Танго дикого лебедя (СИ) - Светлова Грушенька

— Пина Колада от Барона Самеди.

— Барон Самеди? — удивленно переспросила я.

— Так он себя назвал… — пояснил официант и удалился.

Интересно, кто желал меня сегодня споить? Выудила из сумочки телефон и набрала в поисковике запрос «Барон Самеди». Пробежавшись глазами по первой попавшейся статье, на миг замерла в изумлении. «Барон Самеди (Суббота) — в религии вуду один из самых сильных духов, лоа, связанный со смертью, мертвыми, а также с сексуальностью и рождением детей. Он единственный может самостоятельно прийти в мир живых, открыв врата между тем и этим миром. Считается также покровителем всех бандитов и головорезов. Изображается в виде человека во фраке или деловом костюме (одежда похоронных дел мастера), на голове у него цилиндр, украшенный перьями, декоративными черепами или костями. Еще одна неотъемлемая деталь — сигара. На лице у него маска в виде черепа или же нарисованный белой краской рисунок черепа. Основные его символы — гроб и крест. Первая могила на новом кладбище посвящается Барону Суббота. Считается, что человек, в которого вселился Барон Самеди, проявляет невоздержанность в питье и пище, курении и сексе. Он покровитель игр, разврата, праздников и веселья. И сам с удовольствием принимает участие в оргиях и празднествах. Праздник Дня Мертвых в религии вуду — это, прежде всего, праздник Барона Субботы. В этот день толпы паломников собираются у его могилы. Накануне они всю ночь празднуют и поют в его честь. Все курят и пьют ром, сдобренный жгучим перцем. Ромом обрызгивают толпу и ждут нисхождения духа Барона Субботы. Он может как воспользоваться чужим телом, чтобы временно ходить среди живых, так и прийти во сне. Сны — тоже его территория, потусторонний мир, очень близкий к миру смерти. Он обитает на перекрестке между мирами мёртвых и живых и приветствует души умерших, сопровождая их в подземный мир. У него есть супруга — Мама Бриджит — символ единства жизни и смерти, но он постоянно изменяет ей со смертными женщинами…».

Ого… А этот тип все продумал… Насколько я помнила, Пина Колада тоже был на основе рома… Почему-то мне еще больше стало не по себе. Не успела я оторвать взгляд от телефона, как заметила вдруг, что на мой столик кто-то положил черный цилиндр с черепками. Сглотнув, подняла голову и увидела перед собой Барона Самеди собственной персоной. На сей раз его бледные губы искривились в насмешливой улыбке. Даже не думая спрашивать разрешения, он отодвинул свободный стул, сел совсем рядом, достал сигареты и закурил.

— С сигаретой еще убедительнее… — не без иронии произнесла я, немного задетая такой бесцеремонностью. — Хотя для аутентичности лучше бы смотрелась сигара.

Мужчина глубоко затянулся, стряхнул пепел в тут же принесенную официантом пепельницу и неторопливо выдохнул дым в мою сторону.

— Вижу, ты уже просветилась на тему Барона Самеди, — заявил он, вновь облизывая меня наглым взглядом. — Интернет — наше все для современной не отягченной интеллектом молодежи.

Прозвучало грубо. Внутри все опалил гнев.

— Это, надо полагать, высказывание в мой адрес? — холодно отчеканила я, нахмурившись и без страха пронзая взглядом его черные глазницы. Мужчина даже не думал отворачиваться. От его близости и неприкрытого нахальства обдало жаром. Кстати, смотрящие на меня в упор насмешливые глаза оказались серо-голубыми, почти синими. В сочетании с темно-каштановыми волосами это выглядело эффектно.

— Уверен, что к танцовщицам кабаре оно не относится, — снисходительно ухмыльнулся он, беззастенчиво любуясь моим декольте.

— Я не танцовщица кабаре, — выпалила я, выбитая из колеи подобным его поведением.

— А кто же тогда? Падший ангел? — В сильном низком голосе слышалась издевка, вся пропитанная патокой обольщения.

— Черный лебедь. Одиллия из балета «Лебединое озеро», — как можно суше ответила я.

— Еще банальнее, чем я думал. К тому же в Одиллию следовало бы одеться Жар Птице, что сейчас охмуряет твоего бывшего. У большинства принцев чрезвычайно короткая память, в том числе на женские лица.

