Я рожу тебе детей - Ева Ночь

И все же я пыталась до него достучаться. Или не знаю, что заставляло меня продолжать этот непонятный диалог на краю пропасти.

— Да, у меня есть семья, — перескакивая с камушка на камушек, шла я вперед. — Папа, мама, дедушки и бабушки. Полный комплект.

— Нет, не то, — дернул он досадливо плечом, отгоняя образ моей благополучной семьи от себя. — Я неправильно задал вопрос. У вас есть муж, дети?

— Нет, — все же временами я бываю ангелом — бескрылым, но бесконечно терпеливым, — я не замужем, детей у меня нет.

— Тогда чем, чем вы можете мне помочь? — в голосе его прорвались нотки торжества, замешанные все же на полынной горечи. — Как можно разводить чужую беду руками, если вас не коснулись проблемы семьи и материнства?

Он бил резко, хорошо поставленным ударом, интуитивно нащупывая самые слабые места. Но сдаваться я не собиралась.

— Если следовать вашей логике, то вам способен помочь только тот, кто пережил личное горе и семейную драму. Я уверена на двести процентов: не все психологи, которых вы посещали, имели схожую с вашей судьбу. Однако вы не бросали им в глаза, что они не компетентны и не могут разобраться в ваших семейных перипетиях.

Змеев хмыкнул и зыркнул на меня, снова внимательно вглядываясь в мое лицо.

— Допустим на минуту, что я замужем и мать. Это вызвало бы больше доверия?

Он ничего не ответил, лишь чуть наклонил голову к левому плечу. Слушал. И это давало уже хоть какую-то надежду на полноценный диалог.

— И если бы я была несчастна в браке, вас бы это вдохновило? Или все же вы бы подумали: ну какой она психолог, чем может помочь, если в своей семье разобраться не может?

Змеев снова покачнулся, размышляя, а затем все же рухнул в кресло, будто не находил сил больше стоять передо мной.

Я перевела дух. Все же этот мужчина подавлял. Ростом. Властностью. Какой-то тяжелой аурой. Резкостью высказываний.

— А если бы я была счастлива в браке, — повела я его дальше, — вы бы сочли, что я не способна вас понять, услышать, помочь? Потому что не пережила, не прочувствовала, не знаю, как это происходит?

Он молчал, устраиваясь поудобнее в кресле и складывая руки на плоском животе. Я сочла это за добрый знак.

— Ваша логика трещит по швам, аргументы не выдерживают критики, потому что вы накладываете личный опыт на деловой, а это не всегда знак равно.

Зря я об этом сказала. Промашка. Он тут же взвился, как костер, в который подбросили дров.

— Ставим диагнозы по лицу? Гадаем по звукам бубна? — подался вперед, напрягаясь, как хищник перед броском.

— То же самое я могу сказать и о вас, — в отличие от него, я излучала внешнее спокойствие и благодушие, но уже все зря, все бесполезно: Змеев снова вскочил на ноги и начал мерить мой кабинет шагами.

Помещение небольшое — заметила я отстраненно. Надо было все же соседнее брать, предлагали же. Но мне показалось, что здесь достаточно просторно, высокие потолки, много света и воздуха.

Это, наверное, потому казалось, что не попадались типы, подобные Змееву. Вероятно, и огромное помещение меня не спасло бы.

А так… Он отшвырнул кресло, будто пушинку, — мешало оно ему, и огромными шагами — от стенки до стенки, метался, будто маятник. Как он прожил со своим взрывным характером столько лет? Как управлял бизнесом, если не может сдержать негативные эмоции, но в то же время прячет, как царь Кощей, все то, что болит, но так и просится наружу?

— Ты все переворачиваешь с ног на голову. Пользуешься этими своими штучками! — разродился он гневной тирадой и перешел на «ты».

— Я всего лишь выстраиваю логическую цепочку, — попыталась ему возражать, все еще спокойно.

— Лучше бы ты действительно вышла замуж и родила детей, выполнила самое главное предназначение в жизни женщины, чем сохнуть здесь, в четырех стенах, и морочить голову клиентам, внушая им благополучие и уверенность, что способна решить все их проблемы!

Змеев плыл на своей волне и никак не хотел слышать, что ему говорю я.

— Вы опять за свое. Профессиональное не равно личное. Учитель может учить детей, не имея семьи. Токарю не обязательно жениться, чтобы правильно выточить деталь. Одно другому не мешает абсолютно. Я выйду замуж и рожу детей… — довести мысль до конца я не успела. На последней фразе Змеева разорвало, как ядерную бомбу:

— Что ты знаешь о жизни, глупая девчонка? Что ты можешь дать мне?

Можно сказать, каждый говорил сам по себе и почти одновременно.

Я заткнулась, пытаясь переварить очередное оскорбление. Он заткнулся, как-то странно разглядывая меня. Более тщательно, чем до этого. Прожигал насквозь.

Я попятилась. Точно так делал его сын, когда задумывал какую-то пакость.

— Годится! — щелкнул он пальцами. — Ты родишь мне детей. Я согласен.

— Погодите, погодите, — еще больше попятилась я и как-то беспомощно вытянула руки вперед, словно защищаясь от этого напористо-властного мужчины, что ломал все мои барьеры и устои, пер напролом и слышал только себя. — Что значит, согласен? Что значит «родишь»?.. Это, может, я должна согласиться? И вообще…

— Ты же сказала: выйду замуж и рожу детей? — сделал он шаг ко мне и навис, будто скала, подавляя и не давая вздохнуть.

Я почувствовала, как задыхаюсь, мне не хватало воздуха.

— Вы с ума сошли? — прошептала я беспомощно.

— Нет. Я как раз в очень здравом уме. При светлой памяти и вообще — абсолютно здоров как физически, так и психически. Могу представить все справки. У тебя какие-то проблемы?

Я закрыла глаза. Выдохнула. И попыталась посчитать хотя бы до десяти. Сбивалась то на счете четыре, то на пять — никак не удавалось прийти в себя. Плюнула. Открыла глаза.

Он смотрел на меня не мигая. Обжигал синью. Мне стоило большого труда не поежиться. Если и существовали хоть какие-то сомнения, что Никитос его сын, то сейчас я поняла: даже тест ДНК не стоит делать. Они не просто родня. У них какое-то жутко генетическое сходство. И как я сразу не догадалась, как только увидела этого типа на пороге своего кабинета?

— Послушайте, — уперлась я задницей в подоконник — дальше отступать было некуда, — давайте остынем и постараемся друг друга услышать. Вряд ли это на самом деле то, что вам нужно.

— Ты не понимаешь, — схватил он меня за плечи и сжал так, что я пискнула, — у меня вся жизнь летит в пропасть. Я сюда ехал, чтобы камня на камне