызешь кожу вокруг ногтей, да? Ты разве не знаешь, что этого делать нельзя!

«Мама, я буду грызть, что и когда мне вздумается, и я ни за что не надену этот унылый брючный костюм!» Именно так мне хотелось сказать, глядя прямо в глаза своей матери. Но я не смогла этого сделать.

Вот почему, оказавшись у Чарли дома, я вся кипела от ярости.

– Должна же я хоть раз в жизни ей возразить, – причитала я. – Но когда она вот так стоит передо мной, у меня все слова из головы вылетают и ноги подкашиваются. Может быть, завтра я и напялю этот бежевый мешок на себя и буду потом страдать.

– Эй, куда подевалась наша маленькая революционерка? – спросила Чарли. – Герри, которая послала эти взбудоражившие всех предсмертные письма? Герри, которая закадрила самого красивого дантиста в городе, а теперь держит его на расстоянии вытянутой руки, заставляя изнывать от желания? Герри, которая так легко разобралась с серией вампирских романов? Герри, которая поменяла замок в своей новой квартире?

– Ты имеешь в виду ту Герри, которая завтра совершенно спокойно появится на серебряной свадьбе тети Алексы в роскошном красном платье?

– Да, именно эту Герри, – улыбнулась Чарли. – Давай-ка ее скорее сюда, а Герри-мямлю задвинь подальше. Выше голову! Живот втянуть! Грудь вперед! Кулаки вверх!

– Хорошо. – Я схватила телефонную трубку и даже не дала маме как следует сказать: «Я слушаю». – Мама, спасибо за помощь, но я все-таки надену красное платье.

– Не говори глупостей, Ригелу, – остудила мама мой пыл. – Завтра рано утром они доставят брючный костюм меньшего размера, и отец завезет его.

– Ноя...

– Это тебе от меня подарок. Нет-нет, не благодари, на то и существуют на свете матери. О, у меня звонок на другой линии, это наверняка Эвелин, представляешь, она пыталась у меня за спиной договориться с твоим отцом об арендной плате за твою старую квартиру. Невероятно корыстный и жадный человек. Мне пришлось объяснить твоему отцу, что эта благочестивая тихоня, моя сестра, настоящая простату... Простушка. Ну, все мне нужно бежать.

Чарли подняла руку с вытянутым большим пальцем вверх.

– Вот видишь, все-таки ты смогла, – торжественно произнесла она.

– Когда я завтра надену красное платье, мне нужно будет, как минимум за час до выхода из дому начать напиваться, – заметила я. – А может, мне просто залить в уши воск, как моряки Одиссея при встрече с сиренами? Тогда я не услышу, как мои родственники оскорбляют меня, и смогу все время расслабленно улыбаться.

– Ах, Герри, просто оставайся дома, закинь ноги на диван и посмотри со мной DVD, – предложила Чарли.

– Но это будет как-то не очень революционно.

– Это будет тихая революция. Я думаю, такое вполне можно себе позволить.

Привет Герри!

Мама говорит, что мы должны тебе написать что мы рады что ты себя не убила и что мы тебя любим.

Но мы думаем это очень плохо с твоей стороны завещать все хорошие вещи Хизоле а не нам. Если еще раз захочишь себя убить пажалуста будь справедлива. Ты можешь отдать Хизоле ожерелье но мы хотим ноутбук и айпод и немного денег чтобы купить еще адин айпод веть мы близнецы и нам все нужно па два.

С наилучшими пожеланиями любящий тебя Арсениус и любящий тебя твой кресник Хабакук.

Р.S. Тиливизор мы тоже с удовольствием возьмем если он больше никаму не нужен.

Могу с гордостью сказать, что мне не пришлось напиваться для того, чтобы заявиться на семейное торжество в красном платье. Абсолютно трезвая, с блестящей красной помадой на губах и уложенными волосами (я уложила их круглой щеткой, но так, что сзади этого не было видно), свой образ я завершила сногсшибательными красными босоножками с бабочками. Также, будучи абсолютно трезвой, я выслушала комплименты Ульриха и Чарли, будучи абсолютно трезвой, ушла из их квартиры и абсолютно трезвая явилась в «Лексингтон – Пять времен года». Но тут я сразу пожалела, что проявила такую смелость, черт бы меня подрал, и не заглотила-таки перед выходом пару рюмок водки.

– Смотри, Генрих, это Герри! – крикнула моя двоюродная бабушка Элсбет как раз в тот момент, когда я уже вошла в фойе, но еще не успела спрятаться за огромным фонтаном. – Герри, у которой на совести фамильный мейсенский фарфор и которая на прошлой неделе хотела покончить с собой.

Наверное, излишне будет говорить, что после этого замечания посмотрел на меня не только мой двоюродный дедушка Генрих.

– Но покончить с собой я хотела отнюдь не из-за этого, бабушка Элсбет. К тому же все это было так давно.

– Я не твоя бабушка Элсбет, я твоя бабушка Адельхайд, – сказала моя двоюродная бабушка Элсбет или моя двоюродная бабушка Адель-хайд – мне, честно говоря, все равно, тем более что я уже упоминала, как они все друг на друга похожи. – Ты хорошо выглядишь, деточка. Ты что, поправилась?

– Нет.

– Но тебе идет, – заметил двоюродный дедушка Генрих, прищелкнул языком и ущипнул меня за талию.

– А это правда, что ты пишешь порнокнижки, которые продают из-под полы? – спросила моя двоюродная бабушка Адельхайд.