Невинная для братьев (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas"

Первым делом иду в полуподвал, куда свет проникает только из узких окошек, там обустроена “палата” для больной. Останавливаюсь в дверях и смотрю на койку, где лежит Фрида, с очередной капельницей.

Спит!

Кошусь на датчики…

— Ей стало плохо от еды, — упавшим голосом сообщает Ди.

Она сидит в кресле, которое я притащил для удобства. Пол свежевымыт, тихо журчит музыка и даже пахнет кофе. На столе целый кофейник и чашка для меня.

— У неё ломка. И истощение. Она что-то рассказала?

Подхожу к койке, чтобы ближе рассмотреть девчонку.

Она выглядит откровенно плохо. Хуже чем была.

Под глазами синяки, все раны воспалены, тело горит.

Рука Фриды лежит на животе… я касаюсь мякоти на ладони пальцем, будто хочу тронуть ежа, который вот-вот свернётся колючками наружу. Но рука девушки недвижима, будто парализована.

— Ничего, — вздыхает Ди, забираясь в кресло с ногами. — Она просто… молча поела. И, кстати, съела много, а потом это всё… много… очень долго выблёвывала. С небольшими остановками, около часа. Желчью, водой…

— Не разводи сопли, — бурчу, изучая показания монитора. — Не впервые видишь такое.

— Да, но так…

— Ей давали сильный наркотик. ЯД, — киваю, будто прочитал это по лбу Фриды.

— ЯД? — морщит носик Ди.

— Жесткая штука, и ещё хуже с него слезать.

— Метадон? — переиначивает помощница.

— Посмотрим, что будет завтра, — устало киваю. — Может я и ошибаюсь, но не думаю, — возражаю сам себе. — Так работают наркокортелевцы. Они любят это: ЯД и безвольных жертв, которые умрут за дозу. Сами не принимают, это только для вот таких… слабых.

— А свадебное платье?

— Она говорила о том, что её кто-то захотел взять в жёны. Или это была извращенная игра. Ну или… она и правда просто невеста из свадебного кортежа, которая обдолбалась коксом, а потом стала жертвой аварии. Придумала жуткую историю, — задумчиво плутаю в разных версиях. — Но я в это не верю. А ты что скажешь?

— Что это ужасно и отвратительно, — Ди опять морщится, будто впервые слышит о наркотиках, и никогда до сего дня не сталкивалась с жертвами зависимости. — И мне очень её жалко. Только, — Доротея виновато косится на девушку, на меня и тихо добавляет: — не будет ли у нас проблем?

— Будут, Ди… — не собираюсь лгать, — непременно.

— Откуда ты знаешь?

— Интуиция.

Сажусь в ногах койки, места там предостаточно, потому что девчонка едва-ли доросла до метра шестидесяти, и скрестив по-турецки ноги, смотрю на невинное личико.

Девочка привлекательна, почти прекрасна, вот только бы откормить, да румянца на щеках прибавить. На губах…

Таких любят снимать в сериалах в главной роли.

Если Ди — горячая латиноамериканская красотка, то эта — сущая невинность, небесное создание, которое попадает в передряги и смотрит на всех оленьими глазками.

— В тихом омуте — черти водятся, — будто прочитав мои мысли, шепчет Ди и уходит.

Она тоже видит, что Фрида слишком невинно выглядит для истерзанной девушки. Не верится, что эта Дева Мария вчера бесстыдно себя предлагала за дозу, глядя туманными глазами.

— Что же ты натворила?..

Фрида

Почему я до сих пор не умерла?

Этот вопрос мучает меня с тех пор как проснулась и попыталась открыть глаза. Тело болит, голова раскалывается и я не понимаю, как долго спала на этот раз, и вообще просыпалась ли раньше, потому что смутно помню, что происходит с моим телом в последнее время. Я словно нахожусь в непрекращающемся кошмаре. Мужчина… девушка… мои попытки сбежать, договориться…

Я не уверена, что это ВСЁ было на самом деле.

Но сейчас проснувшись, чувствую только, что не одна, и что рядом что-то тёплое и живое.

Мне страшно…

Но я через силу открываю глаза.

Мужчина!

Сидит у моих ног. Он кажется почти знакомым.

Тот самый. Американец.

Значит не сон!

Дёргаюсь прочь, а он выставляет руки в успокоительном жесте.

