Диана Морьентес - Эволюция чувств

Наташа, совершенно сбитая с толку, замерла, уставившись любимому в глаза. Но не найдя себе оправдания, просто полезла в рюкзачок за остальными фотками. Там были портреты старенькой бабушки и снова мамы.

— А отец у тебя красивый? — неожиданно спросил Максим, и Наташа задумалась.

— Ну… Нормальный, — пробормотала она. Поняла, что не может вспомнить лицо своего отца. Возможно, она даже не узнает его, если встретит в городе. А ведь живут в одной квартире!

— Я просто смотрю на эти фотки, — сказал Макс, — мама у тебя действительно симпатичная. Особенно если улыбается. Но ты на нее не особо похожа. Значит, похожа на папу?

— Не знаю, — растерялась школьница. — А ты на кого похож?

— На отца.

— А я, правда, не знаю. Может, еще рано судить? Подросту еще, там видно будет… Вообще, у меня волосы, как у мамы. Только она красится в блондинку и «химию» делает.

Макс грустно, словно это касалось его лично, предположил:

— Если ты похожа на папу, возможно, с ним тебе было бы легче найти общий язык. Вы бы смотрелись в зеркало, или в витрины магазинов, и вспоминали бы, что вы одна семья. Что вы родственники настолько близкие, что ближе не бывает… А ты желанный ребенок?

— Я никогда не интересовалась этим вопросом, — удивленно и словно сама себе ответила Наташа.

— Я вот нежеланный. Отцу тридцать лет было, а он особо ни к кому серьезных чувств не испытывал. О создании семьи тем более не думал. Просто спал с девушками, пил с друзьями, вел, так сказать, кочевой образ жизни. Он у меня моряк, сейчас капитан корабля, а тогда старшим помощником был, и то в одном городе в порту стоит пару месяцев, то в другом… Так вот, моя мама залетела, и ему пришлось жениться. А мамочка у меня не сахар, скандальная, как у тебя. У них довольно долго семейная жизнь не складывалась, я стал подрастать, и все чаще слышал, что из-за меня мама загубила свою молодость, а отец потерял свободу… А у мамы еще очень тяжелые роды были… В этом же тоже я виноват! Они все время требовали от меня благодарности за то, что дали мне жизнь, что воспитывают меня достойным гражданином своего общества… Столько громких слов всю жизнь от них слышу! Столько нравоучений! Оказывается, я разрушил их неприкосновенные судьбы и теперь взамен должен выполнять все, что они от меня хотят. А я сопротивляюсь. Может, и у тебя такая же ситуация? А про похожесть я вот почему спросил. Сейчас мама смотрит на меня и все чаще вспоминает, как познакомилась с отцом, как влюбилась в него, души в нем не чаяла… А отец, в свою очередь, считает, что я — его вторая жизнь, его вторая молодость. Трепетно стал ко мне относиться под старость… Правда, по-прежнему, пытается уберечь меня от ошибок, которые совершал сам.

Наташа почувствовала, что Максим, действительно, ее понимает. И заодно впервые задумалась над историей своего появления на свет. Может, правда, с ее рождением связаны какие-то неприятности… Она желанный ребенок. Это простой логический вывод: мама с папой женаты семнадцать лет, значит, Наташа никак не возникла до свадьбы. И даже не сразу после. Но рождению Наташиного братика родители явно радовались больше, чем наличию дочери. Наверно, они просто хотели мальчика, а не девочку, поэтому и считают, что Наташа не оправдывает их надежд. Но братик умер. Неужели, все дело в этом?!

В кабинет, постучав, заглянула Валентина Валерьевна, учительница истории. Они с Максимом часто обмениваются какими-то книгами, вот и сегодня историчка принесла своему коллеге пачку листов А4.

