Она под запретом (СИ) - Салах Алайна

— Это новая тактика?

Я качаю головой.

— Почему ты видишь только плохое?

— Назовём это опытом.

— Мне жаль, что тебе так не повезло.

Глаза Арсения в зеркале заднего вида сужаются, в них проблёскивает холодный металл. Я же удивляюсь тому, насколько спокойно у меня получается с ним говорить. Может быть, дело в том, что нас разделяют спинки сидений и Арсений не имеет возможности ко мне приблизиться.

Дорóгой ему много раз звонят. Среди мужских голосов я безошибочно различаю женский, мягкий и мурлыкающий. Если бы не это, я бы и не поняла, что Арс разговаривает с девушкой. Его тон по-деловому сухой, а односложные ответы не дают ни единой возможности завязать длительный разговор.

— Нет… Нет. В машине. Не сегодня. Сам позвоню.

Мне всегда было интересно, как у Арса складываются отношения с противоположным полом. Тогда как Луизу толпами осаждали ухажёры, личная жизнь её брата была тайной за семью печатями. Пару раз я видела его в компании друзей, но с девушками — никогда. Он точно не гей. Луиза по секрету мне рассказывала, что лет восемь назад Арсений встречался с её подругой, и, после того как он её бросил, она пыталась покончить жизнь самоубийством. Тогда перепуганные родители положили её в клинику.

В пробки мы, к счастью, не попадаем, и уже через сорок пять минут «Ауди» тормозит возле входа с надписью «Малина».

— Спасибо, что довёз, — я украдкой поправляю шёлковое декольте комбинезона и берусь за ручку. Наши глаза снова встречаются, я вспыхиваю и поспешно отвожу взгляд.

Арсений на удивление выходит за мной. Его шаги преследуют меня и тогда, когда я поднимаюсь по ступеням. Делать вид, что я этого не замечаю, нелепо и глупо, поэтому я оборачиваюсь:

— Ты тоже идёшь сюда?

— Тонкое наблюдение. У меня здесь встреча.

Я едва успеваю удивиться такому совпадению, как уже через пару секунду тону в радостных визгах Радмилы.

— Фига ты какая! Просто чума! — её пальцы трогают меня за волосы, плечи, словно манекен в магазине. — Я скучала! Ещё через дверь тебя заметила… — отстранившись, она переводит взгляд на Арсения, и её голос моментально перестаёт быть визгливым: — Приветик, Арс. Ты сегодня с нами?

Мне хочется зажмуриться от нелепости такого предположения. Одна его бровь ползёт вверх, а губы кривятся в снисходительном: «Ты серьёзно?»

— Мудак, — резюмирует Рада, провожая глазами его удаляющуюся спину. — Но такой он, конечно, охуенный, — горящий взгляд на меня: — Я тебе говорила? С ним сестра Алсушки трахалась, та, которая на белом кабриолете ездит. Хотя ты её, наверное, не помнишь: отстала за четыре года от жизни.

Я беру её под руку и тащу к столу. Не хочу знать, с кем Арсений спал и кто его считает охуенным. Достаточно и того, что он будет находиться с нами в одном кафе.

— Короче, мы заваливаемся в «Скрудж». Время — два часа ночи, сна ни в одном глазу. Ромыч наш стол обычный забронировал, мы смотрим и ничего не поймём: за ним сидит левый мужик и смотрит в телефон. Рома уже возмущаться собрался, а я смотрю: лицо знакомое. А это Харасов, футболист, прикинь? Ну тот, у которого видео с дрочкой слили. Сидит один, бухает. Короче, мы вместе до семи утра тусили. Классный такой оказался. Мы с ним телефонами даже обменялись, — Радмила, сняв блокировку с экрана, демонстрирует мне контакт с надписью «Харасов футболист». — Он сейчас свободен, кстати. Я походу не в его вкусе, так что надо вас познакомить.

Хорошо, что я успела проглотить вино, потому что закашливаюсь от смеха. Радмила очень похожа на Луизу своей непосредственностью и отсутствием сантиментов. Мы знакомы давно, ещё со школы. Глядя на Раду, можно предположить, что она из богатой семьи, золотая молодёжь: ухоженное лицо, одежда по последней моде, брендовая сумка. На деле семья у неё самая простая: мама всю жизнь трудится бухгалтером в небольшой фирме в Зеленограде, а папа — военный на пенсии. За два года Рада раскрутила свой аккаунт в инстаграме и стала успешным фэшн-блогером. Теперь с ней сотрудничают многие интернет-магазины, размещая рекламу за неплохие деньги. В каком-то смысле я горжусь ей. Радмила всегда стремилась к лучшей жизни, и к двадцать годам её мечта сбылась. Своим успехом она обязана только себе — мне есть чему у неё поучиться.

