Хочу тебя в жены (СИ) - Ангелос Валерия

Верующий человек найдет время для молитвы и до храма в любом уголке мира доберется. Но я многое упустила. Расслабилась. Отвлеклась. Только разве это значит, что нужно моментально религию менять?

Я не готова. Совсем не готова к этому повороту.

- Ты спрашивала про мою семью, - тон Амира смягчается, горячая ладонь накрывает мою заледеневшую и подрагивающую, привычным жестом переплетает наши пальцы. – Ты хотела познакомиться с моими родными.

Молча киваю, никак не удается побороть оцепенение.

- Ты для них чужая, - вкрадчивая фраза как удар ножа под ребра. – Открыто никто этого не озвучит. Не посмеет. Мой авторитет непререкаем. Сказать хоть слово против моей жены означает бросить вызов мне лично. Никто не рискнет.

- Тогда…

- Ты должна стать моей женой в полной мере. Принять мой мир. Мою культуру. Мои традиции. Только это позволит нашим сыновьям управлять кланом в будущем. Наши дети, вот о ком тебе следует заботиться уже сейчас.

- Но пока я даже не…

- Будешь, - говорит уверенно. – Ты родишь мне сыновей. Один из них станет главой семьи, когда придет время. Или ты предпочтешь подвергнуть его жизнь угрозе?

- Что? – гулко сглатываю. – Какой еще угрозе? Наш сын на свет не появился, а ты уже рассуждаешь об опасности, которая его ждет. Что это за мир такой?

- Жестокий мир – жестокие нравы, - заключает мрачно. – В некоторых странах мужчины, которые женятся на женщинах не своей веры, не могут занимать государственный посты, не могут служить в армии. Выбор должностей для них строго ограничен. Даже если жена принимает религию мужа в будущем, ничего не меняется. Здесь все еще строже. Будь я простым человеком, проблем бы не возникло. Мне было бы наплевать, какому Богу ты молишься. Пусть даже нескольким богам поклоняешься, язычеством занимаешься. Твой выбор. Твое дело. Лишь бы счастлива была. Я бы ничего не требовал менять.

- Но ты не простой человек, - выдыхаю судорожно. – Глава клана.

- У меня много братьев, каждый из которых не прочь занять это место, - кривая усмешка растягивает его губы. – Другой родни тоже хватает. Многие желают урвать кусок. Никто не откажется. Любая слабость будет использована против меня. Наши устои держатся на традициях, которые формировались веками. Могу ли я взять в жены девушку не нашей веры? Да. Могу ли я назначить наследником ребенка от нее? Да. Но вопрос в том, будут ли остальные такому лидеру подчиняться. Чужак. Бунт против него неизбежен. Наш сын должен будет утопить восстание в крови, подавить мятеж. Только и при этом раскладе в безопасности он не окажется никогда. Вся жизнь в ожидании удара. Хочешь детям такой судьбы? Уничтожать будут не только наследника. Всех и каждого. Ну может, девочку пожалеют, выдадут замуж за нового лидера.

- Ты говоришь ужасные вещи, - впечатление, точно иглы в горло вонзаются, колючий ошейник обвивается вокруг моего горла. – Больная реальность. Ненормальная.

- Я знаю, как будет, - бросает мрачно. – Смысл скрывать? Я думал отказаться от власти. Правда. Без шуток. Думал передать власть другому. Но это не прокатит. Шансов мало. В каждой стае только один вожак. Нового выбирают, если старый погиб. Отказ от всего по доброй воле будет принят за слабость. Слабаков убивают. Вырезают под чистую. Иного не дано. Надеяться на милость брата или дяди? Глупо. Не простят, не позволят уйти.

- Неужели моя религия имеет настолько серьезное значение? – запинаюсь. – Даже если я не приму твою веру, наши дети все равно будут к ней принадлежать. Разве этого мало для их безопасности в будущем?

- Наши дети будут в опасности, даже если ты примешь мою веру прямо сегодня, - говорит Амир, окончательно добивая меня. – Сейчас. Ты не рождена в моей религии. Это создает угрозу.

- Почему ты раньше ничего не сказал? – едва подавляю истерику. – Почему?

- Я сделаю все, чтобы вас защитить, - крепко сжимает мою ладонь, в момент подавляет лихорадочную дрожь, завладевшую мною. – Верь мне. Делай то, что скажу. Вот и все.

