Элизабет Бриггс - Больше, чем бывшие

Просто вопрос. Конечно. Что ж, в последний раз, когда мы разговаривали, она бросила меня и уехала в другую страну, забрав с собой мое сердце и превратив меня в паззл с отсутствующими кусочками. С тех пор как я поступил в UCLA, я встречался с парой девчонок, которых почти не помню, и тогда ушел с головой в музыку вместе с Джаредом и Гектором. Как бы я ни старался найти замену Алексис, но все попытки проваливались снова и снова. Я лишь ответил.

- У меня все хорошо. А как ты?

- Я тоже. Вроде. Принстон на самом деле не для меня. Удушающий и угнетающий. Как и мои родители.

- Знакомо звучит...

- Да, да, ты говорил мне тоже самое. Я знала, что так и будет, но не подозревала, что так сильно возненавижу это. Или как сильно заскучаю по Лос-Анджелесу, - она посмотрела на меня долгим и осмысленным взглядом, словно я был частью того, по чему она скучала. - Я рада, что вернулась. Это помогло мне понять, кто я на самом деле, и как сильно я не любила этих людей.

- Это объясняет новый образ.

Теперь она одевалась так же, как во время наших свиданий. Она выходила из дома в своих цветастых платьишках и розовых туфлях на шпильке, говоря родителям, что отправляется к подруге, а затем надевала облегающее черное платье, чулки в сетку и берцы в машине. Мне нравилось то, что теперь она не скрывалась.

- Я старалась стать тем, кем не являлась, - сказала она. - Как только я вернулась в Лос-Анджелес, я постаралась соответствовать своему собственному я.

- Тебе это подходит. И новая татуировка тоже.

Она закатала рукав своей кожаной куртки, обнажая тату на запястье, которое я заметил прежде - черная диафрагма.

- Я сделала ее сразу, как определилась со своей специальностью.

- А как же психология?

Она пожала плечами.

- Это не для меня. Я едва понимаю половину из того, что творится в моей голове. Кто я такая, чтобы влезать в жизнь других? В одном из семестров я посещала занятия по фотографии и влюбилась. Я планирую доучиваться на фотокорреспондента. Ну а у тебя что?

- Я выбрал специальностью музыку. Сейчас я занимаюсь звукорежиссированием и сведением.

- Ты всегда говорил, что хотел заниматься именно этим, - с улыбкой произнесла Алексис. - А еще у тебя появились новые татуировки. Мне они нравятся.

- Спасибо.

Когда мы были вместе, у меня уже было несколько тату, но как только мне исполнилось восемнадцать, я набил рукава - на одном был феникс, а на другом - водяной дракон, окруженные пламенем, волнами и звездами. Недавно я набил на костяшках пальцев фразу "ЖИВИ ГРОМКО".

- А что за история с треугольниками? - спросила она.

У меня было по треугольнику на каждом запястье. На левом - полностью черный, а на правом - пустой.

- Джаред и я сделали их после..., - я хотел сказать "сразу после твоего ухода", но это казалось мне не лучшей идеей. - После того, как я поступил в колледж.

- Ты делал эти татуировки?

- Да. Его тату является зеркальным отражением моих. Они символизируют братство, двойственность, тьму и свет, внутреннего и внешнего меня..., - я пожал плечами. - Что-то в таком роде.

Прозвучало глупо, когда я произнес все это вслух, но они были моими любимыми татуировками.

В то время Джаред был "золотым мальчиком", единственный, кто был правильным, кто получал все, что хотел и был гордостью родителей. Подростком я был единственным, кто набил себе тату и втихаря пробирался в рок-клубы; был тем, кто попался на краже в винном магазине и отделался лишь предупреждением; был тем, кого чуть не выгнали из школы за курение травки. А Джаред каждый раз выручал меня снова и снова. Но в последние годы мы поменялись местами. Или, может, мы оба погрязли во тьме и искали свой путь к свету.

- Мне нравятся, - сказала Алексис. - Ты по-прежнему не забил нашу тату?

- Конечно.

- Я тоже.

Мы остановились на красный свет, и она задрала рубашку, обнажая символ бесконечности, проглядывающий из-под джинсов. Черт, она так сексуально смотрится, показывая небольшой участок обнаженной кожи. Неужели она пытается свести меня с ума?

В эту игру могут сыграть двое. Я поднял низ рубашки, обнажая аналогичное тату на бедре. Должно быть это сработало, потому что она потянулась, проводя прохладными пальцами по моей татуировке. Я едва сдерживался, пока она медленно проводила по символу, словно не могла остановиться. Даже легкие прикосновения возбуждали меня, я словно медленно умирал. Я замер на месте, желая, чтобы ее нежные руки проводили по моей груди.

Или лучше всего, если бы она скользнула пальцами за пояс моих джинсов и продвигалась бы ниже...

Загорелся зеленый, и она резко отдернула руку.

- Прости.

- Все в порядке.

На самом деле все совсем не хорошо.

- Нет, мне не следовало этого делать. Я не смогла сдержаться.

- Не волнуйся об этом.

Я подобрался в кресле, стараясь снова почувствовать себя лучше. Несправедливо, как легко ей удавалось возбудить меня. Она лишь коснулась меня, а я уже завелся, возбудился, как озабоченный самец. Как грубо. Я больше не шестнадцатилетний подросток. Мне необходимо научиться контролировать себя до того, как сделаю что-то, о чем потом пожалею.

Я смотрел в окно, стараясь расслабиться. Поездка в этой машине была плохой затеей. Мы еще не добрались до Бекки, а я уже потерял контроль над разумом. И не потому что был возбужден, - хотя, это безусловно было проблемой, - а из-за накативших воспоминаний. О том дне, когда мы сделали татуировки с символом бесконечности, как мы держались за руки, помогая друг другу пересилить боль, уверенные, что всегда будем вместе. Символ бесконечности был как обещание друг другу, разновидностью детской влюбленности. Я несколько раз подумывал о том, чтобы забить ее, но никогда бы не смог решиться на это. Может потому, что до сих пор надеялся, что все будет по-прежнему.

И у Алексис также до сих пор была эта татуировка.

Нам потребовалось добрых десять минут кружить по району, чтобы найти место для парковки поближе к дому Бекки. Ветер поднялся, и пальмовые листья были раскиданы по дороге, мешая ближе подъехать к ее высотке. Мы поднялись по облезшей лестнице с поломанными перилами. Я еще раз проверил адрес на телефоне и нажал на звонок.

Никто не отвечал. Что бы мы делали, если дома ее не оказалось бы? У меня не было запасного плана. Отправиться к ней домой - это все, что я придумал. Я позвонил снова. И еще раз. Наконец, девушка с пирсингом в носу открыла дверь, выпуская сильный аромат гвоздичных сигарет.

- Да?

- Привет, я - Кайл. Мы с Бекки вместе состоим в группе. Она здесь? - я попытался заглянуть в темную комнату, но нигде не увидел голубоволосой Бекки.