Дона Воэн - Все имеет свою цену

Справившись наконец с ними, он обернулся к жене и осмотрел придирчиво до мельчайших подробностей ее туалет и прическу. Как всегда при таком осмотре сердце Гизеллы тревожно забилось.

— Сослужи-ка сегодня службу, — сказал он. — Поболтай с героем войны. Задержи его, пока я не изложу старику кое-какие идеи относительно верфей.

— Почему ты считаешь, что Тру заинтересует беседа со мной?

— Его заинтересует вид, который открывает твое декольте. Именно поэтому я выбрал это платье.

Гизелла почувствовала, как краска залила ее шею и щеки.

— Прошу тебя, Чарльз! Почему бы нам просто не провести приятно время?

Чарльз грубо потянул ее за руку.

— Ну-ка посмотрим, предложит ли нам отец что-нибудь выпить перед обедом?

В гостиной Сильвия Вейл встретила сына и невестку поцелуями. Стройная с серебристыми волосами и все еще миловидная, она научилась ограничивать свою жизнь пределами, которые допускал ее брак; она бывала полна жизни, когда Труман старший отсутствовал, и замирала в его присутствии. Когда Гизелле было совсем худо, она опасалась стать похожей на свекровь. Недовольно нахмурившись, Сильвия отступила на шаг от сына:

— Чарльз! От тебя просто несет спиртным!

— Где отец?

— В кабинете. Он просил, чтобы его не беспокоили, пока не сядут за стол.

— А Тру? — спросил Чарльз.

— Вышел на террасу. — Она в недоумении взглянула на Гизеллу, затем вновь на младшего сына. Чарльз крайне редко интересовался Труманом младшим, близнецом Александры.

В это время прибыла и сама Александра, высокая, как мужчина, и по-мужски самоуверенная. Иногда Гизеллу тревожила мысль о том, что Сандра может унаследовать не только вейловскую внешность, но и вейловский рост. Чарльз крепко обнял сестру, задержав ее дольше, чем следовало, в своих объятиях.

— Вижу, ты уже пропустил стаканчик? — сказала Алекс с лукавым огоньком в темных глазах.

— Хлебнул для храбрости. Я собираюсь подразнить льва в его клетке.

— Чарльз выпустил из объятий сестру, обернулся к Гизелле и сказал: — Иди, развлеки героя войны. — Слова его прозвучали резко, как приказ.

Гизелла повиновалась, а Сильвия упрекнула сына:

— Чарльз! Ты же знаешь, что он не любит, когда ты его так называешь.

— В таком случае скажи, чтобы он возвратил медали назад.

Гизелла помедлила на пороге открытой двери, ведущей на террасу, глядя в спину своего деверя. Ей так и не удалось до конца разобраться в своем отношении к этому человеку, который был очень похож на ее мужа и в то же время совсем на него не похож. Когда Гизелла впервые встретилась с Труманом Вейлом младшим на обеде, который давали Вейлы по случаю ее помолвки с Чарльзом, она заметила, как Тру следит за ней недобрым взглядом, и не могла понять, что она сделала этому незнакомому человеку, чтобы вызвать столь сильную неприязнь. В тот момент она подумала, что он, по-видимому, считает ее недостойной своего брата. Зато ее отец был необычайно доволен этим браком; Дитриха Хаузера беспокоило, что безупречная родословная его жены была несколько подпорчена ее браком с немецким промышленником. В предсвадебной суете — со свадьбой спешили, потому что родители Гизеллы уезжали в Германию, где им предстояло уладить кое-какие дела, связанные с поместьем ее бабушки, — у Гизеллы не было времени размышлять о брате мужа. А после свадьбы они с Чарльзом редко с ним виделись. Потом, сразу после событий в Пирл Харбор, Тру ушел добровольцем в морскую пехоту, что в то время здорово позабавило Чарльза.

Тру вернулся с войны похудевшим, но более спокойным, и в голосе его появилась властность. Злость, которую Гизелла чувствовала в нем по отношению к себе, преобразовалась во что-то другое. Что это было, Гизелла не могла определить, но в его присутствии чувствовала себя неловко. Как будто она разглядела в нем что-то такое, что ему хотелось бы скрыть от всех. Уж, конечно, она не поделится такой нелепой мыслью с Чарльзом, подумала она, рассеянно поглаживая бок. Бугорки на месте сросшихся ребер заставили ее вспомнить о поручении, которое дал ей муж.

— На Айво Джайма, — произнес Тру так тихо, что Гизелле показалось, что он разговаривает сам с собой, — я однажды снял снайпера, который уничтожал каждого десятого человека из моего отряда. Никто не мог его обнаружить. Он пробирался в свое гнездо и ждал, а затем отстреливал по два-три человека за раз и снова растворялся в джунглях. Его выдал запах пороха. — Тру повернулся к ней. — Какие у тебя приятные духи, Гизелла. Ну, расскажи, с каким грязным заданием послал тебя Чарльз?

Гизелла оперлась на перила рядом с ним.

— Ты никогда еще не удостаивал меня такой длинной беседой, Тру.

— Ты здесь, несомненно, по приказанию Чарльза. Иначе бы ты давно убежала. — Он внимательно осмотрел ее туалет. — Ведь это платье он выбрал ради меня? Должен признать оно мне нравится.

— Почему ты ко мне плохо относишься? — спросила Гизелла, искренне недоумевая. — Я тебе ничего плохого не сделала.

Тру так быстро отвернулся, что его сигарета оставила в воздухе искрящийся след.

— Бедняжка Гизелла. Что бы не задумал мой братец, у него ничего не выйдет. Отец приберег на сегодня собственный маленький сюрприз.

— Какой?

— Не знаю, но уверен, что Чарльзу он придется не по душе.

— А тебе?

— Хороший вопрос. Возможно. Как известно нам обоим, мой отец убежден, что я всегда поступаю правильно. В конце концов, как постоянно намекает Чарльз, именно отец нажимал на все кнопки, чтобы украсить меня этими медалями.

Насмешка в его голосе почему-то задела ее.

— Ты должен быть счастлив, что отец так сильно любит тебя.

— Сомневаюсь. Я думаю, что он любит во мне часть самого себя.

— Что в этом плохого?

— Ты достаточно давно знаешь нас, Вейлов, чтобы самой ответить на этот вопрос. — Он снова повернулся к ней. — Я готов, — сказал он, выбрасывая окурок за перила террасы.

— Готов?

— Готов поддаться твоему женскому обаянию. Разве не это приказал тебе муж?

— Тебе лучше знать своего брата, но ведь я-то совсем не такая женщина.

— Мне кажется, ты сама не знаешь, какая ты женщина. Ты мне напоминаешь Спящую красавицу из волшебной сказки. Хотелось бы мне оказаться поблизости в тот момент, когда ты, наконец, проснешься. Но это разобьет сердце старика. Он, видишь ли, по-настоящему тобой восхищается.

— Ваш отец? — удивленно воскликнула она. — Но почему?

— Потому что ему кажется, что ты такая же, как он. — Тру фыркнул, увидев выражение ее лица. — И кое в чем ты действительно на него похожа. Ты сильная, Гизелла. Сильнее, чем думаешь. И уж наверняка сильней Чарльза.