- Объясни, - закусываю губу. – Объясни, пожалуйста. Это ведь твои слова. Жуткие слова. Про опасность. Даже если я прямо сейчас меняю веру, наши дети окажутся под угрозой. Просто потому что я не способна вернуть время назад и родиться в семье, которую бы представители твоего рода одобрили. Просто потому что я чужая. Не ваша и никогда не смогу вашей стать.

- Опасность будет меньше, - говорит он. – Гораздо меньше.

- Что это означает?

- Я много размышлял над этим. Изучал материал. Я полагаю, мы сумеем снизить риск, если будет действовать правильно.

Меня пугает весь этот разговор. Жутко пугает. Потому что Амир выражается очень ровно и спокойно, без своих крепких словечек, с необычной серьезностью. Ощущение, точно я общаюсь с другим человеком. Вижу этого мужчину впервые.

Он разгадывает мои чувства быстрее, чем я успеваю додумать собственные мысли до конца. Подхватывает меня за талию и пересаживает к себе на колени. Откидывается на сиденье, привлекает к своей широкой груди, поглаживает по спине. Медленно, будто старается усыпить тревогу. И у него получается, чертовски хорошо получается.

Пара мгновений – липкий ужас отступает, схлынув точно ледяная морская волна, отходит от берега, словно прибой. Власть страха ослабевает.

Господи. Боже мой. До этого момента я и не подозревала, что Амир способен беседовать таким образом. Обуздать дикость, загнать зверей в клетку, говорить четко и размеренно, обходиться без жестких матерных выражений. Мне открывается совсем другая сторона.

Хотя он глава клана. Странно ждать другого поведения. Глава своего рода. Лидер. Вожак. Игра мускулами идет на показ, для усыпления бдительности, но в реальности есть еще игра разума, куда более жесткая и опасная, смертоносная, не сравнимая с грубой физической силой. Игра, где возможен единственный победитель.

- Ты примешь мою веру в ближайшее время, - заявляет Амир. – Процедура простая. Тебе необходимо произнести молитву. Ничего сложного и болезненного в этом нет.

- Я… я знаю, - нервно киваю.

- Замуж тебя выдаст опекун, - продолжает он. – Мужчина моей религии.

- Кто? – поражаюсь. – У меня нет никакого…

- Ахметов, - бросает ровно. – Рустам Ахметов выдаст тебя замуж на нашей первой свадьбе.

- Этот маньяк? – взвиваюсь. – Ты серьезно? Этот психопат будет заменять моего родного отца на свадьбе?

- Ты его даже не увидишь, - выдает невозмутимо. – Сама церемония пройдет без тебя.

- Стоп, - с шумом втягиваю воздух. – Как такое возможно? У вас проходят очень пышные торжества. Все длится не один день. Собираются родственники.

- Мы поступим иначе, - обещает вкрадчиво. – Первая свадьба будет скромной. По моим законам, по всем нужным правилам. Но гостей не зовем.

- Интересно, - протягиваю с нервическим смешком. – Действительно гостей мало. Даже невеста не приглашена.

- Вторая свадьба на твой вкус, - игнорирует мою вспышку. – Приглашай кого пожелаешь. Полная свобода выбора относительно места и формата мероприятия.

Чем больше Амир говорит, тем страшнее мне становится. Вроде верно звучит, складно, логично. Но проклятье, этот мужчина пугает, вгоняет в шок.

Где мой громила? Где мой амбал? Шуточки. Ухмылки. Выражения, вгоняющие в краску, заставляющие сгорать от стыда. Где все это? Куда исчезло?

Холодный. Ледяной. Прирожденный стратег, умело загоняющий меня в ловушку.

Я хочу поспорить. Очень хочу. Но не обнаруживаю ни единого разумного аргумента. На чем стоять? На что упирать?

Он знает законы своего мира. Знает свой клан. Могу ли я ломаться и отстаивать свою веру в такой ситуации? Могу ли подвергать опасности жизни будущих наших детей? Безумно пытаться.

Вот только легче от этого тяжелого осознания не становится.

Чувство, будто от меня отрезают часть плоти. Очень важную и значительную часть. Отсекают медленно и уверенно.

Чувство, будто теряю себя. Резко. В момент.

Дьявол. Разве другой выбор есть?

Амир не производит впечатление религиозного человека. На первый взгляд. Однако он регулярно совершает молитву. Просто не при мне. Соблюдает пост. Строго, жестко. Придерживается всех своих традиций. Подает верный пример остальным людям.