— Ну и как Данил? По-прежнему сводит с ума всех тёлок в радиусе километра? К тебе ещё подкатывать не пытался? Тебе дух Европы на пользу пошёл. Вон какой красавицей стала.

Резкий уклон в щекотливую тему застаёт меня врасплох, и я неумолимо начинаю краснеть.

— Глупости не говори. Если ты не в курсе, он встречается с моей сестрой.

— Со сводной сестрой, — многозначительно вставляет Радмила. — Луиза может и подвинуться. А с Арсом у вас отношения наладились, я так понимаю? Если уж он тебя сюда привёз.

Я усмехаюсь.

— Совсем не наладились. Ему просто было по пути.

Взгляд Рады перебирается мне за плечо, становясь цепким. Я прекрасно знаю, куда она смотрит. Пока выходила в туалет вымыть руки, видела, что Арсений с компанией сидит через два стола от нас.

— Он с Радкевичем и ладыгинской дочкой. Арс с ней теперь трахается, не знаешь? Она вроде с хоккеистом встречалась.

Во второй раз за вечер услышать слова «трахаться» и «Арсений» в одном предложении — перебор для моей нервной системы. Поморщившись, я щедро отпиваю вино, чтобы сбить их странное послевкусие.

— Понятия не имею.

— Просто интересно, — хмыкает Радмила. — Ну всё, ты вернулась, и я тебе не дам заскучать. В эту пятницу хорошая тусовка в «Трёх квадратах» будет. У меня две випки есть. Эх, я бы лучше с тобой квартиру снимала, но не скажешь же соседке «Вали».

— Не надо, конечно, — нахмурившись, возражаю я. — И почему каждый хочет взять надо мной шефство? Я вообще-то не дитё малое.

— Просто ты такой милый хомячок, — умилительно тянет Рада, выпячивая нижнюю губу. — Хочется о тебе заботиться.

Подняв бокал с вином, она протягивает его мне, чтобы чокнуться:

— Ну, за твоё возвращение, блудная Аинка.

Она произносит это нарочито торжественно, и я взрываюсь смехом. Он поднимается из глубин желудка, щекочет горло. Впервые с момента своего возвращения я делаю это искренне. Пусть при помощи алкоголя, но сейчас это неважно. Главное, что мне хорошо.

— Арс сюда смотрит, — незамедлительно сообщает Радмила, наклонившись. — Ему походу жуть как интересно, почему его сводной сестрёнке смешно.

Я и сама чувствую, что он смотрит: в позвоночнике становится неуютно, словно по нему скребут чем-то металлическим. Я снова отпиваю вино. «Малина», к счастью, не его собственность, и я имею право смеяться так громко, как захочу. Хотя, возможно, в эту самую минуту Арсений убеждает Вову Радкевича не пускать меня в свой бар.

— О, Вадик звонит, — подхватив со стола гудящий айфон, Рада прикладывает его к уху. — Привет, братиш. Да, в центре… У меня лучшая подружка из Швейцарии вернулась. Мы в «Малине»… Подъезжай, да, — она вопросительно поднимает брови и тычет пальцем в динамик: «Ты не против?»

Я мотаю головой, показывая, что не против. Через час мне всё равно уезжать домой, потому что я пообещала Луизе вернуться не позже двенадцати, а так у Рады останется компания. Вот перееду — смогу тусить подольше. Некрасиво будет притащиться в дом отчима посреди ночи и нетрезвой.

В течение десяти минут Радмила подробно информирует меня, кто такой Вадик Стрелецкий, — сын кого-то, кто когда-то владел каким-то крупнейшим заводом, пока его не застрелили. Мне такие рассказы не в новинку: у Луизы на каждого своего знакомого собрано такое мини-досье. Если оно есть — значит личность примечательная.

— Братиш, мы здесь! — Рада поднимает руку и активно машет. Я с досадой думаю, что Арсений снова на нас смотрит, но потом одёргиваю себя. Во-первых, это походит на паранойю, а во-вторых, мне плевать.

Вадим приехал с другом. Оба симпатичные, модно одетые и в приподнятом настроении. Рада представляет меня, ребята заказывают виски и ещё вина для нас.