Холли Петерсон - Нянь, или мужчину вызывали?

— Я ни на чьей стороне, просто ей всего пять лет, и ты можешь пережить эту неприятность. Мы уже об этом говорили.

— Но она же плохо поступила, ну мам! Я же из-за нее проиграл! — Он бросил игру под сиденье и уставился в окно полными слез глазами. Может, зря я перестала водить его к доктору Бернстайну? Он терпеть не мог ходить к психиатру, говорил, что они там только в «Монополию» играют и собирают модели аэропланов, а я переживала, не ставлю ли я на нем ненужное клеймо этими сеансами — у него и диагноза-то официального не было, даже извечного синдрома дефицита внимания. Я не хотела превращать его проблемы в патологию, потому как они, похоже, были вызваны грустью и заниженной самооценкой, скорее всего, из-за вечного отсутствия отца, а возможно, как ни больно мне это признавать, и из-за невнимания задерганной матери.

Я снова посмотрела на своего сына и на его игрушку на полу машины. Доктор Бернстайн говорил, что важно проявлять сочувствие к Дилану и признавать его чувства.

— Мне очень жаль, Дилан. Ты, наверное, расстроился, особенно если учесть, что ты вот-вот бы выиграл.

Он не ответил.

— Давай быстрее, нам надо поговорить.

Моя коллега, кореянка Эбби Чон, заметила меня на другом конце студии, переполненной народом, в которой наши коллеги заканчивали прямое включение с космодрома о приземлении космического шаттла. Я прошла мимо рядов рабочих ячеек, здороваясь кое с кем из двух с лишним десятков ассистентов, большинство из которых выглядели так, будто провели несколько бессонных ночей; обошла передвижные просмотровые машины, выстроившиеся рядом с ячейками, на которых неустойчивыми стопками высились пленки. Вокруг меня раздавалась привычная какофония звонящих телефонов, постукивания по клавишам компьютерных клавиатур и звука десятков одновременно работающих телевизоров и радиоприемников. Эбби схватила меня за локоть и потянула к двери моего кабинета. На ходу я выхватила из стопки газет три штуки.

— Ты чуть не снесла мой кофе на пол! — Я посмотрела на несколько капель, попавших мне на новую блузку.

— Извини, — отозвалась Эбби. — Я устала и плохо соображаю. Но тебя ждут проблемы посерьезнее.

— Большие проблемы? Как твоя проблема с Папой Римским?

— Нет, эту идею чокнутый ведущий оставил в покое. Теперь Гудмэн хочет интервью с Мадонной.

— И как он переключился с интервью с Папой на интервью с Мадонной?

— Все дело в кресте. Та штука с распятием, что была у нее на концерте некоторое время назад. Он был вчера на обеде и сидел рядом с кем-то, кто убедил его, что Мадонна привлечет аудиторию от восемнадцати до сорока девяти. Он решил, что она круче Папы. Но только после того, как мы просидели здесь до четырех утра, собирая материал. Он все твердил насчет актуальности. Все должно быть свежим, — говорил он. Он хотел найти цитаты про Папу из Библии и написать ему письмо, используя их. Я ему сказала, что их там и быть не может, а он ответил: «Господи, но ведь это же Папа, пойди и найди их!»

— Ну, по Мадонне я тоже работать не буду. Я не делаю профили знаменитостей, у меня это в контракте записано.

— Ты еще не знаешь, во что вляпалась — ты запросто можешь и вовсе без контракта остаться.

Я решила, что она перебарщивает. Эбби всегда была спокойной, когда мы выходили в эфир, но в остальное время она была на нервах, вот как сейчас, например. Ее черные волосы были небрежно заколоты на макушке, как у ведьмы, а ярко-фиолетовый костюм смотрелся просто ужасно. Она втолкнула меня в кабинет и закрыла за собой дверь.

— Садись, — сказала она и принялась мерить кабинет шагами.

— Можно, я пальто сниму?

— Хорошо, но давай быстрее.

— Всего лишь пара минут. — Я повесила пальто на вешалку за дверью, села и достала из пакета брусничную лепешку. — Ну ладно, Эбби, так из-за чего ты так завелась?

Она наклонилась ко мне, упираясь руками в стол, и, не колеблясь, не прячась за красивыми словами, нанесла мне удар.

— Тереза Будро согласилась дать интервью Кэти Сибрайт, и они записали его в понедельник в неизвестном месте. Его покажут в этот четверг в программе «Час новостей». Информация уже висит на сайте Драджа. — Она села, ее левое колено неудержимо подергивалось.

Я уронила голову на руки.

— Тебе конец, иначе это не назовешь. Извини. Гудмэн еще не приехал, но наш бесстрашный вождь, похоже, сам позвонил ему пятнадцать минут назад, чтобы сообщить новости. Так что две наши главные шишки уже все знают.

Я попыталась собраться с силами и поднять голову.

— Гудмэн меня ищет?

— Не знаю. Я пыталась позвонить тебе на сотовый, но звонок был переадресован на голосовую почту.

Я схватила сумку и стала искать сотовый. Выудила я его за шнурок от наушника. Звонок был отключен со вчерашнего вечера, и я забыла включить его заново. Шесть сообщений. Я включила телефон на подзарядку. Меня замутило. Тут, конечно, дело было еще и в том, что я наглоталась витаминов на пустой желудок. Я развернула брусничную лепешку, вытащила несколько ягод и выстроила их в ряд на столе, обдумывая, что делать дальше.

— Дай подумать минутку, как быть с этой катастрофой.

— Я жду.

Она откинулась в кресле, сложив руки на груди. У Эбби были прямые волосы и сливочного оттенка кожа; выглядела она прекрасно, гораздо моложе своих сорока двух. Как старший сотрудник информационного отдела программы, во время прямых эфиров она всегда сидела чуть за пределом обзора камеры, в двух метрах от нашего ведущего Джо Гудмэна. Перед ней были тысячи карточек с разнообразными данными и цифрами, которые могут мгновенно понадобиться напыщенному ведущему: тип танка, чаще всего использовавшийся в иракской войне, количество пассажиров, погибших на рейсе 103 авиакомпании «Пан-Американ», и биографии важных исторических лиц вроде Кейто Кейлина и Роберта Кардашиана [1].

Я стала перечислять варианты.

— Можно извиниться перед Гудмэном прямо сейчас, до того, как он ворвется сюда. Сделать ход первой всегда полезно. — Я глубоко вдохнула. — Можно прослушать сообщения и проверить, озаботился ли этот чертов юрист Будро тем, чтобы предупредить меня, что его клиентка общается с другим телеканалом. Он всего лишь в пятницу обещал мне интервью. Неудивительно, что он не отвечал на мои звонки в выходные. — Я сдвинула кассеты, чтобы освободить место на столе, и они лавиной полетели на пол.

— Я думала, интервью за тобой, — попыталась утешить меня Эбби. — Я и правда так думала, особенно после того, как ты на прошлой неделе налегла на шарм — я думала, у тебя все схвачено. Гудмэн будет через пятнадцать минут. Проверь сначала сообщения, чтобы быть в курсе дела, пусть даже…