— Тш, тш, — он так уже говорил, и его голос мне кажется очень приятным и успокаивающим. — Это я, — мужчина осторожно встаёт с койки, на меня смотрит с настороженным вниманием: — Я — Лео…

ЛЕВ!

Это имя мне знакомо!

Знакомо настолько, что всё разом меняет. Словно обрушивает небосвод, и хоронит меня под чёрным покровом реальности от которой не сбежать.

Меня настигают жуткие тени и начинают терзать кожу, проникая в вены. Травят меня, травят, растворяя лёгкие до состояния киселя.

Ужас!

Да, сейчас я чувствую обнажённый, чистый ужас… настолько чистый, что единственным спасением опять кажется смерть!

— Фрида, — облик мужчины искажается. Теперь я вижу его демоном, который не пытается меня успокоить, а который надвигается с бутылкой какого-то пойла в руке.

Он смотрит уверенно, строго:

— Тебе нужно успокоиться… — тянется ко мне. С визгом откатываюсь на другую сторону постели. Вскакиваю, точно дикарка, упираясь руками в матрас и с бешенством следя за демоном.

— Фрида, не вынуждай тебя вновь привязывать, — грозит мужик и, но я знаю, что нельзя упускать шанса на побег и поэтому бросаюсь к выходу.

Демон ловит меня в углу и одним ударом выбивает дух и желание сбежать.

Но в следующий миг вместо плена, ОН открывает дверь, позволяя улизнуть.

Демон заставляет открыть рот и глотать. А потом запирает дверь и не даёт больше видеть солнечный свет.

“Ты сгниёшь у меня, Фрида”, — словно лезвие вспарывает рассудок его ненавистный голос”.

— Ты свободна. Можешь идти, — кивает мужчина.

“Ты принадлежишь мне! — шипение демона. — Ты навсегда останешься в этой комнате!”

Мчусь по коридору со всех ног, но на повороте сталкиваюсь с девушкой.

Это ловушка! Это всё обман…

Всё продумано, чёрт! Чёрт! Чёрт!

Отшатываюсь к противоположной стене коридора, но к моему удивлению девушка тоже отступает и просто разводит руки.

Не могу вспомнить кто она… и кем представлялся тот мужчина, что меня подобрал. Но его имя… его имя ассоциируется со смертью!

Со всех ног бегу прочь. Чуть ли не вышибаю входную дверь, вываливаясь на крыльцо. Ноги от слабости едва слушаются, Придерживаюсь перил, пока спускаюсь по ступенькам, но на последней запинаюсь и растягиваюсь на лужайке…

Свобода?

Свобода!

Вечер… Свежесть улицы…

Кое-как поднимаю своё тело с земли, меня шатает от дурмана свежего воздуха. Точно пьяная пересекаю зелёный участок. И отрезвление настигает, лишь когда до дороги остаётся всего ничего, зато чётко различима табличка на почтовом ящике.

“Лео Доу”

ЛЕО ДОУ!

Лео — не Леон. Не Леон!

Этот человек сказал “Лео”.

Невероятное… глупое совпадение.

Начинаю истерично хохотать. Это наверное, смотрится ненормально, но никак не могу остановиться. Смеюсь без остановки, пока не сводит мышцы живота и меня не пленяют чьи-то руки.

— Тш, тш… — шепчет Лео Доу, не давая упасть на траву и снова повредить свежие раны на лице и теле. — Тш, Фрида. Я никому не позволю тебя обидеть…

Лео Доу

Я так надеялся, что она справилась, но увы…

— Наркотик… Он ещё в ней, — уложив Фриду обратно на постель, и дав успокоительного, дожидаюсь когда она уснёт. Накрываю одеялом, пытаясь найти в себе силы признаться, что исчерпал все резервы на её излечение, но к сожалению проиграл.

— Судя по анализам, он из неё почти вышел, Лео, — задумчиво рассуждает Ди. — Думаю тут дело больше в голове и том ужасе, который она пережила.

— Думаешь? — с надеждой кошусь на Ди.

— Да. А что спровоцировало приступ?

— Понятия не имею. Мой голос… или то, что пытался успокоить. Только заговорил, в неё словно дьявол вселился. Шипела дикой кошкой… И я отпустил. Она побежала, потом упала на лужайке и стала смеяться…

— Разве это нормально? — удивлённо пробормотала Ди.