Мерил Сойер - Мужчина на одну ночь

– Я работала в Фениксе, чтобы накопить денег, и мне действительно удалось открыть художественный салон. Но сейчас я едва свожу концы с концами. Этот сезон решит все: или я выкарабкаюсь, или мне придется закрыть магазин.

На какую-то долю секунды его взгляд потеплел. А может, ей это просто показалось?..

– Ты что, и в самом деле решила, что я говорю о взятке?

Зак смотрел на нее так пристально, что Клер показалось, будто он раздевает ее взглядом.

– Между прочим, есть закон, запрещающий сексуальные домогательства! – с неприязнью произнесла она. Его вызывающее поведение начало ее раздражать. Он вел себя так, словно прибыл с другой планеты, где не знают, что такое хорошие манеры.

Может, раньше его и можно было одернуть и поставить на место, но сейчас Зак даже бровью не повел. Наконец он оторвал глаза от ее груди, усмехнулся, а затем внезапно расхохотался. Собаки подняли морды и уставились на него.

– Сексуальное домогательство?! Золотце мое, ничего похожего у меня даже в мыслях не было! Просто я хочу, чтобы при встрече ты не переходила на другую сторону улицы, а здоровалась со мной, вот и все.

Он снял «стетсон» с бронзового вождя апачей, небрежно водрузил шляпу себе на голову и, шутливо отсалютовав на прощание, вышел из салона. Лобо потрусил за ним следом. Клер закрыла глаза, чувствуя, что ее щеки пылают от стыда и гнева. Черт, как легко ему удалось ее провести!

– Можно подумать, что из-за этого стоит расстраиваться. У меня есть более серьезные проблемы, – пробормотала она и поежилась, представив себе комнату, погруженную в кромешную тьму, в которой она провела ночь.

Вчерашнее поведение было абсолютно не в ее характере, оно выходило за рамки здравого смысла. Клер даже не подозревала, что способна совершить подобную глупость. Если бы ее не одурманили с помощью какого-то зелья, то она бы никогда не пошла с первым встречным в «Приют беглеца»! Но что сделано, то сделано, и теперь ее подозревают в убийстве.

Клер открыла глаза в тот момент, когда в салон, как ураган, влетела Ванесса Трент.

– Вот это да! Аж мурашки бегут по коже! – вместо приветствия воскликнула Ванесса и, повернувшись спиной к Клер, принялась наблюдать за Заком, который в этот момент открыл дверь джипа для своего пса.

– Ты о собаке? – уточнила Клер. – Эта псина наполовину волк.

– Да нет же, я говорю об этом парне. Вот кто самый настоящий волк! Кто он такой?

– Зак Коултер – наш шериф, – разочарованно произнесла Клер.

Она думала, что Ванесса пришла к ней, чтобы купить что-нибудь из живописи или бронзы. Но хотя Ванесса была актрисой, ее, к сожалению, больше интересовал секс, чем искусство. Они не были близкими подругами, однако Ванесса, нисколько не смущаясь, часто рассказывала ей о своих постельных авантюрах. Клер сочувствовала ей: Ванессу приглашали сниматься не потому, что она была хорошей актрисой, а из-за ее сексапильной, эффектной внешности.

Ванесса действительно была потрясающе хороша: длинные черные волосы и синие, как сапфиры, глаза притягивали к ней взгляды мужчин, словно магнит. Женщины, правда, были не прочь позлословить на ее счет. Говорили, что над роскошной грудью Ванессы поработал голливудский хирург-косметолог и что за операцию ей пришлось заплатить чуть ли не половину своего состояния. Но Клер не слушала их сплетни. Она считала, что Ванессе просто повезло: природа одарила ее красотой и великолепной фигурой.

– Шериф?! Серьезно? – Ванесса провожала взглядом джип, пока тот не скрылся за поворотом. – А я думала, что шериф – тот парень в полицейской форме, которого мы видели…

– Нет. Олли Хэммонд – начальник полицейского участка в городе, а Зак следит за порядком во всем округе.

