Ты моя жена. Настоящая - Лана Пиратова

Василиса встречает меня с улыбкой, бросается на шею.

— Нам надо поговорить, — целую ее.

— Что? Что-то случилось? Почему ты такой? — она без труда угадывает мое настроение.

— Пойдем.

Сажусь в кресло и сажаю ее себе на колени.

— Ты же знаешь, что я люблю тебя? — глажу ее по спине. — Что я всегда рядом?

— Давид, ты пугаешь меня, — говорит обеспокоенно. — Что случилось?

— Понимаешь, — крепче сжимаю руки вокруг нее, готовясь успокоить. — Я сегодня был у следователя. Максима поймали.

— Правда? Это же супер, Давид!

— Да. С ним была Вика.

— Вика? Она здесь? Ее нашли?

— Да, Василиса, нашли. Но… ее больше нет.

— Что ты говоришь? — вижу, как краска сходит с ее лица. — Что… ты… Давид…

Она уже все поняла. Поэтому по щекам и скатываются немые слезы.

— Давид! — она трясет меня. — Нет, Давид!

— Не надо, Василиса. Тихо. Тихо.

За затылок тяну ее к себе и прижимаю к плечу.

— Тихо.

— Нет. Нет, Давид. Это неправда. Нет.

Она еще очень долго плачет у меня на плече, то лишь тихонько всхлипывая, то ревя в голос.

Я даю ей возможность сделать это. Слежу за ней.

Потом она немного успокаивается и я несу ее на кровать. Сам тоже ложусь рядом. Шепчу нужные слова. Целую в волосы. Пытаюсь хоть как-то успокоить. И она потихоньку засыпает. Еще всхлипывает какое-то время, но потом успокаивается.

На похоронах Вики только мы. Василиса проплакала всю дорогу. Я все время рядом. Очень боюсь за нее и за ребенка.

У дома я сразу же замечаю отцовскую машину. Но сейчас я не настроен на разговор. Поэтому готов прогнать его.

Отец сам выходит из машины и идет к нам.

— Здравствуй, отец, — говорю я.

— Здравствуй, сын. Василиса, прими мои соболезнования. Мне очень жаль.

— Спасибо, — тихо шепчет Василиса и прячется в моих объятиях.

— Отец, я сейчас не готов спорить, — прямо говорю я. — ты же видишь, в какой мы ситуации. Давай потом.

— Я приехал не спорить, — говорит он. — Ты не едешь ко мне. Тогда я приехал сам. Можно войти?

Я нехотя киваю.

Василиса сразу же уходит в спальню. И я не хочу оставлять ее одну надолго, поэтому спрашиваю нетерпеливо:

— Я не женюсь на Амине, отец. Можешь лишить меня наследства или еще чего. Но это мое окончательное решение. И, если ты думаешь…

— Остынь, Давид, — произносит он. — Я приехал мириться. Вижу, что любишь ты Василису. И мать весь мозг мне проела с вашей любовью. Я же не враг тебе. Отец твой. Не забыл еще.

— Что за вопрос, — бурчу недовольно.

— Ну вот. Жаль, что при таких обстоятельствах миримся, но все равно. Все в порядке, сын?

Поднимаю на него взгляд. Он ждет от меня ответа.

— Да, отец. И спасибо тебе.

— Спасибо, сын. А теперь иди к жене. Ты ей сейчас нужен.

— Отец, — обнимаю его.

Конечно, меня терзало то, что было между нами. Родители для меня всегда не были пустым звуком.

Отец хлопает меня по спине и уходит. Я иду к Василисе.

Она сидит на кровати и испуганно смотрит на меня.

— Ты уходишь? — спрашивает бледными губами.

— Куда? — сажусь рядом и обнимаю ее.

— С отцом. Домой.

— Мой дом здесь. Рядом с тобой. Я никуда не уйду. И тебя не отпущу. Никуда. Я люблю тебя, Василиса. Очень люблю. И ничто и никто не отнимет тебя у меня.

— Я тоже тебя люблю, Давид. Очень-очень люблю.