В моём сердце ты... (СИ) - Шолохова Елена

– Рожай своих и тискай сколько влезет.

– О, нет! Пелёнки – это не для меня, ты же знаешь. И потом, какая из меня мать с моей-то работой?

Ника работала археологом и постоянно колесила по стране. Но работу свою не просто любила, а видела в ней единственный смысл жизни. И пресловутый семейный очаг никак не мог в её понимании соперничать с возможностью откопать какой-нибудь древнейший артефакт.

Иногда, вот как сегодня, Ника наведывалась в родительский дом. Без всякого предупреждения. Раз – и нагрянет. Когда – на день, а когда – и на пару недель.

В детстве они с Никой не особо ладили. Да чего уж там – отчаянно враждовали. Даже дрались. Потом наоборот подружились.

Коротко стриженная, жилистая, без грамма косметики, в извечной штормовке и брюках-карго, она походила на пацана. Да и замашки у неё совсем не женские – ни кокетства, ни притворства, что на уме, то и на языке. Вроде не обидчивая, но запросто может и высказаться нелитературно, и даже хорошенько навалять, если надо.

– А как тебе твоя работа?

Андрей неопределённо пожал плечами.

– Андрей, ну это же бред – тухнуть в офисе. Мало ли что там отец с матерью говорят. Их взгляды давно устарели. Но ты-то сам... Мож, лучше к нам, а? Слушай, серьёзно, давай с нами?

– С моей ногой только по горам и шастать.

– Мы по горам не шастаем! Ты хоть малейшее понятие имеешь, чем заняты археологи? Да ты хоть представляешь себе, какой это кайф, когда находишь…

Дальше можно было смело отключаться и уходить в собственные мысли, потому что в такие моменты Нику не переслушаешь. Она могла вдохновенно вещать о своих раскопках не один час подряд, ничуть не беспокоясь, интересно ли это кому-то кроме неё или нет. Но тут и минуты не прошло, как сестра чувствительно ткнула его локтем в бок.

– Ну, давай! Колись!

– Насчёт чего? – не понял Андрей.

– Закрутил там с кем-то наверняка. Ведь так? Я же вижу. Витаешь вон в облаках весь вечер.

– Ничего ты не видишь, – буркнул он. – Не с кем там крутить.

– Как так? Женщин нет? Или никто не нравится? Или после своей Лилечки ты всех женщин в продажные стервы записал?

Лилю она зря припомнила. Лиля тут совершенно ни при чём. Он забыл о ней давно.

– Не всех, – Андрей приобнял сестру за плечи. – А если честно, то сам не пойму, почему так получается: если женщина красивая, то она реально стерва. Причём такая, что придушить порой хочется, ну или хотя бы послать. Бывает аж еле держишься – так она бесит! А если женщина... или девушка хорошая, ну нормальная, без всяких там тупых взбрыков, то…

– Страшненькая? – догадалась Ника.

– Ну не страшненькая. Ну такая, короче…

– Ясно, – многозначительно хмыкнула Ника и, хитро уставившись на него, спросила: – Ну и кто у нас стерва?

Вместо ответа Андрей приник к бутылке. Отхлебнул изрядно, затем скосил глаза на сестру:

– Слишком уж ты любопытная.

– А то!

– Начальница наша знатная стерва, – наконец сообщил он. – Хотя красивая, да… Глаза такие, ну и вообще… Но характер сволочной просто!

– Ну так поставь её на место. Или боишься, что уволит?

– Да плевать, пусть увольняет. Но я бы ещё с тётками не скандалил.

– А зачем скандалить? Обуздай, укроти, приручи. Говорят, стервы в постели – ух! Да что я тебе рассказываю! К тому же, по моим наблюдениям, тебя с юности как раз на стерв всегда и тянуло.

– Не-е-е, там без вариантов. Я о ней в таком ключе даже не думаю, и вообще, как женщину не воспринимаю, – заявил он слишком категорично, чувствуя, как кровь горячо прихлынула к лицу. И про себя подумал – кому он врёт?

Да, Елена Эдуардовна с её надменностью бесит его безмерно. Одна эта извечная усмешка чего стоит! Так и хочется прихватить за затылок, впиться в губы, грубо, не щадя, и стереть проклятую усмешку.

А про инцидент на стоянке он вообще запрещал себе думать, хотя, стоило признать, ножки у неё роскошные. Но всё равно реакция была неоправданная. Вообще, идиотская. Просто у него давно никого не было.

