Александра Джонс - Любовный контракт

— Похоже, все веселятся от души. — Оливия взяла еще бокал шампанского с подноса официанта. — Стюарт, милый, у тебя бывает ощущение, что ты уже жил здесь раньше, в другом времени?

— Часто, — лаконично ответил он, потягивая шампанское.

— Ты мне сегодня напоминаешь Великого Гэтсби [27], — сказала она, лукаво прищурившись.

— А кто это?

— Не обращай внимания, невежда!

— За нас, милая! — Стюарт чокнулся с ней. — И за старика, который подписывает счета, за Кастора Стюарта Маккензи Первого!

Оливия заметила, что Макс подмигнул ей, хотя сам все еще усердно флиртовал с Винни. Она приподняла бокал и улыбнулась, а сама сказала сквозь зубы:

— Макс ван дер Кроот только что мне подмигнул!

— Пойти, что ли, врезать ему по морде? — ответил Стюарт, совсем в стиле Гэтсби.

— Лучше не надо, будет скандал.

— Ладно, не буду.

— Если уж говорить о дежа-вю [28], то вон Фэй движется к тебе, дорогой! Я исчезаю…

Оливия предоставила мужу возможность любоваться новейшими силиконовыми грудями Ратленд, размышляя тем временем, за каким дьяволом он пригласил Фэй и Винни, ее заклятых врагов, на эту дружески-семейную вечеринку. Впрочем, в издательском деле всегда так — бестселлеры порождают вокруг себя соблазнительную, скандальную атмосферу быстрого успеха и быстрых денег. Когда она руководила «Лэмпхаузом», ей всегда сообщали ужасные слухи. Наверное, подобное испытывает голливудский продюсер или режиссер, запуская на небосклон новую «звезду». Она задумалась, а не запустить ли ей в писательницы Аннабел, у которой есть и образование, и опыт, и дар речи, и живость?

Тут Оливия вспомнила, что теперь директор не она, а ее муж. Надо очень сильно любить мужчину, чтобы отдать ему свое детище — на радость и горе. Но в семейной жизни это порой необходимо. Правда, мудрая мама говорила, что она сможет быть серым кардиналом при короле… Оливия пошла искать миссис Даннимотт, хлопотавшую на кухне — «ее» кухне, как всегда.

— Это — туда… Это — сюда… — командовала она наемным официантам. — Бутерброды черствеют — срочно несите их гостям. Кто отвечает за семгу? Ее — туда… Хэлло, дорогая, ни о чем не беспокойтесь. Мы с Верити присмотрим за этими людьми. Хороший парень ее Стив, он гражданский летчик, знаете ли… Ну конечно, вы знаете, ах, я старая дура, вы ведь тоже были на свадьбе!.. Ой, что делать с этими пирожными? Не говорите мне, что дети их слопали… — Она поискала бутылку с вишневым сиропом и с ужасом обнаружила, что та пуста.

Оливия оставила ее и поднялась в детскую, которая раньше была гардеробной Стюарта и располагалась рядом с их спальней. Теперь, когда у них не было няни и ей приходилось быть наготове круглые сутки, это было удобно. Дэнни, Каро и Элиза крепко спали, как всегда очаровательные, такие разные, но все — благословенные, хоть она и мучилась и до, и во время, и после родов.

Наблюдая за своим потомством, она размышляла: что было — то было, а чего не было — о том и жалеть не стоит. И нечего плакаться. У нее прекрасные дети и отличный муж, любовь и опора в богатстве и бедности. И пусть их назовут глупой сентиментальной парой, но сейчас они любят друг друга больше, чем когда-либо. Каким-то образом все беды последних лет, включая тяжелую болезнь и медленное выздоровление его матери, еще больше сблизили их и укрепили брачный союз.

Она надеялась, что к этим троим скоро присоединится четвертый — скоро, но не сейчас. Это было бы несправедливо по отношению к малышке Элизе, которая пока очень нуждалась в ней…

Стюарт нашел ее склонившейся над детьми — в мерцающем платье и котсволдских драгоценностях.

— Я так и думал, что найду тебя здесь. Хочу тебе еще кое-что сказать. — Он присел на диван.

— Хватит с меня светлых идей, Стюарт! Я тебе когда-нибудь рассказывала, как в старину, где-то около 1868-го, «Лэмпхауз» отверг «Сказку о двух городах»?

— Держу пари, что твой прапрадедушка вошел в историю издательства как упрямый осел.

— В нашем случае «Сказка о трех городах» — это вошедший в поговорку треугольник Лондон, Нью-Йорк и Торонто.

Она села рядом с ним и положила голову ему на плечо. Тихий ангел пролетел между ними. Стюарт погладил шелковистые волосы и вдохнул запах ее парфюма.

— О'кей! Семья — это нескончаемый долг, но именно вокруг нее крутится мир. Моя мать, в знак благодарности Всевышнему за возвращение к жизни, тоже одарила нас своей милостью.

— Пирс дает нам еще миллион? Ну и ну! — сонно сказала Оливия. — Почему бы тебе не снять свою бабочку и не надеть что-нибудь поуютнее, дорогой?..

— Проездной за тридцать тысяч фунтов, милая. Ты и я теперь настоящие Лорд и Леди поместья Мидхэрст!

Оливия подскочила.

— Ты серьезно?

— Вот свидетельство — подлинное и законное!

Оливия начала хохотать, прикрывая рот, чтобы не разбудить спящих ангелочков. А Стюарт сказал:

— Послушай-ка, Оливия, а зачем они нам нужны, все эти люди? Пойдем-ка и ляжем в постельку под своим фамильным балдахином, а?

Он приподнял ей подбородок, взглянул в глаза и смачно поцеловал в пахнувшие шампанским теплые губы, а потом перенес интерес и на другие части ее тела…

Несколько позже Фэй Ратленд и Винни Легран проходили мимо открытой двери спальни, ища ванную. Ратленд приостановилась на пороге.

— Ах, как это мило… посмотри… Винни посмотрела и протянула:

— Замечательно! Пошли скорей, меня сейчас вырвет.

— А самой-то хотелось, чтобы он вместо Олли подобрал тебя, а, Легранчик?

— Ты, силиконовая сиська! Самой небось хотелось, да?

— Иди в…! У кого-нибудь есть фотоаппарат?

— Пошли! Этого делать нельзя.

— Дура, я хочу снять кровать, а не их. С чего это я обливалась слезами, мечтая попасть в список этого парня? Ладно, к черту, пойду поищу шампанское.

— Вот почему я уговаривала его издать тебя в первую очередь — у тебя такой точный подбор слов, Рутти, — ядовито сказала Винни. — А я хочу найти Эши…

— Хорошо, но сначала давай найдем в этом доме уборную.

Они ушли. В мягком свете, идущем из детской, Стюарт открыл один глаз и прошептал на ухо Оливии:

— Бедный Эши!

— Глупые сучки, — пробормотала Оливия, — пьяные в стельку!

— Глаза завидущие, а сами уродливые, как Золушкины срест… стер… сестрицы!

Она хихикнула ему в шею.

— Ты сам пьян!

— Да, но я утром буду трезвый, а они останутся уродинами.

— Не оригинально! — Она подняла голову и поцеловала его подбородок, на котором уже чуть-чуть проступила щетина. — Я теперь совсем проснулась, спасибо этим двоим.

— Я тоже.