Невинность на спор (СИ) - Попова Любовь

Из мыслей меня буквально вытолкнули. Вырвали с корнем, как вырвал Марк желание что-то для него делать.

Парни из команды баскетбола, чей капитан так и не появился, убирали скамейку, а огромный спортивный зал начал заполняться людьми. Причем так быстро, занимающими места на трибунах, что казалось — это случилось по щелчку пальцев.

Сменили кадр.

Пора сменить кадр и пойти домой.

Съесть шоколадку, позаниматься экономической историей, по которой новый преподаватель задал целый доклад, а мне еще почему-то назначил дополнительное занятие в субботу, через три дня. Потом я буду глазеть в инсту Марка.

Раз сегодня мне его увидеть не светит.

А так хочется, правда? Хотелось все же узнать, чего он там придумал.

И уже выбираясь из душного спортивного зала, чтобы дойти до пустой раздевалки, меня дергает на себя тяжелая рука.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И я могла бы даже закрытыми глазами определить чья... По запаху, по искрам, пронзившим все тело. По дыханию, которое коснулось щеки, опаляя ее сотней огненных иголочек.

— Вот они женщины. Даже, обещания не выполняют, — говорит Марк, и я вижу, насколько он замыленный.

Бегал? Ради меня? И куда?

А главное, почему меня грызет впечатление, что все это ненастоящее. Улыбка эта его. Пакет в руке. Желание исполнить мечту, хоть раз снова забить трехочковый.

Наверное поэтому сдерживая тисками желание прижаться к Марку ближе, я все-таки вырываю руку из его захвата.

— Я ничего не обещала, — хочу пройти. Уйти. Бежать. Подальше. От него. От себя!

Не успеваю сделать и шаг, как Марк со смешком разворачивает меня по полукругу и резво заталкивает в нишу между коридором и женской раздевалкой. Скрывает нас от любопытных глаз. Прижимается всем телом, ставит руку так, словно эта поза для него самая привычная, закрывая мне при этом не только доступ к кислороду, но даже свет.

И почему я не удивлена, что он знает об этом местечке?

— Допустим. Но если ты еще здесь, значит ждала меня, — снова веселится он, а я уже представляю, как он зажимался здесь с другой. – Признайся, ждала?

Он что-то говорит, приближает чуть изогнутые губы, давит коленом в промежность, а я не могу сосредоточиться. Не могу полностью отдаться столь необходимым чувствам.

Ревность шипами бордовой розы впивается в сердце, обвивает и сдавливает. Заставляет его кровоточить. Все это мысленно, вот только боль реальная. И от нее нет спасения. Дышать тяжелее. Глаза щипет от слез, в горле комок размером с кулак. И ударить Марка жуть как хочется. Лицо его красивое расцарапать.

Потому что не мой.

Не мой!

— Я тебя не ждала! — крикнула резко, надрывно.

Оттолкнула его от себя так сильно, что он даже опешил. Отступил, давая свету и воздуху хоть немного наполнить душное пространство между нами.

Да, я оттолкнула тебя, не удивляйся.

Потому что, не подходи, Синицын! Потому что твой запах наркотик, потому что вдохнув раз, я не могу избавиться от желания умереть, им задохнуться.

– Мне вообще насрать, что ты там придумал! Вали к своим красоткам, а меня оставь, наконец, в покое!! — Я кричу, но и Марк в долгу не остается.

Лицо темнеет быстрее, чем предгрозовое небо, а тело становится напряженным. Мне тут же прямо в грудь прилетает пакет, причем с такой силой, что я ахаю.

— Да, пошла ты! Хочешь и дальше быть тупой, толстой соплей, флаг в руки. Я блять, звоню, бегаю пол дня ради тебя…Ради тебя! — орет он и я вижу, как он действительно злится. Устал. Буквально пышет обидой и агрессией. – Да, похуй. Варись и дальше в своем жире, пока другие люди будут наслаждаться реальностью. Играть в баскетбол, трахаться, жить!

С этим он и ушел, еще раз опалив меня диким, злым взглядом.

И в нем было столько презрения, столько разочарования, что я не смогла сдержать всхлип. Прикрыла лицо руками, ощущая, как кожа стремительно нагревается. Одна за другой волны отчаяния накрывали меня, душили, увеличивали комок в горле.

