Мы сгорим вместе. Сводные. - Маргарита Аланина

Дрожащей рукой сметаю просыпанное и выбрасываю.

- Нормально. А твоя как? – прикидываюсь, что не понимаю к чему он клонит.

- Я ни на кого не жалуюсь, - проржался наконец. - Кружку возьми, - выплевывает «подсказку».

Покровский не видит берегов совсем. Командовал бы своей любимой или прихвостнями!

Раздраженно соплю и открываю отделение с кружками.

Усмехаюсь про себя, представляя его второстепенным героем фильма ужасов. Жуть до чего довел. А ведь мама бы действительно ужаснулась таким моим мыслям. Она как-то сказала, что надо быть умнее в некоторых ситуациях и идти на уступки особо упертым баранам. Наверное, отчасти поэтому я по-прежнему лелею надежду найти точку соприкосновения в отношениях с Демьяном.

- Не, не эту, - нагло отклоняет все кружки, за которые я берусь. – А давай красную, - барин соизволил определиться! Покровский полный придурок.

Красная с пошлыми цитатами была первой!

Держу кружку и за ручку и прикидываю, что мне будет, если кружка случайно разобьётся об голову Демьянчика. Случайно и с размаху.

Покровский руководит приготовлением кофе. Четко и по делу отдает приказы. Унизительно до слез, но во мне ещё теплится капля надежды. Последняя.

Под прицелом его взгляда я напряжена как струна гитары. Кажется, если расслаблюсь, он проглотит меня, как удав мелкого грызуна. Иногда позволяю себе из-под опущенных ресниц бросить взгляд на чудо родственника.

Одной рукой он подпирает голову, а второй время от времени постукивает по столу. Волосы взлохмачены, в глазах отрешенность, а самое раздражающее – его губы иногда расползаются в усмешке.

Даже в таком виде он притягателен.

Яркий насыщенный аромат заполняет комнату. Забивает рецепторы, я немного приободряюсь. Ставлю перед Демьяном кружку и вздыхаю. Кофе он получил, теперь мне нужно местонахождение роутера.

- И три ложки сахара.

- А не слипнется?

- Дерзить не боишься? – грозно рычит.

Отворачиваюсь и закатываю глаза. Ставлю перед ним сахарницу и яростно плюхаю ложку в кружку.

Покровский прищуром уничтожает половину моего боевого настроя и бросает в кофе три ложки с горкой. Хмыкает, глядя на разводы от кофе в сахарнице , и кривится.

- Демьян, где роутер?

Он игнорирует вопрос. Принюхивается к кофе. Наблюдаю за ним, и злость захлестывает. Будто я могла добавить что-то лишнее.

- Ответь на вопрос, - одергиваю задравшуюся футболку от пижамного комплекта и упираю руки в бока.

Когда Покровский делает большой глоток кофе, у меня от удивления глаза едва не вылетают из орбит.

- Горячий, - смотрит на меня с претензией.

Фыркаю, не зная как реагировать на такой выпад. Подуть, что ли? Или плюнуть в кружку? Второе я с радостью, первое – увольте. Разбавив напиток, небольшим количеством холодной воды, Покровский опустошает кружку в два глотка. Со стуком ставит кружку на стол и подталкивает ко мне.

- Ты молодец, суббота только началась, а уже РАЗ. И за собой прибери.

Смерив меня взглядом, говорящим насколько я жалкая, Покровский уходит.

А роутер где? Он же не сказал.

Король дураков...

Беру кружку и иду к мойке. Приберу. Куда я денусь, если люблю порядок. Не посудомойку же включать ради одной кружки.

Восстановив состояние до нашей вылазки, я иду обратно в комнату. Каждый шаг дается тяжело. Словно к ногам камни привязаны.

Обида выжигает клеймо в душе. Я реально жалкая…

Смахиваю одинокую слезу с щеки и решаю перестать пытаться подружиться с Демьяном. Лучше принять правила игры и максимально избегать его общества. Благо планы на выходные этому способствуют.

4 Митинг в его честь

- Таня, можно возьму? – Гоша скачет перед тележкой с продуктами с коробкой печенек-сэндвичей.

- Нет.

Гоша сник и начал канючить, что ему «вечно всё запрещают».

Холодок отказывает не потому, что жалко, а потому что денег лишних нет. У них буквально каждая копейка расписана.

- Бери, я заплачу. Я ж последний пряник вчера съела, - кладу коробку в корзинку и прихватываю с полки ещё одну такую же.

- Вау, спасибо! – воодушевился Гоша.

Встречаю с немым упреком, написанным на лице подруги. Пожимаю плечами и иду дальше. Да, я вчера специально съела последний пряник из пакета, чтобы сейчас купить ребенку целую упаковку чего-нибудь. Коварный расчет оказался правильным.

По пути к кассе под укоряющее сопение подруги прихватываю несколько пачек макарон и пачку риса. Тётя Ира реально много работает за сущие копейки, а я два дня отсиживалась у них как в убежище. Хоть какая-то компенсация. Папа не будет возражать против подобных трат.

- Спасибо, - Танька кладет голову на моё плечо. – А что будешь делать с упырем- сводным?

Выходные прошли идеально. У меня живот болит от смеха и вредной еды, и рябит в глазах от ночного марафона ужастиков. Папа звонил пару раз, но не наседал. О неприятностях и Демьяне не прозвучало ни слова. Увы, учебная неделя неизбежна как рассвет после ночи. Веселье было временной передышкой. Не представляю, что меня ждёт и как далеко готов зайти Покровский…

- Тань, если вдруг тебя пугают возможные действия элитной кучки, то можем не общаться в универе.

Я не хочу оставаться одной в этой клоаке, но… какие варианты? Как бы сильно я не впивалась в иллюзию, понимаю, что завтра улыбка растает едва я открою глаза, а в университете меня ждёт неизвестно что. И Таню может зацепить вместе со мной. Становится реально тошно.

Неужели я всерьёз должна выпрашивать нормального отношения к себе?

- Ой, давай не начинай. Тебе нужен защитник. Желательно с четным поясом или ударов в двести килограмм, - хихикает подруга.

- Ха, - громко фыркаю, даже некоторые люди в очереди обернулись. - В клубе я как раз найду «защитника». Как бы потом не пришлось защищаться от него. И будет у меня гарем из неадекватных, - свожу всё к шутке.

- Ты так-то не вдавайся в фантазии. Нам нужен один, размером два на два, лет двадцати пяти, без морального брака и материальной дыры.

- Какие разговоры, - саркастично тяну.

- Что значит мокх…мохального? – неугомонный пятилетка отвлекается от разглядывания витрины у кассы. В голубых глазах искреннее недоумение.

Улыбаюсь, от того насколько мило он выглядит.

- Это значит, что человек не обижает слабых и