Новая жизнь - Лила Каттен

приснилось все, а потом… потом увидела свой живот, которого почти не было, – перевела дыхание. – Позвала медсестру. Начала спрашивать о муже, вещах. Она лишь сказала, что никто не приходил, ничего не передавали. Спросила про сына, она сказала, что все в силе пока я не выпишусь. Сумку отдали, я сразу начала звонить Вадиму, но тщетно. Обзванивать подруг и искать его, было как-то стыдно. Плюсом пережитое и плохое самочувствие. Заплатила медсестре, чтобы купила мне необходимое. Потом уже, на пятый день, наверное, в интернете увидела, что он ходит на приемы с какими-то дамами. Улыбается, – затряслась от всхлипов, – на камеры. Выписали на десятый день. Пришла домой, ключ не подходит, стучу не открывают. Вышла соседка, сказала, что там никого. Она была уверена, что мы переехали. Куда не знает. Денег было немного. Сняла с карты около пятидесяти тысяч. Поехала в недорогой отель, не баловала себя никогда. На следующий день отправилась на кладбище, договорилась с больницей и похоронила через день малыша. Одна. Никого не было. Стояла и была рада, что тут лишь я, принимая реальность.

Каждое ее слово вызывало желание растерзать всех вокруг. Меня бесила эта несправедливость, что окольцовывала эту маленькую женщину.

Эмма

Воспоминания картинками стали появляться передо мной, и я погрузилась в них, начав рассказ:

«В дверь настойчиво стучали, но каждое движение отдавалось тяжестью, будто мне к ногам прикрепили гантели по двадцать килограмм.

Открываю и вижу того, кто с некоторых пор стал образом дьявола для меня. А еще катализатором злости, слез, боли и разочарования.

Так странно. Моя любовь к нему казалась такой большой, но в один миг она просто испарилась. Растворилась в воздухе и не оставила ничего после себя. Но в моем случае я нашла прекрасную замену ей – ненависть.

Я научилась ненавидеть. И с каждым днем объектов для взращивания черных чувств становилось все больше.

– Зачем явился? – развернулась и пошла вглубь комнаты, увеличивая расстояние, между нами.

– Привет, дорогая. Как дела? Прости не смог проведать тебя, был занят.

– Лучше бы ты заткнулся. Чего надо, я спросила.

– Смотрю ты не в настроении. Что ж, тогда перейдем к делам. У меня тут документы на подпись.

Он стал говорить, а я погрузилась в пространство, лишь бы не слышать его голос.

– Ты слушаешь? Эй, – щелкает перед лицом. – Я говорю, фирма на грани. Ты запустила дела. Да и магазин требует внимания. Подписывай давай.

– Ты вообще человек? – дрогнул голос. – У нас же… у нас сын…

– А вот тут поправочка. У тебя, Эмма. У. Тебя. Нет нас, понимаешь? Это были твои иллюзии.

– Мерзкий… ты омерзителен. Ненавижу…

– Видела бы ты себя. Да меня тошнит от тебя. Еле выносил все эти годы.

Не могу больше, просто не могу его видеть. Не хочу.

– Подавай на развод. На суд не явлюсь. Подпишу все, что захочешь. Видеть тебя не хочу.

– О, так все готово уже.

Начинаю смеяться. Вот же ублюдок.

– Да-да, все уже давно готово.

– Давно?

– Пару месяцев. Сначала, если честно был иной план. Хотел обмен провести, но теперь все сложилось даже лучше.

– О чем ты говоришь? – не может этого быть. Пусть все окажется сном. Пусть это будет сон. Хочу проснуться. Не могу поверить. Как так? Как я могла не видеть его черное нутро?

Скручиваюсь в кресле и затыкаю уши, но злые слова проникают в уши.

– Согласись, ты бы променяла сына на все свои богатства? А сейчас они тебе и вовсе не нужны. Так что, подписывай. Все равно обанкротишься скоро.

Готова кричать.

Хватаю ручку и подписываю все, что передо мной лежит.

– Выметайся отсюда, – кричу ему в лицо и толкаю. – Убирайся.

Не успеваю замахнуться, как он тут же бьет меня кулаком в лицо, так сильно, что я валюсь на пол, перелетев через кресло, на котором только что сидела. Из носа хлещет кровь на пол.

Но и эта боль не отрезвляет меня, ни капли.

– Твои сраные вещи в общаге, адрес на столе. И не смей появляться на горизонте. Сгною тебя сука.

Хлопок двери и окончательное падение. Не из-за него, а из-за того, что я не научилась разбираться в людях, и это неумение привело меня к тотальному провалу, всей моей жизни».

Повернула голову к нему и посмотрела в глаза.

– Ты меня хотя бы слушаешь? – усмехнулась.

– Каждое слово, Эмма. Продолжай.

Александр

Она помотала головой. Указала мне на пенек, даже не заметил, что все это время сидел на корточках. Я сел туда. А она вытащила салфетки и стала вытирать лицо отвернувшись от меня. Снова опустилась на землю. На мои попытки пересадить ее отмахнулась. Потом перевела взгляд на цветы и продолжила.

– Дальше я продала вещи, они были брендовые, дорогие. Оставила немного на каждый сезон. В сумочках нашла еще наличку. В итоге тысяч двести у меня было. А дальше… начала пить. То соседи приходили знакомиться, то подруги писали о том, какая я тварь. Вадим перевернул историю, обвинив во всем меня. А мне было плевать. Посылала каждую. Так и осталась одна. Когда деньги закончились. Продала все золото, что было. Кроме обручального кольца. Его я просто выкинула. Время шло, я все сильней уходила от реальности. Клубы. Новые знакомые желающие бесплатно выпить, было скучно одной… страшно оставаться наедине с собой и реальностью… Беспорядочные половые связи.

Она замолчала. Согнулась ниже к коленям и обняла их. Уже хотел приблизиться, но она резко подняла голову.

– Осуждаешь? – я промолчал, потому что, ответив «нет», а это было правдой, она бы не поверила. – Правильно. Я тоже. Если пока нет, ничего. Завтра утром, когда переспишь с этими мыслями о том, что я рассказала, выстроишь цепочку событий, поймешь, что перед тобой недостойная женщина и еще менее достойная мать. Не прощу себя, ни за какой мой поступок. Потому что все то время, что я пьянствовала и пыталась забыть боль, я оставила своего мальчика одного. Потом приходила и вновь, видя место, где моя жизнь осталась, уходила в запой. Это яма. Мой ад. Черт. Я два года убивалась. Да и сейчас не лучше. Пью по выходным. Но этот день всегда оставляю для него. Он только наш.

Посмотрела на меня и опустила глаза на свои ладони, которые тряслись.

– Я держала его на этих руках. Холодного. Моего мальчика. И не могла расстаться. Я не могла поверить… Променяла бы всю свою жизнь лишь на миг, всего лишь мгновение побыть с ним. Увидеть его глаза, услышать его.