Алан. Скажи, что ты моя 2 - Иман Кальби

Я посмотрела на него умоляюще… От его реакции сейчас зависело все…

– Иза, я мужчина! Я не могу зависеть от женщины! Я привык зарабатывать деньги и чувствовать себя лидером, а ты пытаешься превратить меня в овоща на таблетках! Лучше уж тогда было сдохнуть от рака, чем вот так вот… унижаться сейчас…

Он встал резко из-за стола, а я еле сдержала слезы… Впервые в жизни Роберт заставлял меня плакать… Хотя нет, вру… Второй. Первый раз это произошло, когда я узнала про его диагноз – онкология почки второй стадии… Мы многое прошли за эти два года… Слишком многое, чтобы сейчас взять и отпустить его одного туда, в холодную Россию… К тому же… К тому же я знала, что нужна ему рядом. Таблетки, постоянный мониторинг его состояния. Роберт относился к той категории мужчин, которые всегда попустительски относились к своему здоровью…

Я ушла в спальню. Решила прилечь. В голове гудело. Резко задернула шторы – теперь веселые солнечные зайчики мне казались навязчивыми и раздражающими.

Роберт пришел минут через пятнадцать. Лег рядом. Он всегда отходил быстро. И всегда извинялся, когда перегибал палку.

Почувствовала его большие теплые руки на своей талии. Поцелуй в шею поверх волос.

– Иза, тебе это тоже нужно, не меньше, чем мне… Ты сама прекрасно это понимаешь, только не хочешь в этом признаться самой себе… Психолог давно тебе сказал – ты победишь свои страхи и залечишь свои травмы только тогда, когда посмотришь им в глаза. Хватит прятаться от того, что было… Москва не виновата в том, что произошло… Это всего лишь город. Город, где, кстати, началась и наша с тобой история. Прошлое беззубое, Иза… Так всегда говорила моя бабушка… Это только тени в шкафу от старых вещей, которые кажутся в темноте опасными монстрами… Пора повзрослеть, Иза… Переступить и двигаться дальше…

Бэлла

Переступить и двигаться дальше… Как просто это звучит. Как обидно просто… И как сложно на поверку… Иногда так легко сделать всего один шаг – и ступить в бездну… Тогда, семь лет назад, я была готова расслабить пальцы на железных перилах моста и безвольной тряпкой уйти на дно Москва-реки, а сейчас… Сейчас я отчаянно хочу держаться за любую опору… Я судорожно ищу руками, за что бы зацепиться, потому что боюсь… Боюсь упасть. Пусть внизу и мягкая перина из его поддержки и заботы… Но не боль от падения мне страшна. Мне страшно повредить эти самые заботу и поддержку… Разбить их, уничтожить…

Да, именно так… Они для меня слишком дороги, они слишком важны в моей жизни. Я в буквальном смысле осязала их, чувствовала… Эта забота – его руки, большие, всегда теплые руки… Его осторожное, нежное дыхание. Не шумное и порывистое, сносящее все барьеры и заставляющее мозги отключаться, как у Другого. А утихомиривающее, убаюкивающее, плавное… Эта поддержка – его лучистый взгляд, подбадривающий, в меру игривый, в меру солнечный и в то же время серьезный, сосредоточенный, мудрый и все знающий… Это штиль, это покой, это спокойствие… Не гроза, буря, ураган, которые всякий раз засасывали меня в воронку хаоса и анархии, как у Другого…

Роберт… Мой ангел… Именно так я его и называла про себя… И не потому что это игра слов на его фамилии – Ангелов… Потому что он и правда стал для меня ангелом-хранителем… Моим спасением… Тем, кто крепко взял за руку там, на мосту, в шаге от бездны… Тем, кто крепко держал все эти годы… Даже тогда, когда ему самому нужна была поддержка и опора.

Я плохо помню свои первые месяцы во Франции. Плохо помню, как он привез меня в свою парижскую квартиру, как терпеливо ждал моего выхода из состояния шока и опустошенности… Как осторожно и деликатно вводил в новую жизнь. Знал, когда нужно помолчать вместе со мной, знал, когда можно вызвать у меня легкую улыбку своими нелепыми и милыми, не по возрасту, шутками и забавным акцентом… Все он про меня знал, все понимал, мой мужчина… А ведь это только сейчас я могу вот так смело и открыто его так называть. Первые семь месяцев нашей совместной жизни я даже мысли такой допустить не могла… Словно бы мое женское «я» от меня отрезали, словно бы оно осталось там, в брошенной квартире в Москве…

Я совру, если скажу, что это не так. Ведь и правда, часть меня действительно осталась там. Часть, которая умела любить по-другому, чувствовать по-другому, даже дышать по-другому… Все это теперь у меня иначе. Все в других тональностях, в другом мироощущении. Та я, малютка Бэлла, его Белка, умерла… Зато родилась новая женщина – Изабелла Ангелова, или Иза, как он любил мена называть, и мне нравилось. Новой мне это имя очень подходило… Его придумал Роберт… Сказал, что оно очень распространено на юге Франции и в Италии. А еще оно красиво подходило под мой творческий образ…

Но все это пришло далеко не сразу. Совсем не сразу. Перед тем, как родилась Иза Ангелова, перспективный дизайнер, любящая жена состоявшегося мужчины, прошел немалый срок… Роберт ждал… И ни разу даже вида не показал, что хочет от меня взаимности, встречных чувств или банальной женской благодарности… А я была как спящая красавица, вот только в моей сказке принц не разбудил меня поцелуем, а, наоборот, умертвил… А в мужчине, который волею судьбы оказался рядом со мной, я долго не признавала нового принца…

Я пришла в себя только летом следующего года… Тогда уже я сносно изъяснялась на французском и даже обзавелась здесь каким-то своим микромиром – походы за хлебом по утрам, прогулки вдоль Сены по вечерам с ним после работы, по субботам – блошиные рынки или поздние завтраки в Латинском квартале или на Монмартре… Мы часто просто молчали… Но это молчание было очень гармоничным и социальным. Я наблюдала за миром вокруг, как зверек, который выглядывает за своими собратьями из кустов, но пока не решается сделать шаг к ним навстречу, вынырнуть из зарослей… Роберт видел все это во мне. И не давил. Он никогда на меня не давил…

А еще я снова начала рисовать… Тоже не сразу, тоже ближе к лету после переезда. Брала мольберт, кисти или пастель и шла искать вдохновения в городе. А Париж и правда вдохновлял… Есть города, вводящие тебя в еще большую