Кара Колтер - Луч солнца на цветных стеклах

– Ладно, тогда пойдемте со мной.

Джессика встала с каталки и пошла за докторшей, но вдруг пошатнулась. Кейд мгновенно оказался рядом.

– Сядь!

Нет, она действительно не могла выносить этот тон, это желание командовать. Просто головокружение не оставило ей выбора.

Кейд с докторшей покатили каталку по коридору, он вместе с ней вошел в маленький кабинет. Женщина положила снимок на светящийся стол.

– Перелом не сложный. – Она показала им место перелома кончиком шариковой ручки. – Мы называем это полный перелом. Я наложу вам гипс. Думаю, придется походить в гипсе недели четыре, а потом понадобится дополнительное лечение, чтобы полностью восстановить подвижность.

Четыре недели в гипсе? На снимке Джессика отчетливо видела свою руку, разделенную на две части. Головокружение усилилось. Она с трудом удержалась, чтобы не уронить голову на колени.

– Она будет болеть? – шепотом спросила она, не желая, чтобы Кейд заметил признаки слабости.

– Я была бы рада сказать вам «нет», но даже с сильным обезболивающим, которое я вам выпишу, будет больно. Хотите, чтобы муж пошел с вами?

«Да», – всхлипнула Джессика про себя. Но нет, нельзя поддаваться! Чувствуя на себе пристальный взгляд Кейда, она вздернула подбородок:

– Нет. Кейд, я в порядке, ты можешь не ждать.

«Ты можешь не ждать» звучало не так категорично, как «ты можешь идти». Джессика заставила себя не оглядываться на него, когда врач повела ее в другой кабинет. Но приходилось признать, что она была бы благодарна, если бы, обернувшись, увидела, что он не уходит.

Через полчаса медсестра вывела ее из кабинета с неподвижной рукой, закованной в гипс. В другой руке она держала рецепт обезболивающего и список предписаний. Слабость усилилась десятикратно.

Поэтому, увидев, что Кейд все еще там, она по-настоящему обрадовалась. Он вскочил, как только увидел ее, но потом сунул руки в карманы.

– Ты мог бы не ждать, – упрямо повторила Джессика.

– Я должен удостовериться, что ты благополучно добралась до дома. Попросил, чтобы мою машину подогнали к больнице, пока я жду. Сейчас подъеду к выходу.

Прежде чем она успела возразить, что ей не нужно, чтобы он отвозил ее домой, поскольку она собирается на работу, Кейд ушел.

Джессика никак не хотела признаваться в том, что временами его способность брать ответственность на себя очень кстати. К тому моменту, когда его машина подъехала к выходу, она успела понять, что не сможет вернуться на работу. Неохотно она согласилась и с тем, что не без удовольствия увидела, как Кейд распахнул перед ней дверь, и она скользнула с каталки в знакомую роскошь салона.

Почему ее так обрадовало, что он не купил другую машину? Это не должно волновать. Эту машину Кейд купил сразу после того, как они окончили университет, задолго до того, как мог позволить себе такую вещь.

– Зачем ты ее купил? – спросила Джессика, когда он приехал к ней показать машину. Казалось бы, дорогая машина не самая необходимая вещь для вчерашнего выпускника.

– Потому что, когда мы поженимся, сразу уедем на ней.

И он показал ей кольцо, которое тоже было ему не по карману. Три месяца спустя они уезжали, сопровождаемые дождем конфетти и радостными возгласами друзей.

Одной из самых любимых свадебных фотографий Джессики была та, где виден знак «Молодожены», криво прикрепленный к заднему бамперу отъезжающей машины, а сзади тащится связка консервных банок. На этой фотке Кейд, глядя через плечо, улыбается, как человек, у которого есть все. А она, смеясь, придерживает фату и выглядит, как женщина, решившаяся на самое безумное путешествие в своей жизни.

Каким и стало ее замужество, хотя все обернулось совсем не так, как она ожидала. Оно, словно американские горки, то возносило на головокружительные высоты, то бросало в глубокие мрачные пропасти.

Джессика глубоко вздохнула и попыталась выбросить воспоминания из головы, однако сильные обезболивающие ослабили способность владеть собой. На самом деле, она не знала, что больше влияет на настроение – таблетки или пребывание в этой машине и близость Кейда.

Джессике всегда нравилось, как он водит, хотя теперь это воспринималось как слабость, она дала себе волю насладиться его мастерством. В его руках машина вела себя, как живое существо, ловко пробивавшее себе дорогу в плотном потоке.

Они остановились у входа в дом, где когда-то жили вместе. Дом находился дальше от центра, чем магазин, но тоже в красивом респектабельном юго-западном районе индивидуальных бунгало пятидесятых годов.

О боже. Если поездка чуть не задушила ее воспоминаниями, что будет, если он войдет в дом, где они были вместе? Именно поэтому Джессика хотела встретиться с ним в магазине.

– Кейд, – твердо сказала она, потянувшись левой рукой к двери машины, – нам надо оформить развод.

Он заставил себя повернуться и взглянуть на нее, хотя то, что Джессика сидела на пассажирском сиденье сзади, вызвало неожиданную боль.

Сделав над собой усилие, он внимательно присмотрелся к ней. За бледностью и худобой скрывалось что-то еще.

– Что ты недоговариваешь?

Джессика не смотрела на него. Открыла дверь машины, хотя это неудобно делать левой рукой.

– Ты могла бы подождать, когда я открою, – раздраженно сказал он, но она бросила на него горделивый взгляд и спустила ноги на землю.

Однако боевого настроя хватило ненадолго. На лице Джессики появилось смущенное выражение. Она побелела. Споткнулась.

Кейд выскочил из машины и успел подхватить ее в тот момент, когда ослабевшие ноги подкосились. Он с легкостью поднял ее, пристально глядя ей в лицо, и оказался в положении, в котором в этот день рассчитывал оказаться меньше всего. Легкое тело Джессики у него в руках приятно прижималось к нему. На него уставились большие глаза. От нее исходил знакомый запах с легкой ноткой лимона, как от торта с взбитыми сливками.

Она облизнула губы, взгляд Кейда упал на них. Вспомнился их вкус и то, каким наслаждением было целовать ее.

Видимо, ощутив внезапную искру, промелькнувшую между ними, Джессика быстро пришла в себя и уперлась ему в грудь здоровой рукой:

– Поставь меня на землю!

Будто он поднял ее против воли, а не удерживал от падения. Не обращая внимания на слова, Кейд понес ее по дорожке, ведущей к дому.

К их дому.

Но он не собирался вносить ее через порог. Воспоминание о том, что однажды он уже делал это, было слишком мучительным. Он поставил ее на верхнюю ступеньку перед входной дверью, ноги Джессики подогнулись. С беспомощным и несчастным видом она села на ступеньку.