Не отдам - Диана Рымарь

Ее квартира, которую она с такой любовью выбирала и обставляла, сгорела. Что может быть ужаснее этого?

Впрочем, очень скоро беспокойство о жилплощади сменилось другим, гораздо более сильным.

Лора вспомнила, как вернулась сегодня из садика. Настраивалась на серьезный разговор с мамой. Но та сказала, что у нее началась мигрень.

Лора решила не тревожить мать разговором, когда той так плохо. Дала ей таблетку обезболивающего и накапала снотворного. После этого пошла прямиком в адвокатскую контору консультироваться по поводу родительских прав.

Когда она уходила, мама уже крепко спала, засунув в уши беруши, как она это обычно делала.

«Мамочка, родная!» — забилась в ее голове одна-единственная мысль.

Лора резко отстранила от себя Эмиля, хотела бежать в подъезд, в свою квартиру.

Но Эмиль ее не отпустил, снова сгреб в охапку.

— Тебе туда не надо, — проговорил он сдавленным голосом. — Не ходи. Там ничего нет…

— Мама… — простонала она, чувствуя, как по щекам начинают катиться слезы. — Что с моей мамой, Эмиль? Она не сгорела?

— Я ее вынес ее из квартиры, она в больнице, — проговорил он, отстраняясь.

Сдавившее грудь беспокойство чуть отпустило. Но ненамного. Больница — тоже страшное слово.

— Что с ней? — спросила Лора пропитанным болью голосом.

— Давай выясним, — кивнул Эмиль.

Пока Лора пыталась прийти в себя от шока, он развил бурную деятельность. Потянул ее к своей машине, снял с подзарядки телефон, стал куда-то звонить.

Очень скоро выдал ей первую толику информации:

— Она в местной больнице, есть ожоги, но никакой угрозы для жизни. Правда, дыма сильно наглоталась…

— Я хочу к ней! — тут же запричитала Лора.

Эмиль кивнул.

Усадил Лору в машину.

— Подожди секунду, — попросил он.

Потом достал из бардачка влажные салфетки, вытер ими испачканные чем-то черным лицо.

Только тут Лора посмотрела на него внимательно. Видок у Эмиля был еще тот. Штаны и рубашка с короткими рукавами, несмотря на черный цвет, казались грязными, а сам он был как с войны. От него пахло гарью, он будто ею насквозь пропитался. На лице в районе виска виднелся здоровенный ушиб, как если бы ему вмазал кулаком какой-то великан. А еще рука забинтована. Кожа на лице казалась неестественно красной, словно он ее подпалил.

— Что с тобой случилось? — охнула она, болезненно сморщившись. — Ты пострадал при пожаре?

— Так, немного зацепило, ерунда, — махнул он рукой и завел машину. — Я шел к тебе поговорить, и тут пожар… В общем, не заморачивайся. Главное — твоя мама жива.

— Тебе очень больно? — не унималась Лора.

Ее изнутри будто поджарило оттого, что Эмиль пострадал. На секунду она почувствовала его боль как свою.

А он вдруг ответил:

— Мне вообще отлично.

При этом улыбнулся, чуть тронул пальцами ее щеку.

Лора так и не поняла, как человеку может быть отлично, когда он получил ожог и сильный удар в голову. Но волнение за маму пересилило все.

— Поехали, — кивнула она.

Уже через двадцать минут они добрались до нужной больницы и теперь шли по коридору в ожоговое отделение.

Мама нашлась в двухместной палате, благо вторая кровать пустовала.

Эмиль куда-то исчез, и Лора вошла туда одна. Шагала буквально на негнущихся ногах, так сильно волновалась и боялась того, что увидит.

— Ей вкололи обезболивающее, оказали первую помощь, — сообщила врач.

Лора подошла к кровати матери.

Подметила с болью в сердце, что у той забинтована правая рука и плечо, а также залеплена белым правая щека. Она выглядела очень странно, как будто засыпала.

Но стоило матери увидеть Лору, как в глаза вернулась живость.

— Доченька, ты живая! — тихонько простонала она.

Ее голос показался Лоре очень слабым.

— Конечно, живая, а куда ж я денусь!

Лора присела возле ее кровати.

— Мамочка, что случилось? — спросила она с дрожью в голосе.

— Я проснулась, вокруг дым, искала тебя, потом искала ключи, не могла открыть дверь. А они в сумке за подкладку завалились, еле как этот замок открыла и все… А потом передо мной появился Эмиль. Это он меня вытащил, да? Или мне почудилось?

— Он, — кивнула Лора.

— Откуда он вообще взялся? — удивилась мама. — И так вовремя…

— Эмиль приехал из-за Алисы, он теперь все знает, — проговорила Лора со вздохом.

Они обе немного помолчали, а потом мама вдруг сказала:

— Знаешь, и хорошо. Не всю же жизнь от него девочку скрывать…

В эту самую минуту Лора почувствовала, что абсолютно с ней согласна.

Потом ее попросили выйти, медсестра принялась ставить маме какую-то новую капельницу.

В коридоре Лора столкнулась там с Эмилем.

— Я обо всем договорился, — вдруг сказал он. — Твою мать сегодня же транспортируют в хорошую частную клинику в Краснодаре. Там ее вылечат и поправят лицо. Мы ведь не хотим, чтобы она ходила со шрамом, так? Ни к чему ей такое напоминание о пожаре…

Огромная благодарность к нему затопила Лору с головой.

— Спасибо! — проговорила она дрожащим голосом. — Большое тебе спасибо за то, что вытащил ее, за то, что заботишься…

— Не за что, моя хорошая, — ответил он с горящим взглядом. — Ну что, поехали?

Лора хотела кивнуть, но будто только сообразила, что она — бездомная погорелица.

— Эмиль, у меня теперь дома нет! — застонала она чуть не плача. — Мне ехать некуда!

— Конечно же, есть куда, — сказал он уверенным голосом. — Поедем в отель, приведем себя в порядок, а там уже решим, что делать дальше. Мы вместе решим. Все будет хорошо…

Лора позволила Эмилю увести себя из больницы.

А пока шли, все гадала, когда это он успел так феерично переобуться на лету.

Еще вчера клокотал от злости, готов был ее закатать в бетон, а сегодня с его губ так и слетало заветное «мы».

Эмиль осмотрел себя в зеркале ванной комнаты и поморщился.

После того как простоял под холодным душем минут пятнадцать, краснота с лица и шеи немного сошла, но все равно было видно, где побывал. Фингал, который ему поставил пожарный, тоже не красил.

И вот с таким покореженным лицом ему предстояло явиться перед Лорой для самого важного, пожалуй, судьбоносного разговора.

Впрочем, важен ведь не вид,