Охотница на Лис (СИ) - Малышева Анастасия Сергеевна

Мои мысли прервал всё тот же непривычно мягкий голос:

— Вы учитесь здесь?

Я кивнула:

— На третьем курсе.

— Придете послушать лекцию? Если её можно так назвать, — с усмешкой добавил мужчина, — Это мой первый опыт.

— А какое направление Вы представляете? — не желая показаться невежливой, спросила я.

— Бизнес. Сфера обслуживания.

Хм, стоило догадаться. Такие мужчины — лощеные, идеально выбритые и источающие уверенность — могут рассказывать лишь о том, как ворочать миллионы. Да и то, как он поставил меня на место ранее, почти требуя проводить его, показывало, что Елисей понимает и разбирается в теме, которую сегодня будет поднимать.

— Увы, но не думаю, что мне это будет полезно, — покачала я головой с извиняющейся улыбкой, — Видите ли, я учусь на кафедре ветеринарной медицины, и вряд ли смогу подчерпнуть что-то полезное для себя из Вашей темы. Прошу, только не обижайтесь.

Но Елисей, вопреки моим опасениям, и не думал серчать. Наоборот, он неожиданно широко улыбнулся, и я с удивлением отметила, что вокруг его голубых глаз собрались мелкие лучики-морщинки, которые бывают лишь у тех людей, для которых смех — постоянный спутник.

— Что вы, я даже не думал обижаться. Но Вы, на мой взгляд, немного неправы. Вы — будущий ветеринар, а ведь это сфера обслуживания. Так что, кто знает — может, Вам и стоит послушать. Ничего фундаментально гениального не обещаю, но я правда готовился, — со смешком добавил Елисей.

Неожиданно для себя я засмеялась, признавая, что этот грозный с виду мужчина в чём-то прав. И смех его оказался таким же неожиданно мягким, как и голос. Остановившись перед нужной дверью, я кивнула:

— Вам сюда. И — да, может быть, я смогу выкроить время и приду. Но это не точно.

С этими словами я развернулась и поспешила вернуться на свое рабочее место, пока Марина не придумала для меня наказание. Но не только поэтому я так торопилась. Я боялась, что если задержусь хотя бы на секунду — этот мужчина увидит, как мои щеки заливает алая краска смущения.

Я что, только что флиртовала с ним?! Что со мной вообще не так?!

*****

Стоило девушке с необычным именем Аля скрыться за поворотом, как Елисей достал телефон и набрал номер Игната. Друг ответил не сразу, и голос его был далеким от бодрого:

— Я ненавижу тебя, хоть ты и мой лучший друг. Потому что хорошие люди не будят других, зная, что они работали до рассвета.

— Прости, — без малейшего даже намека на раскаяние говорит Воронцов, заходя в пустую пока аудиторию, — Но я звоню по делу.

— Если тебе нужна поддержка из-за этой твоей лекции в институте — то не дождешься. У меня для тебя лишь проклятия, и все состоят из непечатных слов.

Елисей хмыкнул. Он не врал, когда говорил Але о том, что это — первая конференция в его жизни. Когда мужчине поступило предложение выступить перед студентами и активистами, поведать свою историю успеха и дать несколько наставлений и советов тем, кто только начинает свой путь во взрослую жизнь, Воронцов хотел отказаться. Он не представлял себя в роли лектора, да и советы давать не умел. В этом был хорош его младший брат, который зарабатывал на жизнь как раз-таки тем, что давал людям советы и следил за тем, чтобы они неукоснительно следовали им*.

Собственно, Дан и убедил Лиса согласиться на предложение университета, справедливо рассудив, что новый опыт будет его старшему брату полезен. В качестве последнего аргумента, Воронцов-младший добавил, что организаторы — не дураки, и, если пригласили его, значит, уверены, что Елисею есть чем поделиться. И мужчина сдался, решив, что хуже не будет.

Каково же было его удивление, когда на входе в университет Елисей сталкивается с той самой девушкой, которую он больше и не надеялся увидеть. Неподалеку он разглядел и её рыжую подругу, на которой красовалась такая же синяя футболка, что и на других волонтерах. Воронцова это удивило — рыжая стервочка мало походила на человека, любящего общественные работы.

