Кэтти Уильямс - Изобретательная сваха

— Нет.

— Почему? Я присяду, если не возражаете. — Он уселся, не дожидаясь ее приглашения.

— Хотите кофе? — У Ребекки имелась своя маленькая кухня.

— С удовольствием. — Его темные глаза остановились на ней. — Почему бы и вам не присесть? Когда стоите, вы кажетесь неприступной.

Благодарю за комплимент, мрачно подумала Ребекка. Она сняла жакет и села напротив Найта.

— Я хочу кое-что обговорить, прежде чем соглашусь на ваше предложение, — начала она. — Во-первых, хочу уведомить, что в качестве домашнего учителя вашей дочери я буду строить занятия с ней, как сочту нужным. Обстоятельства необычные, и традиционное отбывание уроков мне представляется неэффективным.

— И что вы предлагаете взамен?

— Я считаю, что она должна чувствовать себя свободно со мной, только тогда мое преподавание будет успешным. Главное — занять ее мозги. Обращаться же с ней надо мягко.

Отец Эмили смотрел на нее, явно не понимая. Потом смысл требования Ребекки, кажется, дошел до него.

— Естественно, вы хотите быть в курсе ее успехов, поэтому я предлагаю назначить время в начале каждой недели для короткого совещания, во время которого я буду излагать вам, как продвигаются занятия.

— И между этими… совещаниями… нам нужно старательно избегать друг друга? Скажите, это минимум того, что нужно соблюдать? Может, вообще притворяться незнакомыми?

— Я не шучу, мистер Найт.

— Ник.

Не обращая внимания на его слова, Ребекка продолжала:

— Я уверена, Эмили будет держать вас в курсе всего, что мы делаем.

— Очень сомневаюсь в этом. Она ухитрилась совершенно отстраниться от меня, хоть и жила со мной под одной крышей. — В его голосе прозвучала горечь, и внезапно Ребекка почувствовала симпатию к этому человеку. Как отцу ему трудно добиться чего-то, если он знает, что дочь, скорее всего, постарается не заметить любые его попытки сблизиться с ней.

— Должно быть, вам очень трудно, — сказала Ребекка участливо. — Не иметь контакта с дочерью, да к тому же знать, что она не желает ладить с вашей молодой подругой.

— Спасибо за сочувствие. — Он посмотрел на нее тяжелым холодным взглядом, и Ребекка поняла, что Найт не терпит вмешательства в свои личные дела.

— Хорошо, — сказала она спокойно. — Давайте обсудим формальную сторону нашей… договоренности.

Они обсудили детали контракта, который Найт обещал оформить и прислать Ребекке на подпись в течение двух дней через своего секретаря. Когда Ребекка встала, давая понять, что их деловая встреча завершена, Найт не двинулся с места, пристально глядя на нее.

— Это все? — спросила она.

— У меня такое ощущение, что меня интервьюировали, — произнес он мягко. — Мне бы хотелось сказать вам кое-что еще.

— Касательно дела?

— В сущности, да. — Он завел руки за голову, не спуская с девушки пристального взгляда, пока она, смутившись, не опустилась снова на стул.

— Ну, начинайте.

— Во-первых, я надеюсь, что вы обе будете садиться со мной за стол при моем возвращении. Я не собираюсь прокрадываться в свой дом, как вор, только для того, чтобы удовлетворить вашу причуду. Вероятно, мне по работе потребуется ненадолго поехать за границу, у меня довольно бурная общественная жизнь, но когда я буду дома, ваше присутствие, возможно, облегчит мне нормальное общение с дочерью.

Ребекка поняла, что, казалось бы, несокрушимый мистер Найт абсолютно ничего не смыслит в воспитании детей. Видимо, он так привык подчинять себе людей, что невозможность контролировать собственную дочь сбивала его с толку.

Ребекка неопределенно кивнула, не спеша соглашаться.

— И, — он, не торопясь, надел пиджак, — еще одно. — Мистер Найт улыбнулся ей медленной улыбкой, от которой у нее чаще забилось сердце. — Мне хотелось сказать вам, что вы сильно изменились.

Ребекка буквально остолбенела.

— Я понял, что вы узнали меня. — Он приблизился к ней, и ей с трудом удалось совладать с собой. — Понял в ту самую минуту, когда вы взглянули на меня.

Ребекка молчала, не находя слов.

— Вы думали, я забыл вас? Да, думали. Я догадался об этом по вашим глазам. — Его голос был мягким и обволакивающим, как теплый шоколад. У Ребекки закружилась голова, и от этого она пришла в еще большее замешательство. — Ваше лицо не так-то легко забыть. Вы почти не изменились, если не говорить о манере вести себя. Насколько я помню, вы были просто переполнены жизнью и ожиданием радости.

Его голос понизился до шепота, и она почувствовала, что ее щеки пылают. Рассчитывал ли он, что его сладкое обаяние обезоружит ее? Или оно было просто неотъемлемой его частью?

— Наши пути пересеклись много лет назад и всего на две недели.

— Почему вы исчезли, не сказав ни слова?

— А вы?

Он медленно пожал плечами.

— Я полагал, что у вас есть свои соображения.

Итак, он узнал ее.

— Почему вы ушли от меня тогда, много лет назад? — снова спросил Найт. — Вы не потрудились ничего объяснить. Последний раз, когда я вас видел на той вечеринке, вы обернулись, улыбнулись мне и подняли, словно хотите чокнуться со мной, бокал шампанского. И после этого исчезли из моей жизни. Все говорили, что я вежливо отвергнут.

— Не похоже, что вы особенно терзались все эти годы, — произнесла Ребекка, к которой по капле возвращалось самообладание. Хорошо, что работа учителя научила ее скрывать свои чувства.

— Кто бы говорил. — Его глаза недобро сузились. — Хотя…

— Хотя — что?

— Я увидел вас там, в той комнате и узнал. И сразу вернулось множество вопросов, которые вы оставили без ответа.

— На них и сейчас нет ответа! И это тоже мое условие. Я хорошо выполняю работу, за которую мне хорошо платят, и только. Никаких личных отношений с работодателем.

Он улыбнулся ей спокойной опасной улыбкой.

— Я советую вам повторять это себе каждое утро, — вкрадчиво произнес он, — потому что чувствую исходящий от вас жар. Тронь вас пальцем, и вы воспламенитесь. И не пытайтесь отрицать. — Он прошел к двери и, уже коснувшись дверной ручки, остановился и обернулся. — Увидимся через несколько недель, Ребекка. И, я надеюсь, вы не передумаете из-за нашего прошлого недолго знакомства. Уверен, вам хватит такта и вы не бросите мою дочь.

С этими словами Николас Найт вышел.

На станции было многолюдно. Ребекка редко выезжала в Лондон. Каждый год она обещала себе обязательно вырваться в город на неделю или даже на две во время летних каникул.

Походить по театрам, магазинам, потолкаться в густой лондонской толпе, может быть даже заглянуть в ночной клуб, если удастся вытащить приятеля. Но всякий раз, когда она строила такие планы, ее охватывал ужас при мысли об огромных расходах на гостиницу, питание, билеты в театр, не говоря уж о покупках.