Счастье по наследству (СИ) - Грушевицкая Ирма "Irmania"

— Лучше расскажи, как там моя девочка?

Голос Сеймура смягчается. В нём появляются мурчащие нотки. Именно так он звучит, когда заводит речь о Фло.

Их любовь взаимна. Дед обожает мою подругу и очень за неё переживает. Обо всех горестях Фло я ему, конечно, не рассказываю — хватило и того, что Сеймур неоднократно ставил на место её отца, когда тот пытался повлиять на нашу дружбу. Так что хорошие новости я преподношу ему с большим энтузиазмом.

— Ай, молодцы! Ну, молодцы! Дай-то бог! Дети — это завсегда хорошо. Давно пора. Скажи этому парню, чтобы получше заботился о Флоренс, иначе будет иметь дело со мной.

Вряд ли Шон когда-либо слышал подобные слова от своего тестя, так что с уверенностью могу сказать, что в группе поддержки Фло нас теперь трое.

На заднем плане я слышу возмущённый голос четвёртого потенциального члена нашего кружка по интересам Флоренс Райт.

— Что там случилось?

— Соседский пёс, похоже, снова нагадил под моими астрами. Ну, я ему сейчас задам!

В трубке раздаётся треск. Телефон летит на стол, голос Сеймура, сыпавший проклятиями, удаляется, а его место занимает скрип половиц и быстрый топот обутых в пластиковые тапочки ног.

— Привет, мам, — звонкий голосок делает мою улыбку намного шире. — Бутч такую кучу навалил, что дед теперь ему точно причиндалы отстрелит. А заодно и мистеру Гримми.

— Лекс, ну что за выражения! — возмущаюсь я, давясь смехом.

— А что, он давно грозился устроить им обоим кровавую баню. Мам, а что такое причиндалы?

Soundtrack Broken by Lifehouse

В конце десятого иннинга первые два отбивающих «Гигантов» получают страйк-ауты. Третьим выходит игрок с самым низким процентом реализации выходов на биту в сезоне. Об этом я читаю в рекламном буклете, купленном перед игрой.

— За каким хером выпустили этого клоуна? — Шон грязно ругается и с силой ударяет по поручням ограждения.

Они вибрируют, но, привычные к подобному проявлению чувств, стойко переносят удар.

Гул над ареной подобен звуку работающего авиационного двигателя. Если «клоун» облажается, его четвертуют все сорок тысяч зрителей стадиона Оракл-парк.

«Клоуну» везёт. А в двенадцатом иннинге с исполнением победного хоум-рана он полностью реабилитируется.

Уши закладывает от рёва многотысячной толпы. Победа на домашнем стадионе — это всегда громко.

Парни в ложе обнимаются так, будто это финал Мировой серии, а не третья игра Национальной лиги. Хотя соглашусь — сливать её действительно было нельзя.

Я вспоминаю, что последний раз был на домашней игре «Гигантов» как раз на финале Мировой серии в две тысячи двенадцатом и воочию наблюдал три хоум-рана Пабло Сандоваля.

Ходили почти той же компанией: Шон Райт, Мелвин Девитт, братья Робинсон. Сейчас здесь парочка незнакомых парней из Делового района, новый друг Мела — популярный стенд-ап комик из местных с унылым лицом и такими же шутками, а из близнецов Робинсон в наличии только один — Крейг. Второй, Лукас, накануне улетел в Миннеаполис и уже прислал в Фейс Тайме сообщение, что «очень рад видеть мою задницу».

— Взаимно, брат, — киваю я рыжему бородачу, который широко улыбается с экрана сматфона Крейга, которым тот тычет мне в лицо.

Встреться на улице, в жизни бы не узнал Крейга — возможно, растительностью на лице второй Робинсон не обзавёлся.

Парни собираются широко отметить победу «Гигантов», но я отказываюсь, ссылаясь на важный звонок.

Мне не нравится, как я чувствую себя этим вечером. Встреча с прошлым оказалась не такой уж приятной. Похоже, я отвык от простого общения, а может просто перерос и своих бывших друзей, и этот город, и «Гигантов».

Это далеко не первая поездка в Калифорнию после того, как я окончательно перебрался на Восточное побережье. Нью-Йорк в плане инвестиций куда более привлекателен, чем Сан-Франциско. Хотя стремительное развитие айти-индустрии именно в этом регионе заставило моих консультантов принять меры, чтобы я, наконец, снял табу на венчурное инвестирование.