– Ух ты, представляет закон в округе! – Глаза Ванессы жадно засверкали. – Знаешь, этот шериф выглядит как настоящий плейбой. Похоже, он знает толк в сексе. Что скажешь?

Клер равнодушно пожала плечами, словно ей не было никакого дела до шерифа. Но она, разумеется, прекрасно знала, что о его любовных похождениях ходили самые невероятные слухи – Зак Коултер, как в свое время его отец, снискал в их городе славу донжуана.

– У меня еще не было любовника-шерифа, – задумчиво произнесла Ванесса, а затем внезапно оживилась: – Расскажи мне о нем! Он женат?

– Нет, – покачала головой Клер.

Она и сама иногда задумывалась, почему Зак до сих пор не женился. Этому можно было найти только два объяснения: или он боится повторить ошибку своего отца, чья жизнь трагически оборвалась из-за неудачного брака, или потому, что холостяцкая жизнь, не отягощенная никакими обязательствами, его вполне устраивала.

Ванесса нетерпеливо облизала губы и потребовала:

– Расскажи мне о нем поподробнее.

– Да я, собственно, не так уж и много о нем знаю, – солгала Клер. – Зак родился и вырос здесь, в Таосе. Его отец владел небольшим фотоателье, а мать… э… короче говоря, у нее были проблемы с алкоголем.

– Невероятно! У меня с ним, оказывается, много общего: мой папаша тоже любил пропустить стаканчик. Да и сейчас он частенько бывает под мухой.

Клер не стала уточнять, что мать Зака была самой настоящей алкоголичкой.

– Зак рос сам по себе, за ним никто не следил. Он вечно попадал в какие-нибудь неприятности – особенно после того, как его отец погиб в автомобильной катастрофе.

– Ах, как это трагично! – Ванесса театрально подняла глаза к небу, а Клер подумала про себя, что несчастный случай с Коултером-старшим действительно имел трагические последствия: он перевернул жизнь не только Зака, но и ее самой. Однако она не собиралась делиться ни с» кем воспоминаниями о тех днях – тем более с Ванессой.

– После окончания школы Зак надолго исчез из нашего городка. Никто ничего не знал и не слышал о нем. Все думали, что он вляпался в какую-нибудь историю и угодил в тюрьму.

– А его мать? Он, что, не звонил ей и не навещал ее?

Клер отвела глаза. Мелани Коултер погибла еще более нелепо – она просто-напросто замерзла однажды зимой в городском парке. До сих пор Клер испытывала жгучий стыд при воспоминании о смерти матери Зака, похороны которой стали позором для всего Таоса. Ее похоронили в общей могиле за счет муниципалитета, и только деревянный крест, который Зак сам поставил на месте ее погребения, напоминал миру о том, что Мелани Коултер жила на свете. И о том, что у нее был бесстрашный сын-забияка, готовый всегда встать на защиту ее чести…

Хотя с тех пор прошло добрых полтора десятка лет, Клер помнила, как ее отец не позволил ей помочь Заку. Он преградил ей дорогу, когда она направилась к выходу из банка, зажав в руке двадцатидолларовую банкноту. Это были все ее деньги, и она хотела отдать их Заку на похороны его матери. Она смотрела сквозь слезы, как Зак гордо развернулся и пошел от них прочь, подняв воротник своей единственной тонкой куртки, подгоняемый завывавшей на улице метелью. Ни одна живая душа в городке не пришла ему на помощь, никто не одолжил ему денег, чтобы он смог устроить своей матери приличные похороны… Конечно, тех двадцати долларов не хватило бы даже на то, чтобы установить жестяную табличку на могиле Мелани Коултер. Но Зак бы понял и по достоинству оценил ее благородный жест. В тот момент важен был сам факт, что хоть кто-то предложил ему помощь.