Босс, я не нарочно! или Я убью тебя, Ломова! - Мария Геррер

– Разумеется. Но каждый раз, когда ты будешь косячить, я буду звать тебя Ломовой.

– Договорились! – я пригубила игристый напиток. – Думаешь, это будет происходить часто? – я посмотрела на мужа через бокал.

– Надеюсь, что да. С твоими косяками обыденная жизнь превращается в сказку.

– Надеюсь, что не страшную сказку.

– Нет, полную приключений на одно место. С тобой не соскучишься.

– С твоими фантазиями тоже, – парировала я.

– Мне понравилось быть Инквизитором, – признался Герман.

– И я не против оставаться Колдуньей, – кивнула я.

С трудом заставила себя подняться с постели и привести себя в надлежащий вид. Платье для второго дня отличалось лаконичностью и элегантностью. Длинное, шелковое, облегающее фигуру, цвета темного красного вина. С глубоким разрезом, так, чтобы ножки было видно. Все, как пожелал Инквизитор.

Мы вышли к гостям ближе к обеду.

Дети играли в отдельном зале. Ими занимались аниматоры. У них был свой стол. Взрослые не мешали детям, а дети не мешали взрослым.

Я с волнением ожидала явления ряженых. И они появились.

Первым делом заняли наши места переодетые жених и невеста.

Марина изображала жениха, а Евгений невесту. Ничего более комичного я еще не видела. Они отлично спелись и от души импровизировали. Марина и Евгений убеждали всех, что именно они вчера поженились. А мы – самозванцы.

Появился полицейский с козой на веревке вместо овчарки. Вдвоем они быстро разобрались в ситуации. Провели опознание, сняли показания, и мы заняли свои места.

К моему удивлению среди ряженых я узнала друзей и родню Германа. Его солидный дядя нарядился врачом. А двоюродная сестра была цыганкой.

Шум и гвалт наполнили зал. Моя мама опасливо косилась на родителей Германа. Но те веселились от души.

Я смеялась до слез. Врач был в ударе. Он обнимал фигуристую медсестру – свою жену. Они вдвоем мерили гостям температуру огромным градусником и требовали поднять ее до сорока градусов с помощью живительной влаги под названием «Водка».

Медведь приставал к девушкам, цыганка профессионально гадала и требовала позолотить ручку. Да, комедии дель арте до наших ряженых далеко.

Наконец на сцену вышли мои дорогие тетя Люба и дядя Вова.

– Чтобы жили молодые счастливо да ладно, надо строго соблюдать древние обряды, – нараспев произнесла тетя Люба.

– Это наша традиция, наши корни. Не будем забывать о них, – поддержал ее дядя Вова, поправив на голове фуражку с красным цветком.

Зазвенела балалайка, растянулись меха гармошки. Зычно запела тете Люба.

Она виртуоз. Поет, играет на гармошке, да еще и чечетку ухитряется отбивать каблуками. Дядя Вова не отставал от нее.

Я боялась посмотреть на родителей Германа. И невольно краснела каждый раз, когда мои родственники выдавали очередной скабрезный куплет.

Едва дождалась окончания их выступления. Мне хотелось провалиться сквозь мозаичный пол банкетного зала.

Но слушатели дружно аплодировали и одобрительно смеялись.

– А вы частушки про лося знаете? – подскочила к ним взволнованная Валентина Александровна. – Чтобы совсем без цензуры?

– Знаем, – закивали тетя Люба и дядя Вова. – Только они для свадьбы не подходят.

– А цикл частушек про интеллигента в деревне?

– Само собой.

– Да вы просто кладезь народной поэзии! Мои студенты стесняются давать мне полный текст. Да они толком ничего и не знают, многие потеряли связь с малой родиной. Надеюсь, вы сможете восполнить эти пробелы. Сейчас появилось много новых текстов. Можете надиктовать мне?

– Легко, – заверил ее дядя Вова.

– Юра, мы ненадолго отлучимся, – обернулась к мужу Валентина Александровна. – Запишем, что успеем. Я буду очень рада, если вы приедете к нам в Санкт-Петербург. Думаю, я смогу организовать вам командировку от консерватории… То, что можно найти в интернете жалкая подделка. Молодежь тоже не слишком разбирается в подобных текстах, многое путают, многое добавляют от незнания темы…

– Поможем, чем сможем, – заверили ее селяне.

Мама Германа подхватила под руки тетю Любу и дядю Вову, на ходу восхищаясь их талантом.

Такого поворота я не ожидала.

– Зря переживала, что наши родственники не найдут общий язык, – обнял меня Герман. – Надеюсь, мама не замучит тетю Любу и дядю Вову своей дотошностью.

– Не думаю, чтобы раньше к ним проявлял такой живой интерес преподаватель консерватории. Наверняка им это приятно.

Назад они вернулись через час, оживленно обсуждая тонкости народного творчества.

– Мне страшно повезло, я познакомилась с уникальными людьми, – призналась моей маме Валентина Александровна. – Я давно подумывала над изданием книги на тему заветных народных песен. И такая удача!

– Моя сестра знает много этих заветных песен, – потупилась мама. – Некоторые даже мне стыдно слушать… А уж меня в скромности упрекнуть сложно.

– И это прекрасно! – продолжала восторгаться Валентина Александровна. – Неискаженный ханжескими взглядами и современными словарными оборотами первоисточник сейчас на вес золота!

Кто бы мог подумать, что у наших родственников так много общего?

– Так что зря ты переживала, – обнял меня муж. – Ну что ж, дорогие гости, прошу к столу. Угощение ждет!

Сегодня подавали говядину с пряными травами под соусом из белого вина. Мясо таяло во рту. Ничего подобного я в жизни не пробовала. Потом была осетрина с лимоном, какие-то необыкновенные деликатесы, традиционные тарталетки с черной икрой. Экзотические фрукты горами громоздились в вазах. Пирожные поражали нежностью и изысканным вкусом. Шампанское лилось рекой.

Свадьба удалась!