— Ты опять здесь?! — воскликнула Валентина Валерьевна первым делом, укоризненно покачав головой Наташе. — Вот, Максим Викторович, я Вам распечатала про Александра II, — протянула учителю бумажки и заметила на столе фотографии. Усмехнулась: — Ух, ты! Максим Викторович, Вам идет такая одежда! Я Вас кроме как в костюмах, по-моему, ни в чем больше не видела. А кто фотографировал?

— Я, — робко призналась Наташа сбоку.

Историчка изогнула брови:

— Это Вы ей ТАК смотрите? — и через мгновение, выудив из стопки краешек его голого плеча, с укором продемонстрировала столь пошлый снимок учителю физики. Историчка строгая, но справедливая. И хоть взгляды на жизнь у нее довольно современные, но в ее возрасте такие потрясения, как обнаженное тело учителя перед объективом ученицы…

— Мы встречаемся, — сдался Макс, или чтобы оправдать и себя, и Наташу, или просто считает, что Валентине Валерьевне можно доверять.

Наташа затаила дыхание и с дрожью ждала, что будет дальше. Валентина Валерьевна переводила взгляд с одного на другого, потом, поправив очки на носу, словно не расслышав, переспросила:

— Вы встречаетесь?

— Да, — подтвердил Максим, — любим друг друга.

— Любите друг друга, — повторила женщина рассеянно. Наташа никогда не видела историчку в таком оцепенении. Но та быстро взяла себя в руки: — А ее родители об этом знают?

— Нет, — качнул Максим головой. — Я хочу, чтобы знали, но Наталья не разрешает.

— До сих пор не ладишь с мамой? — повернулась к ученице Валентинушка, как кликали ее школьники.

— Кажется, это невозможно, — с улыбкой ответила Наташа. Ей четко послышалось в голосе учительницы, что она не собирается ни читать мораль, ни препятствовать их отношениям.

— Эх, Наталья, Наталья, — вздохнула историчка. — Так поэтому ты торчишь здесь все время? — и погрозила девчонке пальцем: — Отведу тебя к директору!

— Директор уже знает, — отозвался Максим. — Мы пытаемся сделать из нашей дружбы тайну, но я не уверен, что получится. Уборщица тоже в курсе… Мария… Отчество не помню. Тетя Маша. И, честно говоря, сомневаюсь, что она не станет это ни с кем обсуждать.

— Ладно, намек понят, — усмехнулась женщина, — я никому не скажу. Надеюсь только, что вы знаете, что делаете. Наталья, — снова повернулась к девчонке, — ты с мамой не можешь отношения уладить, а пытаешься создавать что-то с мужчиной. Не рановато ли? Строить отношения с мужчиной намного сложней. Мама всегда все тебе простит, всегда разрешит тебе вернуться. И мама будет любить тебя всегда, до конца своих дней, чего ты никогда не можешь с уверенностью ждать от мужчины.

Валентина Валерьевна снова деловито поправила очки на носу и ждала, что Наталья на это скажет. Видимо, забыла, что теперь эта тихоня-отличница совершенно непредсказуема: учительница ожидала, что Наташа растеряется, но девушка тихим монологом поставила точку:

— Я тоже всегда так считала. Точнее, пыталась убедить себя в этом. Но, познакомившись с Максимом, поняла, что это полная чушь. Максим любит меня такой, какая я есть. А мама любит меня такой, какой она хочет меня сделать. Максим хвалит мои фотографии, а мама ругается, что я вешаю их на стены и порчу обои. Максиму не важно, отличница я или нет, а мама орет на меня за четверки. Максим спрашивает мое мнение перед тем, как покрасить волосы, а мама делает в моей комнате ремонт, совершенно не интересуясь, как хотела бы я… С Максимом я могу разговаривать о том, что меня волнует, а с мамой — только о том, что волнует ее саму. Вы еще будете доказывать мне, что строить отношения с мужчиной сложнее? Валентина Валерьевна, сложнее с тем, кто не хочет идти навстречу, вот и все.