Синди Чупак - Девушки в период одиночества

Сейчас Хэллоуин для меня гораздо страшнее, чем в детстве. Тогда тоже было очень страшно, потому что у нас был сосед, Адриан Салливан[1], один из тех хулиганов, которые встречаются в каждом микрорайоне. Он был уже слишком большим для колядования на Хэллоуин, но все равно напяливал на себя какую-то кошмарную рубаху, всю в алых пятнах от фломастера, подстерегал малолеток, отпущенных колядовать без родительского присмотра, отбирал у них трофеи и удирал.

У меня Хэллоуин до сих пор смутно ассоциируется с неким страхом неизбежной утраты и с невменяемым мальчиком. Разве что теперь этот мальчик – не Адриан, а (какой кошмар!) человек, который спит сейчас рядом со мной! Уже несколько мужчин ушли от меня именно в Хэллоуин, и не из-за того, как вы сами догадываетесь, что не могли подобрать подходящего костюма. Я уже встречалась с одним типом, который желал быть Рэггеди Энди, и чтобы я была Энн. Честное слово, это один из фактов в истории моих любовных отношений, которым я горжусь.

Проблема состоит в том, что Хэллоуин – это последний строго «веселый» праздник перед «тяжелой артиллерией» (именно, Днем благодарения, Рождеством и Новым годом), и даже самый толстокожий одиночка знает, что нельзя рвать отношения во время Праздничного Сезона. А вот на Хэллоуин – можно.

Хэллоуинец знает, что если он не порвет отношений в конце октября, то это означает, что ему придется страдать весь День благодарения. Тогда ему наверняка придется поехать в какую-нибудь дыру типа Питтсбурга, где мать его девушки за жареной индейкой неизбежно начнет выражать нетерпеливое желание покачать внучков.

Затем близится Рождество, а это угрожает поиском подарков, в чем мужчины абсолютно некомпетентны. Их пугает дикая суета предрождественского шоппинга и опасность купить в подарок нечто совершенно неподходящее или хуже – вещь настолько хорошую, что подарок будет воспринят как символ любви или намек. Множество мужчин предпочли бы завязать отношения, нежели завязывать ленточкой подарок. Но только монстр способен бросить девушку в Рождество.

И, наконец, Новый год, самый что ни на есть значительный и ответственный праздник, «ночь свиданий», что подразумевает серьезный выход в свет, поцелуй ровно в полночь и… для девушки начало еще одно года без обручального кольца. Поэтому большинство хэллоуинцев предпочтут разорвать отношения, нежели провести с вами все эти праздники.

Касательно всех вышеперечисленных праздников и еще нескольких, я верю, что Хэллоуин победил День святого Валентина в номинации на Официальный Наихудший Праздник для Одиноких (даже если учесть, что Хэллоуин – на самом деле детский праздник, то одинокой женщине за тридцать могут задать вопрос – а где же твои дети?). После того как мне несколько раз в конце октября разбили сердце, я ощущаю некоторую внутреннюю дрожь при виде тыкв и прочих «забавных» атрибутов Хэллоуина на полках супермаркетов. Я чувствую, как глазастые и зубастые тыквы хохочут мне вслед, наполняя предпраздничное настроение полной безнадегой. Их усмешки словно говорят:

– С Хэллоуином тебя! Мы знаем, что через неделю нас выкинут на помойку. А ты это знаешь?

– Привет, – сказал он.

Он был прекрасен, и, по всей видимости, его место было рядом с моим. Такого еще не было! Обычно мне везет на мамаш с детьми, а это означает, что придется либо кривляться в продолжение пяти часов, либо произвести впечатление женщины, которая не любит детей. Я люблю детей. Я даже хочу когда-нибудь кого-нибудь родить. Просто я очень не люблю с ними летать.

У меня вовсе нет желания вносить изменения в законодательство или участвовать в политической жизни страны, но мне как-то пришла в голову великолепная идея программы предотвращения беременности у несовершеннолетних девочек. Дайте девочке младенца (желательно с больными ушами) на время полета. Родители ребенка могут сидеть в соседнем ряду и наслаждаться покоем, девочка летит бесплатно (стимул для обеих сторон), и число беременных девочек тинейджерского возраста резко упадет. Отличная идея, вам не кажется? Если кто-нибудь из наших народных избранников или руководителей авиалиний читает эту книгу, то идея ваша. Единственное, о чем я прошу, – это внедрить ее в жизнь до того, как у меня самой родится ребенок.

Я имею некоторое право на такие крамольные мысли. Однажды я куда-то летела и очень надеялась поспать в самолете. Тут в салон вошла женщина с орущим ребенком. Я взмолилась про себя: «Хоть бы этот ребенок сел подальше от меня». Естественно, его место оказалось рядом. Этот младенец выглядел очень здоровым, полным сил, способным проорать благим матом всю дорогу до Лос-Анджелеса и обратно. Его измученная мама бросила на кресло пачку «Чириоз» и огляделась в поисках пустой багажной полки, чтобы положить, как я понадеялась, младенца. Я не стала помогать женщине, а дождалась, когда подойдет стюардесса. А потом спросила ее, не осталось ли еще свободных мест в салоне, и если осталось, то я бы очень хотела пересесть. Стюардесса сочувственно улыбнулась. Затем женщина села.

– Знаете, так трудно ездить с ребенком. Когда я была беременная, все ко мне очень бережно относились, а теперь я как изгой какой-то.

Мне стало стыдно, и я попыталась загладить произведенное впечатление.

– Да, – сказала я, – это верно. Так поступать некрасиво. Все мы когда-то были детьми. Почему люди не могут проявить сочувствие и понимание?

Во время полета я молилась про себя, чтобы стюардесса не предложила мне другого места, так как была полна раскаяния, и к тому времени, когда мы пролетали где-то над Фениксом, уже размахивала печениной и распевала детские песенки.

Так вот, увидеть, что рядом со мной будет сидеть красавец-мужчина, было приятно и неожиданно. Еще более приятно и неожиданно было услышать от него приветствие.

– Салют!

В моей голове уже возникла картина наших будущих свиданий, как вдруг я услышала, что он добавил:

– Вы не будете возражать, если я попрошу вас пересесть, чтобы освободить место для моей девушки Кэнди?

И Кэнди стояла там же, мило улыбаясь. Разумеется, это была стройная блондинка. Идиотское имечко – Кэнди, поэтому она мне, во-первых, не приглянулась. Во-вторых, ему совершенно необязательно было называть ее по имени. Скорее всего, ему нравилось произносить это слово, нравилось, что он встречается с какой-то Кэнди. В-третьих, Кэнди украла моего мужчину. И в-четвертых (мне еще позволяется в-четвертых?), я не чувствовала, что хочу их поддержать. И тогда я им выдала следующее: