Эми Роджерс - Вспомни меня

- Мистер Чейз, пришла Алессандра Синклер.

Хадсон посмотрел через безупречно опрятный офис на своего ассистента. Внешний вид его олицетворял вечную борьбу между хипстерско-фриковым стилем и одеждой в духе гребаного JCrew. Очки в роговой оправе, на которые у него даже не было рецепта от окулиста, и галстук-бабочка. Этот чертов галстук-бабочка. Но парень был хороший ассистентом и не лажал со своими обязанностями.

- Спасибо, Даррен. На сегодня это все.

Брови ассистента взлетели вверх.

- О, благодарю вас, мистер Чейз. Хорошего вечера.

Удивление на лице Даррена было очевидным, по опыту многочисленных часов, что он проработал под началом Хадсона. И за которые неплохо получал, к тому же.

Всякий, кто говорит, будто быть генеральным директором - это сказка, очевидно, засунули голову себе в задницу. Да, конечно, ты можешь владеть замком в облаках и забраться туда по гребаному бобовому ростку, но к полуночи ты, скорее всего, захочешь забыться непробудным сном, нежели развлекаться с проснувшейся Спящей Красавицей, готовой вонзить шпильки тебе в задницу.

Даррен вышел из офиса, сияя, будто выиграл в лотерею. Секунду спустя сквозь арочный проем вошла Алессандра.

Проклятье. Она была еще прекраснее, чем ему помнилось.

- Добрый вечер, Алессандра, - он вышел из-за стола. - Пальто?

- Нет, спасибо, - по ее тону он понял, что это не было визитом ради удовольствия. Она делала свою работу, ничего более.

- Хороший офис, - сказала она. - Внизу я видела рабочих, вешающих новую вывеску. Вы приобрели все здание?

- Не все здание, нет, - самодовольная улыбка появилась на его лице. - Но достаточно, чтобы они позволили мне повесить на нем свое имя.

Хадсон лениво скрестил руки на груди, наблюдая за ней горящими глазами. Ее взгляд скользнул по черному кожаному дивану, затем перескочил на многочисленные плоские экраны, установленные на стенах. И пока Алессандра осматривала интерьер, в офисе воцарилась тишина. Когда ее взгляд остановился на баре с коллекцией хрустальных графинов, он опустил руки и изменил позу.

- Может, выпивки?

Золотистые искорки в ее глазах блеснули вызовом.

- Нет, благодарю.

Хадсон издал короткий смешок.

- Алессандра, ты убиваешь все мои попытки быть джентльменом.

Она убрала прядку волос за ухо. Ее светлые локоны в этот раз были распущены, спадая мягкими волнами на плечи. Наблюдая за ней, Хадсон поймал себя на желании запустить пальцы в ее волосы.

- Надеюсь, вы подготовили чек, мистер Чейз?

- Ах, да. Моя щедрость, - он повернулся и взял все эти нули со стола.

- Благодарю вас. Пришлось пройти долгий путь, чтобы сделать новую школу реальностью, - она взяла чек и убрала в сумочку, затем помедлила и посмотрела на него: - Зачем вы настояли, чтобы я пришла сюда? Вы с легкостью могли отправить почтой.

- Как я уже сказал по телефону, я не очень-то доверяю Почтовой службе США.

Лжец. Гребаный лжец.

- Я предложила прислать курьера, - парировала она.

- Я хотел увидеть твое лицо, когда ты получишь деньги, Алессандра, - Хадсон смотрел в ее изумительные глаза. - Я знаю, как это для тебя важно.

Небольшая морщинка собралась меж ее бровей.

- О чем вы говорите?

- Ты отдаешь предпочтение мужчинам, которые становятся выше, встав на свой бумажник.

К черту это хождение на цыпочках по минному полю. Он ринулся в спринт на полной скорости.

- Вы ничего не знаете о моих предпочтениях.

- Я знаю, что десять лет назад ты хорошо, основательно присматривалась, но удрала, как только тот пидор из Лиги Плюща помахал перед тобой своим трастовым фондом, - его слова были резкими и обрывистыми.

- Все было не так, - ее голос подскочил на пару октав.

- А как тогда? - Хадсон наблюдал за ней жестким взглядом, за ее покрасневшим лицом, раскрывшимся ртом. - Ты определенно не испытывала никаких проблем с тем, чтобы отказать мне. Что наводит меня на мысль, что ты склонна раздвигать ноги, если цена того стоит.

Зрачки Алессандры расширились. На целую секунду она застыла молча.

Тогда он это уже предвидел.

Ее ладонь раскрылась, рука взметнулась в воздух. Хадсон задействовал все тело - перенеся вес с одной ноги на другую, в то же мгновение он поймал ее за запястье и резко привлек к себе.

Она уставилась на него, грудь вздымалась и опускалась. Он знал, что должен ее оттолкнуть, отправить за дверь и больше никогда не беспокоиться о ней. Но она оставалась в его руках, яростным взглядом почти подталкивая его сделать следующий шаг.

Хадсон накрыл ее губы своими, врываясь языком в ее рот, и низкий, примитивный звук зародился в глубине его горла. Поступая с ней так, он вел себя как эгоистичный ублюдок, но он не мог отпустить ее, не ощутив ее вкуса. Ее дыхание было сладким, а ее запах отразился прямо на его затвердевающем члене.

Алессандра уперлась руками в его плечи, но Хадсон удержал ее на месте, крепче стискивая объятия, удерживая за талию, а другой рукой зарывшись в ее волосы. И со вздохом облегчения ее сопротивление исчезло. Сумочка упала на пол с глухим стуком, руки сами нашли дорогу к его шее, в его волосы, дернув темные кудри.

Он застонал ей в рот. Проклятье, он хотел прижать ее еще ближе.

Хадсон углубил поцелуй, исследуя ее рот мощными плавными ударами. Сердце колотилось, каждый мускул напрягся, удерживая контроль. Она была столь изящной и хрупкой по сравнению с его крепким телосложением, он всем телом ощущал каждый ее мягкий изгиб. Контрасты между ними не ограничивались физической разницей. Если она была жарким летом, то он был скорее пятибалльным ураганом, сносящим все на своем пути.

Его рука сдвинулась, пальцы обхватили ее ягодицы, прижимая ее еще ближе. Боже, он желал ее так, как не хотел ни одну женщину, его член пульсировал, готовый взять ее.

Завладеть ею.

После стольких лет неизвестности и желания, он собирался обладать ею, и это не будет нежно или медленно.

Со всей мощью, ревевшей в его теле, Хадсон поднял ее и, не прерывая поцелуя, опустил на диван. Упершись коленом в дорогую кожу дивана, локтем сбросив диванные подушки на пол, он опустился, нависая над ней. Одной рукой подхватив ее под колено, он забросил ее ногу себе на пояс. Разрез ее бордового платья распахнулся, и Хадсон вжался меж ее бедер, зашипев от контакта с тем, чего так жаждал. Чувствовать ее под собой было так же, как и десять лет назад - горячо, чувственно, и охрененно хорошо.

Он вновь набросился на ее рот долгими и глубокими поцелуями. Когда ее язык встретился с его, бедра Хадсона плавно задвигались, массируя ее плоть бугром внушительной эрекции в неумолимом, неторопливом ритме.