Луиза Винер - Большой обман

Эдди звонит ровно в семь. Я только что пробовала в очередной раз дозвониться до Джо. Дома по-прежнему никого, мобильник переключен на «голосовую почту», и я начинаю волноваться. Прежде чем приступить к выполнению боевого задания, мне просто необходимо связаться с базой. Я должна знать, что есть человек, который меня любит и ждет и к которому я вернусь, когда все кончится. Когда-нибудь я расскажу ему все, и он поймет.

Еще раз смотрюсь в зеркало и спускаюсь в холл к Эдди. Мой вид кажется, соответствует. На веках у меня накладные ресницы, на губах — толстый слой помады. Все во мне просто, элегантно и сексуально. Когда я прохожу мимо, мужчины отрываются от игры и пялятся на меня, а какие-то толстяки в шортах свистят вслед.

Эдди свистит громче всех.

— Ну ты даешь, — говорит он, оглядывая меня с головы до ног. — Постой, чего скажу. Если ты даже не заделаешься крутым игроком, считай, что местечко в «Хутерс» тебе обеспечено.

Наша машина останавливается у заплеванного топлес-бара в нескольких кварталах от Стрипа. Сердце колотится в груди как безумное. Я стараюсь не показывать виду, но Эдди все-таки чувствует, как я волнуюсь. Все будет хорошо, говорит он; неважно, если я даже проиграю, главное постараться сейчас показать все, на что способна. Я слабо киваю и вытираю руки об обивку сиденья.

Эдди лезет в карман и вручает мне бумажку.

— Вот. Это тебе.

— Что это такое?

— Посмотри сама.

Я разворачиваю бумажку и вижу нацарапанный карандашом телефонный номер.

— Не понимаю. Чей это телефон?

— Это номер человека, который знает, где твой отец. Большой Луи просил, чтобы я передал его тебе до игры.

Все равно не улавливаю. Хоть тресни.

— Видишь ли, — Эдди берет меня за руку, — он дает тебе шанс к отступлению. Он понимает, какая у тебя непростая задача. Естественно, что ты не своей тарелке. Так вот, ты можешь выйти из игры прямо сейчас. Вон телефонная будка: позвони и узнай, где отец. Большой Луи хотел, чтобы у тебя был выбор. Чтобы все произошло по твоей собственной воле. Он тебя уважает и по-другому поступить не может.

У меня нет слов. Я верчу в руках бумажку, пока не затверживаю номер наизусть.

— Ну что? — спрашивает Эдди немного погодя. — За дело или разбежимся?

— За дело, — спокойно говорю я.

— Отлично. Я рад. Он был уверен, что ты так и ответишь.

— А как насчет тебя, Эдди? Ты тоже был уверен?

— У Великана настоящее чутье, крошка. Если уж он тебе доверяет, то я и подавно.

Игорный зал помещается на задах стриптиз-клуба. Ну и гадкое же место, скажу я вам. Темные стены, низкие потолки, пол засыпан блестками и джи-стрингами: когда-то здесь явно была гримерка. Другим игрокам — загорелым мужчинам в итальянских шелковых рубашках, в дорогущих костюмах и с золотыми «Ролексами» на запястьях — обстановка вроде нравится. Грязь и беспорядок, сладкий запах греха и риска — все, как надо. Шоферы, джакузи и расфуфыренные жены остались по ту сторону. Ни коктейлей, ни коллекционного виски — только бочонок с пивом и полупустая емкость с картофельными чипсами. Да еще и баба среди участников. Красное платье, крутой английский акцент, знаток покера. В общем, свинья — эксперт по апельсинам.

Пока нас девять человек. Мы стоим вокруг стола и ведем светские разговоры. Меня расспрашивают про Лондон, отпускают шуточки насчет моего бизнеса — просто так, безо всякой задней мысли. Похоже, моим партнерам все равно, выиграют они или проиграют. Что для них для всех ставка в тридцать тысяч долларов — наплевать и забыть. На кону самолюбие, не деньги. Они прибыли сюда слегка пощекотать нервы и доказать всем, что способны сыграть на равных с чемпионом.

Я поддерживаю разговор, и киваю на все стороны, и улыбаюсь пошлым шуткам, и прошу напомнить мне правила игры. Игроки кружат по залу, словно стервятники, и подсмеиваются надо мной — смотри-ка, она пьет одно молоко. Мне бы испугаться, а я спокойна. Наверное, нечто подобное испытывал Джимми Шелковые Носки, когда пришел к нам зимой, прикидываясь дурачком, и всех обманул, и унес с собой частицу папиной души.

В комнату входит Эдди. Мы изображаем, что едва знакомы. Эдди тепло приветствует собравшихся и осведомляется, не будет ли каких дополнительных пожеланий. Следует взрыв хохота. В той жизни к услугам таких богатеев пятизвездочные проститутки, изысканнейшие рестораны и собственные реактивные самолеты. Но Эдди-то знает, что им нужно на самом деле. Чувства опасности — вот чего им не хватает. Смотреть кино — одно, а сниматься — совсем другое. Сейчас каждый из них — Настоящий Мужик, и вот-вот на сцене появится сам Малыш Цинциннати. Тем более его услуги будут оплачены. А уж за деньги он постарается.

— А вот и мой добрый приятель Рэй, — представляет звезду Эдди. — Один из лучших покеристов штата. Входит в десятку лучших игроков США. Предпочитает играть на наличные и редко появляется в турнирах. Шумихи вокруг своего имени не любит. Однако, какого хера? Вы, салаги, принимаете его или как?

Все кивают и улыбаются. Внешность Рэя производит впечатление даже на них, сколько ни отводи глаза в сторону. Рэй худощав, смугл, щеки у него впалые, левую бровь пересекает шрам. На чемпионе поношенный джинсовый пиджак и выцветшая футболка, в глазах — легкое презрение. Переспать с таким мужиком — вот о чем мечтают жены богачей. И мужья это знают. Какое удовольствие — навтыкать такому красавцу. Каждый из них был бы не прочь.

Мы занимаем свои места за карточным столом. Я помещаюсь прямо напротив Рэя. Время от времени он испытующе поглядывает на меня, но никаких опасений я ему, похоже, не внушаю. Какой из женщины игрок? Эдди располагается у импровизированного бара, готовит кофе и дает справки. Кто-то хочет уточнить правила торговли, кто-то интересуется, какой максимальный размер ставки. Эдди всякий раз терпеливо объясняет. Какой угодно. Никаких ограничений нет, поднимай на сколько хочешь.

Мозги у всех этих мужчин формировались в дорогих учебных заведениях, однако совершенно ясно, что покеристы из них никакие. Получают слабую руку — и сразу что-то бурчат про себя. Изучают свои карты — на лицах опасливая сосредоточенность. Играют агрессивно и безрассудно, рейзы большие, ререйзы — еще больше. Надо, не надо — торгуются за каждый банк. Похоже, пас считается у них символом слабости. На самом-то деле как раз наоборот.

Кое-кто из них имеет представление о математике и время от времени просчитывает шансы банка. Но нетерпение все равно берет верх. Мои партнеры вовсю блефуют и не умеют выжидать. Им прямо не терпится узнать, что в прикупе: если уж действовать, так наверняка. Рэй, в противоположность им, само воплощение самообладания. Играет он осторожно и жестко, лишних слов не говорит, выражение лица непроницаемое. Остальные всем своим поведением показывают, какая у них карта, — Рэй глазом не моргнет, ни единого непроизвольного движения. Прямо-таки интеллектуальный атлет, один из тех, о ком говорил Большой Луи.