Нельзя влюбляться - Рита Хан

— Нет, на Станислава одна.

— А вторая на кого, тогда?

— На Людмилу Рудольфовну.

Выпадаю в осадок, когда слышу имя Людоедовны. Что за нафиг???

— Вы серьезно???

— К сожалению, да, — устало потирает переносицу декан, расценив мою реакцию по-своему. — Я понимаю, что ты удивлен. Мы так же находимся в полнейшем недоразумении, ведь Людмила Рудольфовна — цвет нашего университета...

Дальше он начинает перечислять все заслуги Людоедовны, коих, наверняка, очень много. Мне это совсем не интересно, поэтому я пропускаю его слова мимо ушей. И при первой же возможности ускользаю из кабинета Афанасия Петровича, заверив его, что обязательно поделюсь информацией, если вдруг что-то всплывет.

Забавно, что из всех студентов он обратился ко мне. Наверное, и его не обошли стороной слухи о том, что мы с дочерью профессора встречаемся. Фиктивно, но об этом знаем только мы с Зоей.

Уже хочу идти обратно к аудитории, где сейчас осталась моя группа, как меня окликают.

— Тим, постой? — Марьяна ловко перехыватывает лямку моего рюкзака, от чего его содержимое рассыпается в разные стороны — замок был открыт.

— Просто блеск! Чего тебе? — дергаю рюкзак на себя, но Ивашина вцепилась в него хваткой кальмара, поэтому припечатывается к моей груди вместе с ним.

Наверное, со стороны это выглядит так, будто мы решили пообжиматься прямо посреди коридора.

— Томми, я скучала, — хлопает глазами Марьяна и тянется ко мне.

Была у нее такая привычка, вместо приветствия лезть целоваться или чмокать в щеку.

— Ты что делаешь? — одергиваю её, однако отстраниться не получается — прядь волос от резких движений намоталась на пуговицу моей джинсовой куртки.

— Ай! Больно!

Скулит от боли Марьяна, когда прядка натягивается.

— Тихо ты, сейчас вытащу, — приходится отпустить рюкзак и притянуть дурынду Ивашину поближе, чтобы освободить её из ловушки. — Марьян, вот говорил же тебе, чтобы пыл свой немного поумерила...

Не знаю, как, но, наверное, почувствовал что-то неладное. Поворачиваюсь в сторону лестничного пролета и успеваю заметить только хвостик, сбегающей по ступенькам... ботанички.

— Черт! Зоя, стой!

— Ай! — Шипит Марьяна. — Очень больно.

— Как же, блин, не вовремя, а! — Наконец-то освобождаю несчастную прядь и, забыв обо всем на свете, бегу вслед за ботаничкой.

Что она там успела увидеть? Попробуй теперь докажи, что ты не верблюд. Не верблюд, а просто лошара.

Добегаю до крыльца, но Зои след простыл. Нигде её нет. Даже туалеты обхожу, но ботаничка как сквозь землю провалилась.

Черт, надо звонить ей, причем срочно!

Шарю карманы — телефона нет. Ну конечно, я же в рюкзак его кинул. А рюкзак... Рюкзак так и остался в руках у Марьяны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Томми, ты, кажется, забыл? — любезно протягивает Ивашкина, когда я снова поднимаюсь на второй этаж, где оставил её.

— Забыл, — вырываю у нее из рук, до чертиков злой на то, что так подставился.

— Яр, может...

— Просто отвали, Марьяна.

Это очень грубо, но у меня нет других слов — все внутри кипит от злости и раздражения.

Достаю телефон и быстренько набираю Зою. Ожидаемо не берет. Тупо не отвечает. Что за... Детский сад, штаны на лямках!

Почему девчонки любят драматизировать? Черт, в жизни ведь бывают разные ситуации! Например, вот такие, нелепые до одури.

"Зоя, все не так, как тебе показалось!"

Смс со свистом улетает. Следом еще одна. И еще.

До чего я докатился. Готов долбить сообщениями строптивицу, лишь бы она меня услышала.

Услышала. Но не поняла. Точнее, поняла, но по-своему.

“Пожалуйста, не пиши мне больше”.