Не желая так быстро расставаться с Алей, он убедил её проводить его до аудитории, параллельно пытаясь разговорить. Выяснив, на каком курсе она учится, Елисей произвел нехитрые подсчеты, и понял, что девушке не больше двадцати. Мужчина почувствовал себя немного неуютно, ведь он фактически заигрывал с ребенком. Да, Аля не выглядела на свои двадцать лет, но факт оставался фактом — когда сам Лис был в её возрасте, девушка играла в куклы и, быть может, лепила куличики в песочнице. М-да, ситуация начинала попахивать педофилией.

Отмахнувшись от своих мыслей и вспомнив, что сонный Игнат всё еще на проводе, Воронцов сказал:

— Не переживай — Дан меня уже поддержал с утра. Я не поэтому звоню. В общем, я нашел твою рыжую стервочку.

— Что? Где? — тут же воскликнул Васильев уже куда более бодрым голосом.

— Не поверишь — в университете. Вместе с её подругой. Оказывается, они студентки. Третий курс, если быть точным.

— Да ты гонишь!

— Если бы. Мужайся — ты запал на малолетку, — хмыкнул Лис.

— Ой, а сам то, — не остался в долгу его друг, — Поплыл весь, когда её увидел. В этот раз то хоть не зассал номер телефона попросить?

— Она — ребёнок, Игнат, — попытался урезонить его Лис.

Но его друга не смогло бы смутить даже заявление, что Аля — инопланетянин, у которого две головы, и вторая спрятана в весьма пикантном месте. Игнат был из того числа людей, для которых возраст был лишь цифрой, и все условности меркли, если в дело вмешивались настоящие чувства. Он предпочитал жить моментом, и нередко пытался убедить Лиса хотя бы иногда отбрасывать в сторону логику и просто наслаждаться жизнью.

— Она — женщина, Елисей, — в тон другу ответил Васильев, — Молодая, красивая, полная жизни женщина. Не веришь мне — загляни в её паспорт, где написано, что ей не пятнадцать. Эх, надо было с тобой идти. Поглядел бы снова на свою нимфу.

— Я уже жалею, что позвонил тебе, — буркнул Лис, наблюдая за тем, как постепенно наполняется аудитория.

Видимо, официальное открытие уже состоялось, и он его благополучно пропустил, разговаривая с другом и раскладывая свои вещи. Но Елисей не переживал по этому поводу — наоборот, он попросил организаторов избавить его от всей этой лишней суеты. Он согласился на эту сомнительную авантюру лишь из-за брата, и вся это официальщина была для него костью в горле.

Поэтому, скомкано попрощавшись со своим заметно повеселевшим другом, Елисей отложил телефон в сторону и занял место у кафедры. Оглядев притихшую толпу людей и не заметив среди них Али, Воронцов кашлянул и, скрывая лёгкое разочарование, начал лекцию.

Мужчина рассказывал о том, чем он, собственно, занимается, поделился с аудиторией историей о том, как они с Игнатом долго и упорно искали помещение для клуба, как занимали деньги на первые взносы и закупки, о том, как тряслись, что дело не выгорит и банк обдерет их до нитки. Всё это сопровождалось шутками, от которых по залу волнами прокатывались смешки, а кто-то даже вставлял свои несколько слов.

После первых сорока минут Лис, краем глаза заметив, как открылась дверь в аудиторию, машинально повернулся — и замер, глядя как каштановая макушка осторожно пробирается по залу и занимает свободное место. От осознания того, что девушка всё же пришла послушать его лекцию, в груди разлилось приятное тепло, и, взяв себя в руки, Воронцов продолжил лекцию.

— Поймите, я не хочу вас замотивировать, и заставлять вас подаваться в бизнесмены у меня цели нет, — вещал Лис с кафедры, переводя взгляд с одного студента на другого, — Моя задача — как мне кажется — рассказать, что из себя представляет сфера обслуживания на самом деле. Чтобы у вас на глазах не осталось этих долбанных розовых очков, с которыми вы не расстаетесь с тех самых пор, как поверили, что стоите хоть чего-то. Сфера обслуживания — это адский и чаще всего просто неблагодарный труд. У меня есть куча приятелей и знакомых, которые пытались что-то открыть, и прогорали один за другим.