Тереза Ромейн - Исполнение желаний

Луиза невесело усмехнулась и покачала головой.

– Боюсь, сколько бы я ни отдыхала, моей игре это не поможет. В картах мне никогда не везло.

– Я бы поостерегся с подобными утверждениями, – ослепив ее улыбкой, произнес Хавьер. – Кто знает, может как раз сегодня все для вас переменится.

Начало двухнедельного светского раута в Клифтон-Холле шокировало публику нехарактерной для вечеринок Хавьера благопристойностью.

До сих пор граф не испытал ни единого сожаления из-за отхода от традиций. Как оказалось, рамки условностей вовсе не мешают получать удовольствие от жизни. И еще одно интересное открытие сделал Хавьер: границы, разделяющие высший свет и полусвет, настолько условны, что компания, собравшаяся у него в доме, со стороны казалась совершенно однородной.

Конечно, если бы не пари, Хавьер вряд ли стал ломать шаблоны. Разумеется, обстановка была бы куда менее чопорной. Несомненно, желание выиграть пари заставляло его идти на некоторые жертвы, но цель оправдывала средства.

Цель всегда оправдывала средства.

Для Хавьера не существовало недостижимых целей и пирровых побед.

Как бы там ни было, беседа за ужином могла бы показаться несколько пресной из-за отсутствия пикантных шуток и крепких выражений. С другой стороны, разбитой посуды было на порядок меньше, чем обычно, поскольку никто не пытался станцевать на столе. И даже под стол никто не свалился, разве что перебравший лишнего лорд Везервакс, и то его успели подхватить и усадить на место. Мисс Оливер сидела далеко от Хавьера, на другом конце стола, как раз под люстрой, что лишало его возможности поухаживать за Луизой во время застолья, но не мешало за ней наблюдать. Блистательная – и в прямом и переносном смысле – мисс Оливер беседовала с недалеким, но вполне безобидным Фредди Пеллингтоном и чувствовала себя, как казалось, вполне непринужденно.

Но иначе и быть не могло, если ради нее Хавьер решился на такие кардинальные перемены. Ради нее и ради пари. Что, впрочем, одно и то же.

Единственное, что нарушило плавное течение ужина, это выходка синьоры Фриттарелли, которая прикурила сигару от стоящей на столе свечи и в ответ на неодобрительное замечание леди Аллингем, затушила сигару в супе достопочтенной леди. Тем самым навеяв Хавьеру приятные воспоминания о прежних зимних праздниках в его доме.

После ужина граф выпроводил джентльменов в соседнюю комнату, дабы те могли насладиться портвейном, а потом вернул их в общество дам в гостиной, где уже все было готово для обещанной партии в карты.

Перед началом игры Локвуд отвел Хавьера в сторонку.

– Хочешь, чтобы мы все умерли от скуки, кузен? – прошипел маркиз. – А ты мог отпраздновать очередную победу? Ты слишком далеко зашел, Хавьер.

Хавьер убрал его руку со своего плеча.

– Ты уже большой мальчик, Локвуд, и вполне можешь сам себя развлечь. А вот меня все более чем устраивает. И, как мне кажется, мисс Оливер тоже. Не вижу причин, почему бы ей не остаться здесь на две недели, чтобы провести с нами и Рождество, и Новый год.

Хавьер отыскал взглядом Луизу. Высокая, статная, она стояла чуть поодаль и о чем-то беседовала со своей тетей, рассеянно оглядываясь по сторонам. Словно в зоологическом саду, подумал граф. Ну что же, экзотические экземпляры вроде синьоры с вечно дымящейся сигарой не могли не возбуждать ее любопытство. Главное, чтобы представители чуждой фауны не спугнули эту гордую птичку. Во всяком случае Хавьер сделал все, что мог, чтобы этого не случилось. И даже, если верить Локвуду, перестарался.

Маркиз недобро прищурился, крепко стиснув плечо Хавьера.

– Не будь ты мне родней, кузен, я бы сказал, что ты смошенничал, пригласив скучнейшую леди Аллингем или эту серую мышку Джейн – все ради того, чтобы угодить мисс Оливер.

Хавьер вновь убрал назойливую руку Локвуда со своего плеча.

– Не будь ты мне родней, кузен, я бы потребовал сатисфакции. В свой дом я приглашаю того, кого хочу. И тебе, кстати, я тоже постарался угодить, пригласив синьору.

Синьора точно не была лишней на этом празднике, привлекая внимание и смелым нарядом и раскованными манерами. Смотреть на нее было удовольствием. И, наверное, не только смотреть. Хавьер пока не решил, хочет ли познакомиться с этой птичкой поближе. Впрочем, Локвуд, похоже, проявлял к даме интерес, и потому стоило переспать с синьорой хотя бы для того, чтобы досадить маркизу.

– Еще не конец праздника, – сквозь зубы процедил Локвуд, буравя взглядом мисс Оливер. – Я бы на твоем месте не стал опережать события, посчитав, что победа у тебя в кармане.

– И, тем не менее, победа всегда остается за мной, – ровным тоном произнес Хавьер.

Локвуд оставил его заявление без комментариев. Пожав плечами, он отправился приглашать дам за карточный стол.

К тому моменту, как Локвуд вернулся в сопровождении мисс Оливер и Джейн, Хавьер уже распечатал колоду.

– Так во что мы сегодня играем, кузен? В вист? – спросил Локвуд.

– В «спекуляцию», – ответила за Хавьера Джейн. – Вист – игра для старичков, Локвуд.

Хавьер самодовольно усмехнулся. Джейн, сама о том не догадываясь, поддела мнящего себя юнцом, но уже изрядно пообносившегося маркиза.

– «Спекуляция» так «спекуляция».

– И я буду раздавать, – сияя улыбкой, вызвалась Джейн.

– Нет, не будешь, – сказал Хавьер. – В картах у меня к тебе доверия нет. Раздавать буду я.

– Ты и мысли не допускаешь, что я могу выиграть, не жульничая! – возмущенно воскликнула Джейн.

– Потому что ты не можешь выиграть, не жульничая, – назидательным тоном ответил Хавьер, помогая дамам рассаживаться. На его лице в настоящий момент читалось выражение номер четыре в самом экстремальном варианте, а именно сдерживаемое страдание. Он был удивлен, когда мисс Оливер, посмотрев на него, прыснула от смеха.

– Не знаю, отчего ты не позволяешь мне играть на деньги, Хавьер. Все считают нужным меня опекать, а мне от этого один вред, – понуро сказала Джейн, опустившись в кресло. – Только взгляни на эти ужасные наряды, которые меня заставляет носить мать. Она думает, что я буду лучше себя вести, если буду похожа на чучело.

Платье, о котором шла речь, представляло собой стоящее колом, аляповатое изделие из жесткой кисеи цвета абрикоса без намека на декольте, что никак не соответствовало моде. Хавьер не мог отрицать того, что Джейн в нем выглядела отвратительно.

– Не платье красит человека, – стараясь придать голосу убедительность, произнесла мисс Оливер, – а человек платье.

– Как точно сказано, мисс Оливер, – с придыханием произнес Локвуд. Он придвинулся к мисс Оливер, окинув ее демонстративно оценивающим взглядом. – Могу предположить, то, что скрыто под вашим платьем, представляет бо́льшую эстетическую ценность, чем само платье. Готов поспорить на что угодно.