Сначала бывшая, Лиля, которая бросила его сразу, как узнала, что в футбол он не вернётся, отбила желание заводить отношения так, что после неё Андрей довольствовался лишь клубными знакомствами и случайными девушками на раз. Ну а теперь вот работа съедала всё время и всю энергию, и в выходные куда-то идти, кого-то искать, цеплять, просто не тянуло. Выспаться бы.

Они проболтали с Никой до вечера, пока совсем зябко не стало. Спустились домой, но тут ей ударило в голову мчаться к какому-то давнему дружку.

– Андрей, поедем! Тебе понравится, он такой чудик! С ним весело. Да ты его помнить должен. Когда-то давно мы уже к нему ездили. Тебе тогда сколько…? Лет семнадцать было? Круто же оторвались.

– Угу, кто-то оторвался, а кто-то без памяти проспал весь отрыв.

– А силы свои надо было рассчитывать, – хохотнула Ника. – Но сейчас ведь ты уже закалённый боец. Меня вон как с пива плющит, а ты прям огурчик. Ну поехали? Чего дома-то киснуть в субботу вечером? Ты и так, как сыч, всё время с родителями сидишь.

– Знаешь, когда каждый день встаёшь в полшестого утра и до вечера торчишь на работе, посидеть дома очень даже в радость.

– Завтра посидишь, а сегодня поехали.

Ехать никуда не хотелось. Хотелось и правда просто быть дома и вообще ничего не делать. Или заниматься чем-то тупым и расслабляющим. Рубиться в КС или валяться на мягком диване и смотреть что-нибудь ненавязчивое по тв.

Минувшая неделя выдалась на редкость тяжёлой и нервотрёпной. Каждый день задерживался допоздна.

Чёртова директриса грузила его персональными заданиями по полной программе, заявив, что раз он помогает другим, значит, своей работы у него мало. Понятно, что делала это намеренно, в наказание, мол, вылез – получай, чтоб впредь не повадно было.

Знала бы она, каких зверских усилий ему стоит держать себя в руках, знала бы, как яростно от её выходок, слов, усмешек клокочет у него внутри, знала бы, что его терпение уже совсем на исходе, не наглела бы так, поостереглась...

– Андрей, ну? – не отступала Ника. – Ради меня?

– Ладно, – сдался Андрей.

Нику, если уж она куда рвётся, и цепями не удержишь.

Родители тоже всполошились, охали, уговаривали, сердились – как об стену горох. И через полчаса они уже были в малознакомом спальном районе в другом конце города. Таксист высадил их возле обычной панельной пятиэтажки.

Ника по-птичьи повертела головой, будто пытаясь сообразить, куда идти дальше.  Метрах в двухстах приветливо желтели в ночи квадратные окна супермаркета и мерцала неоновая вывеска «Удача».

– Слушай, как-то не по-людски идти в гости с пустыми руками, а? Заскочим в магазин? Прикупим что-нибудь к столу?

Андрей флегматично пожал плечами и направился в сторону супермаркета.

– Водку купим и поесть что-нибудь, да? – щебетала Ника.

– Как скажешь.

Они бодро обошли стеллажи, загрузили тележку и двинулись к кассе, где, несмотря на довольно поздний час, выстроилась немаленькая очередь.

– Да что там такое? – проворчала Ника. – Застрял, что ли, кто? Второго бы тогда уж кассира позвали.

Андрей подавил зевок и прикрыл веки. Какого чёрта он попёрся? Спать хотелось немыслимо.

– Вы очередь задерживаете! Давайте уже быстрее! – кому-то раздражённо сказала кассирша.

– Сейчас, доча… Мне тут не хватает двенадцать рублей. Можно я завтра занесу?

– Вы совсем уже?! – возмутилась девушка на кассе. – Ишь придумали!

– Андрей, – ткнула его Ника, – есть мелочь?

– У меня карта, – сонно пробормотал он.

– Вы что себе позволяете? – раздался вдруг ледяной и до боли знакомый голос. – Вы почему так с пожилым человеком разговариваете? Маме своей и бабушке вы тоже хамите?

Сонливость сразу как рукой сняло. Андрей шагнул в сторону – точно, она, Елена Эдуардовна. Стояла в начале очереди, у самой кассы, сразу за какой-то сухонькой старушкой, той, у которой не хватало двенадцати рублей.