Кто бы десять лет назад сказал, что Марк Броуди примется просчитывать риски! Но стоит один раз крупно оступиться, как приоритеты меняются. Точная аналитика, полный контроль на каждой стадии проекта, разумное распределение полномочий между исполнителями. Именно так обстоят дела сейчас, и вряд ли что изменится в будущем. Следующая неделя станет в этом плане весьма показательной.

Шон догоняет меня на выходе из ложи:

— Я тоже домой. Обещал Фло.

Наличие жены у Шона Райта для меня неудивительно. Парень всегда имел перед собой чёткий план, что и когда он планирует сделать в своей жизни, чем в юности страшно меня выбешивал. Я честно пытался сбить его с намеченного пути. Однако сенатору удалось научить сына не переходить грань — то, в чём мой отец, а вместе с ним и я, потерпели полное фиаско.

Наши загулы и попойки для Шона редко имели последствия. В отличие от большинства парней из нашей компании, в том числе и меня, он умел сказать «нет» очередной кружке пива, ещё одной затяжке или слишком настырной девчонке. Вот только на какой-то стадии план дал сбой, и вместо ухоженной пустышки моему давнему другу достался довольно интересный экземпляр. Который поставил меня на место одним взглядом, стоило Шону рассказать, как неласково я обошёлся с кем-то из подруг новоявленной миссис Райт.

Глаза последней буравчиками вонзились мне в мозг. Я даже шум ощутил в ушах, клянусь.

— Надеюсь, у вас была весомая причина для подобной неучтивости, мистер Броуди?

Тоном и выражением лица Флоренс Райт напоминала учительницу начальных классов в монастырской школе. Кажется, у меня была одна такая — мисс Лопес. Которую за скверный характер за глаза все звали мисс Залупес.

Только неожиданным детским воспоминанием, но никак не проявлением неуважения теперь уже к самой жене Шона я обязан расплывшейся по лицу улыбке.

Понятно, что миссис Райт приняла её на свой счёт. Ярко-зелёные глаза зло сверкнули, но и только. Очень отрезвляюще, между прочим.

— Пойду распоряжусь, чтобы принесли ещё шампанского, — сказала Шону жена и с достоинством королевы ретировалась.

Теперь уж я смеялся в открытую.

— Сильна малышка.

— О, да. На место она ставит с хладнокровием снайпера, — хохотнул друг. — Но если ты ещё раз назовёшь мою жену малышкой, я разобью тебе лицо.

С полным ощущением того, что он уже это сделал, я повернулся тогда к Шону и…

Пожалуй, впервые в жизни я осознал, что понравилось мне в этом зелёном первокурснике, с которым мы познакомились на вечеринке посвящения в студенческое братство. Я учился на третьем курсе школы бизнеса Уолтера Хааса, а для Шона и трёх его друзей это был первый год обучения в Беркли. Именно на той вечеринке я узнал, что эти парни — мои земляки, и неосознанно стал их опекать. Но Шона всегда выделял. Стальная воля во взгляде этого тюфяка — вот что привлекло меня к этому парню, и именно это заставило сейчас смотреть на него с уважением.

— Прости. Я всё ещё не воспринимаю тебя как женатого человека.

— Тебе тоже пора задуматься об этом, дружище. Сегодня, когда Фло сказала, что беременна, я чуть штаны не обмочил от радости.

— Мне точно не пойдёт это выражение восторженного идиота, — я показал на лицо Шона.

Он хохотнул и положил руку мне на плечо.

— Клянусь, я обязательно доживу до того дня, когда увижу его у тебя.

Шон всё же затаскивает меня к себе домой.

Мы пьём десятилетний «Блэнтонс», любовь к которому хозяину дома привил его дед, прокурор округа, родом из Кентукки. Глянцевый тёмно-янтарный бурбон хорошо идёт под неспешную беседу, времени на которую в обычной жизни у меня почти нет.

Я позволяю себе расслабиться в мягком кресле, стоящем перед камином в обставленном массивной мебелью кабинете Шона, с кучей книг в стеллажах и всякого рода антикварным мусором на горизонтальных поверхностях.