Ф. Дж. Лауриа - Невыносимая жестокость

— Но знаешь, Мэрилин… во мне словно что-то умерло, когда я понял, что ты оказалась способна заказать меня этому головорезу! — проговорил он сквозь зубы.

На лице Мэрилин отразилось искреннее, праведное негодование:

— Подожди минуточку! Но это ведь ты первый меня заказал, и именно этому головорезу!

Фредди и Ригли, не сговариваясь, застучали всеми двадцатью кончиками пальцев по столу, словно отбивая условный сигнал тревоги.

— Нет уж, вы оба подождите минуточку! — резко проговорил Фредди. — По-моему, все уже выяснено! Никто никого никому не заказывал!

— Вот-вот, — поспешил поддакнуть Ригли. — Ты послушай, Фредди дело говорит, — сказал он, обращаясь к Майлсу.

Впрочем, тот не слишком прислушивался к словам своего помощника. Все его внимание было поглощено Мэрилин. Он смотрел на нее как-то задумчиво и даже печально. Следует признать, что выглядел он при этом довольно жалко, особенно по сравнению с ней. «Печально или жалко?» — никак не мог решить Ригли.

Мэрилин, в отличие от него, внешне была абсолютно спокойна и уверена в себе. Может быть, даже слишком спокойна. Ригли показалось, что это выражение на ее лице — искусно подобранная, тщательно исполненная, но все же слегка утрированная маска. Что-то подсказывало Ригли, что на самом деле все происходящее ей вовсе не так безразлично, как кажется. Впрочем, ему лично вся эта история перестала нравиться уже очень давно. «Почему Майлс допустил, чтобы все пошло наперекосяк? — думал он разочарованно. — Ведь должно было все получиться совершенно по-другому».

Неловкое молчание нарушил Фредди.

— Предлагаю повторить еще раз и зарубить себе на носу то, что… — на этом месте Фредди многозначительно прокашлялся, — …нам и так хорошо известно. Насколько я знаю, некий грабитель забрался в ваш дом…

— В дом Майлса! — перебил его Ригли, желая внести дополнительную ясность в ситуацию. Впрочем, замечание, по-видимому, было сделано не вовремя, так как все посмотрели на Ригли с досадой, как на ребенка, не умеющего себя вести.

— Без разницы! — сухо заметил Фредди. — В данной ситуации мне, позволю себе так выразиться, наплевать, в чьей именно собственности находится эта недвижимость. К делу о попытке ограбления это отношения не имеет. Так вот: вышеназванный грабитель вломился в вышеуказанный дом, но, уже забравшись внутрь, неожиданно раскаялся. Ему стало стыдно за свое «ремесло», за то зло, которое он причинил людям, и, не увидев для себя другого выхода в сложившейся трагической ситуации, он застрелился.

Майлс, похоже, абсолютно не слушал всю эту чушь, которую Фредди отчеканил наизусть без единой запинки. Он ни на секунду не отрывал глаз от Мэрилин.

— Скажи, куда же ушло все то, что было между нами? — едва слышно спросил Майлс.

Фредди невозмутимо извлек из папки очередную бумагу и сообщил:

— Мы с моей клиенткой набросали в общих чертах размеры и сроки выплаты отступных с ее стороны при оформлении развода по ее инициативе… — Он пододвинул бумагу через стол. — Мы считаем, что это предложение достаточно щедро.

Майлс даже не посмотрел на бумагу, которая так и осталась лежать на столе рядом с корзиной фруктов и сладостей. Он лишь наклонился чуть поближе к Мэрилин, пытаясь заглянуть ей в глаза, но она старательно избегала его взгляда.

— Мой клиент готов рассмотреть вопрос о примирении! — поторопился заявить Ригли, прежде чем Майлс успел брякнуть какую-нибудь очередную глупость.

Мэрилин, наконец, нашла в себе силы посмотреть Майлсу в глаза, ее взгляд был затуманен невысказанной болью.

— Как же мне теперь тебе доверять после… после всего, что было?

— Вот-вот, моя клиентка абсолютно права. — Фредди также опасался какой-нибудь непредвиденной выходки со стороны Мэрилин и поспешил по-своему интерпретировать ее слова:

— Проблема состоит в том, что оба супруга неоднократно давали друг другу повод потерять взаимное доверие, и это доказывает правоту нашего мнения о невозможности примире…

Машинально сделав привычный требовательный жест, Майлс заставил Фредди замолчать. Он все еще не сводил глаз с Мэрилин.

— Ты первая обманула меня и ранила. Поверь, я вовсе не горжусь тем, что сделал. То есть я хочу сказать — моему поступку нет оправдания, — добавил он охрипшим от волнения голосом. — Но Бог свидетель, моя вера в тебя еще не умерла — и если мы дадим друг другу еще один шанс…

— Ха-ха! Как трогательно! — ехидно заметил Фредди, словно профессиональный театральный критик, которого занесло на спектакль школьной самодеятельности. — Позвольте мне еще раз заметить, что, по моему глубокому убеждению, моя клиентка даже не рассматривает возможности какого бы то ни было при…

Не обращая внимания на болтовню своего адвоката, Мэрилин сказала:

— Но как я могу заставить себя снова поверить тебе, Майлс? После всего, что между нами произошло… после того, как мы жестоко поступили друг с другом… как я могла бы… честное слово, я даже не знаю…

Майлс медленно, продолжая глядеть прямо в глаза Мэрилин, опустил руку в карман пиджака и достал оттуда сложенный лист гербовой бумаги. Расправив его, он положил документ на стол и все так же обращаясь лишь к одной Мэрилин, сказал:

— Знаешь… а ведь в брачном контракте Мэсси нет ни слова о том, что супруги не могут подписать его через какое-то время после свадьбы. — Чуть заметно улыбнувшись, он так же на ощупь вынул из кармана ручку и поставил на контракте свою подпись.

В следующую секунду Майлс энергичным жестом передвинул бумагу на другую сторону стола, прямо к Мэрилин. Ригли затаил дыхание, его глаза чуть не вылезли из орбит, но даже он, несмотря на все желание сказать что-нибудь умное и предостеречь Майлса от необдуманного поступка, не посмел нарушить очарование момента и не издал ни звука.

Мэрилин не отрываясь, смотрела в глаза Майлсу, словно пытаясь понять, искренни ли его намерения и нет ли в его действиях тайного подвоха. Так же, как и он, на ощупь она нашла бумагу и взяла ее в руки. Все молчали. Тишину в кабинете по-прежнему нарушало лишь легкое гудение вентиляции, да еще Ригли шмыгал носом.

Фредди встал позади Мэрилин и, наклонившись над ее плечом, стал разглядывать через стекла очков бумагу, которую она держала в руках. Но сама Мэрилин по-прежнему смотрела только на Майлса.

Ригли сожалел лишь о том, что у него не было с собой видеокамеры, чтобы навсегда запечатлеть для истории этот трогательный и величественный момент. Майлс и Мэрилин выглядели такими… такими влюбленными, словно только сейчас внезапно осознали всю глубину связывающего их чувства.