— Полагаю, вы тоже жалуетесь на потерю памяти?

— А я похож на принца?

— Разве что на очень старого и ворчливого… но больше всего на давно умершего…

Сидящий рядом мужчина рассмеялся, сделал еще одну затяжку и загасил сигарету в пепельнице. Между тем, официант уже перенес на мой столик его стакан с виски, и я задалась чрезвычайно волнующим меня вопросом: «Он что, собирается переехать сюда и хамить мне всю новогоднюю ночь?»

— «Так создан мир: что живо, то умрет и вслед за жизнью в вечность отойдет», — продекламировал Самеди нараспев.

— Шекспир?

— Поразительная для данного заведения эрудиция… — в словах вновь прозвучал унылый скепсис.

— А вы, наверное, уже скоро уходите… Вас ждут… — Пытаясь уколоть его, я вложила в голос как можно больше льда.

— Нас обоих никто не ждет, — ничуть не смутившись, констатировал очевидный факт он. — Тебя, видимо, продинамил твой бывший, а я здесь вовсе не для того, чтобы проводить время в кругу семьи, друзей и знакомых.

— Тогда зачем же?

— Ищу падших ангелов и пытаюсь скрасить их одиночество…

На этот раз я покраснела не только от возмущения, но и от смущения.

— Скрашивать у вас, прямо скажем, получается из рук вон плохо…

— Мне показалось, тебе нравится кусаться и царапаться, потому что ты сама начала, а я люблю темпераментных девушек.

— А я люблю воспитанных мужчин, уважающих женщин.

— Что ж… Возможно, я ошибся насчет тебя. Ты ведь впервые в подобном месте?

— С чего вы взяли?

— Просто знаю местную публику. К тому же язык тела и голос… Слишком нервничаешь… и не умеешь отшивать обнаглевших мужиков, а это первый навык, который следует приобрести профессиональной тусовщице, если она пытается изобразить из себя недотрогу…

Наверное, это было последней каплей. Что-то во мне не выдержало напряжения или сработало подсознание, уже настроившееся на то, что кого-то сегодня непременно нужно облить вином. В общем, я схватила первое, что попалось под руку, а это оказался стакан с виски, и плеснула в лицо своему собеседнику. Впрочем, нет, не в лицо. Он все же был быстрее и успел перехватить мою руку, поэтому жидкость в основном попала на стол и лишь немного на его брюки. Мужские пальцы сжались на моем запястье, лицо приблизилось к моему, а губы вытянулись в линию.

— Быстро учишься… — с какой-то странной ухмылкой произнес он, разглядывая меня в упор.

— Теперь мой язык тела достаточно красноречив? — прошипела я гневно, пытаясь вырвать руку.

— Вполне, — коротко ухмыльнулся он, обжигая взглядом мои губы. — Но сейчас я тебя не поцелую.

— Да вы просто хам! — окончательно задохнулась я.

— Бываю иногда. Но обычно меня все же зовут Вадим. — Он взял из моей ослабшей руки бокал и поставил его на стол. Затем жестом подозвал официанта и попросил все убрать. — Кажется, я правда слишком вошел в роль, — продолжил он, неспешно вытирая мокрую руку салфеткой, будто ничего не произошло. — Ох уж эта магия вуду… Давай начнем сначала? С того момента, когда я как истинный рыцарь отшил твоего бойфренда, а ты сказала мне спасибо. Ну и потом я угостил тебя коктейлем…

Я медленно вдохнула и выдохнула. Этот наглец меня бесил. Однако, немного поразмыслив, я вдруг пришла к выводу, что и сама вела себя ничем не лучше. Стало ужасно стыдно. Видимо, нервы были ни к черту. В конце концов, докапываться до его костюма начала именно я, причем действительно после того, как он за меня вступился. Я нехотя кивнула и откинулась на спинку стула. Затем взяла со стола свой Пина Колада и отпила немного. На сцене несколько исполнителей, окруженных толпой танцовщиц в ярких костюмах, что-то пели про Новый Год, и я попыталась немного отвлечься и успокоиться. Наверное, я и правда вела себя слишком нервозно. Подумаешь, пара колких шуточек… Это ведь не повод обливать человека виски…