Правильно.

Я жирная.

Я не достойна внимания такого парня как Марк.

Не достойна!

И слез пелена перекрывают доступ зрению, и я стекаю по стене, содрогаясь от рыданий, чувствуя, как футболка увлажняется все сильнее.

Шмыгаю, стираю с глаз нескончаемые слезы. И сквозь туман безысходности вижу брошенный пакет с торчащей из него синей тканью.

Пожимаю плечами.

Ерунда.

Понимая, что точно, ничего делать не собираюсь. Просто встану. Просто пойду куплю себе коробку пончиков разных цветов и начинок. Или копченой курочки с колой. Идеальное сочетание. Или еще можно банку мороженного с орешками.

Но, несмотря на стойкие решения в голове, мозг почему-то дает другую команду.

И трясущаяся рука сама тянется посмотреть, что же принес для меня любимый.

*** Марк ***

Больная. Ни с чего, просто начала орать.

Я для нее в лепешку разбиваюсь, чтобы эта пухлая задница смогла сыграть в баскетбол. Это при том, что я даже не знаю, умеет ли она.

Вчера стало вполне ясно, что так просто эта девка не сдаться. Не встанет на колени, как я того хотел. Не откроет свой рот, чтобы опалить запахом вишни мой хер.

Даже сейчас, живо переодеваясь в университетскую форму, ощущая на коже ее запах. Даже помыться хочется.

Потому что меня и так заебало думать о ней, чуть ли не каждую минуту, если еще и запах ощущать. Начнется реальная паранойя.

Именно она заставила вчера меня дойти до деканата, построить глазки администратору. И спереть дело Малышевой, пока худая, гремящая костями Марта Леонидовна принесла мне конфет к чаю.

Которых, по счастливой, — для меня – случайности не оказалось в кабинете.

Умение Малышевой играть в баскетбол оказалось настоящим подарком. Ведь можно не только предстать рыцарем, исполнившим мечту детства, а еще продемонстрировать свое тело в майке с номером восемь.

Судя по ее жадным взглядам, брошенным на меня исподтишка, она будет весьма не против быть прижатой им к любой горизонтальной поверхности.

В зале уже негде мячу упасть. Команда соперников в сборе.

Капитан, девка, с которой мы развлекались после матча в прошлом году, смотрит на меня, прищурюсь. Яявно желая дать мне по яйцам. Или вылизать. Тут как посмотреть.

Хотя, как я думаю, обижаться там не на что.

Они проиграли, и я утешил ее в той самой нише, где минуту назад зажимал Дашу.

И почему-то от этой мысли стало подташнивать.

Разница в этих девках колоссальная. И дело не цвете волос или фигурах, просто капитан Жиглова спала как минимум с тремя из своей команды. При этом строила из себя полную невинность. Даже пыталась мне сказать, что я у нее только лишь второй.

Ну правильно, как там в песне поется. Кто не первый, тот второй. Только вот меня этими сказками не провести. У нее такая расстраханная дырка, что кажется в ее команде затесалось пару шоколадных игроков

— Ты, как мне кажется пару нулей забыла, — смеясь, сказал я тогда, заправляя в штаны, свой, уже вялый член.

Особого кайфа от секса я в тот раз не словил. Скорее думал, как сделать так, чтобы орала потише.

Пока заправлялся, получил пощечину. И избавился от проблемы, избавляться от проблемы по имени... Не помню.

— В этом году вы проиграете! – заявила она гордо, ткнув в меня своим пальцем в грудь. Дылда под метр восемьдесят.

И мне почему-то перестало нравиться смотреть на девушку на одном уровне. Гораздо интереснее смотреть сверху. И целовать наклоняясь. И поднимать руками, чтобы оказаться на одном уровне и долбить между пары, не слишком длинных ножек.

— Ты просто не хочешь, чтобы тебе забили пару лишних голов, — несколько раз толкаю я языком щеку, имитируя минет, чуть дернув бровями.

И хочется поржать от того, как ее лицо в раз покрылось краской гнева, а рука поднялась, чтобы отвесить мне очередную оплеуху.