Тилли Коул - Милый дом (ЛП)

Я вскочила и крепко ее обняла. Спустя несколько секунд она похлопала меня по спине и отстранилась.

– Все, все, полноте, юная леди. Мы британцы просто поджимаем губы. Никаких всплесков эмоций.

Я хихикнула и взяла свои вещи. Когда повернулась, Сьюзи доставала ключи от своей машины.

– Пойдем, Молли. Я покажу тебе, как пенсионерка может довезти в аэропорт Хитроу за рекордное время.

* * *

Усевшись в зале ожидания, я с тревогой достала из сумки телефон и, ощутив ком в горле, уставилась на черный прямоугольник. Я знала, что он будет заполнен сообщениями, сообщениями обиды и боли. В конце концов я поборола страх, включила телефон, и поток текстовых и голосовых сообщений заполнил экран.

Первое стразу же заставило меня заплакать, когда грубоватый южный акцент Ромео заполнил мой слух:

– Молли! Где ты, детка? Извини меня за то, что я наговорил, за то, что оставил тебя. Я только что услышал от медсестры про свою мать. Боже, Мол, они сказали, что она на тебя напала… снова! Пожалуйста, скажи, где ты… Ты просто ушла из больницы, ничего никому не сказав. Я нигде не могу тебя найти.

Я сразу перешла к следующему сообщению:

– Мол. – Его голос был надтреснутым и эмоциональным. – В газете есть статья. Про нас… про то, как мы потеряли нашего ангела. Боже, Мол, там твоя фотография. Это разбивает мне сердце, а тебя нет рядом. Мою мать арестовали за нападение, отца арестовали за отмывание денег. Пожалуйста, позвони мне. Скажи, где ты. Это черт знает что. Я с ума схожу без тебя. Я люблю тебя. Вернись ко мне.

Слезы падали мне на колени.

Следующее:

– Молли, это Элли. Сегодня Рождество. Ромео тут, у моих родителей. Ему плохо. Его сердце совершенно разбито – он либо не разговаривает, либо так злится, что вынужден выходить из дома. Пожалуйста. Он во всем винит себя. Позвони ему. Он говорит, что это все его вина!

Следующее:

– Моллз, это Кэсс. Тебе лучше вернуться к чемпионату, подруга, или я найду тебя и надеру твой тощий английский зад! Фаны с ума сходят после истории в газете, а Ромео плохо играет на тренировках. Хватит уже жалеть себя! Исправь это. Ты должна была быть здесь еще вчера!

Я слегка рассмеялась от привычного тона Кэсс.

Следующий час я слушала сообщения Ромео – полные страдания, злости и безусловного одиночества – и своих друзей, которые пытались убедить меня вернуться. Последнее сообщение было оставлено сегодня утром. Я нажала на кнопку, чтобы прослушать:

– Привет, детка, это я. Я сейчас в Пасадене, завтра игра, я хотел позвонить тебе… снова. Думаю, то, что ты не отвечаешь на мои звонки, означает, что ты на самом деле не вернешься домой. Я знаю, что ты в Оксфорде. Профессор Росс мне написала. Я просто хочу, чтоб ты знала: я люблю тебя и это никогда не изменится. Ты нужна мне, детка. Ты нужна мне рядом. Ты моя семья, мое все. Ты мой дом.

Дом. Я была его домом, его милым домом.

Я стерла все сообщения и отправила две эсэмэски.

«Элли ничего не говори Ромео на случай, если я не успею, но я на пути в Пасадену. Достань мне пропуск на матч. Я позвоню, когда приземлюсь… Прости меня за все, но я возвращаюсь ради него. Я возвращаюсь. Xx»

Следующая была гораздо проще.

«Ромео. Я люблю тебя. Я не отказалась от нас. Ты тоже мой дом. Xx»

Я выключила телефон и направилась к терминалу. Впервые в жизни я бежала к чему-то, а не от чего-то.

– Сколько осталось до начала?

– Двадцать минут.

– Мы успеем вовремя?

– Все зависит от пробок.

Я откинулась на сиденье такси и написала Элли.

Я: «Почти приехала. Движение просто ужасное. Как он?»

Элли: «Поспеши, Моллз. Болельщики и операторы ищут тебя. Нам с Кэсс постоянно задают вопросы. Ромео совсем плох. Он бесконечно высматривает тебя во время разминки. И судя по его лицу, он только что решил, что ты не придешь».

Черт, это плохо.

– Скоро уже?

От раздражения у водителя такси побелели костяшки пальцев на руле.

– Послушайте, дамочка. Вон стадион. А движение на дорогах вы и сами видите.

Я вытянула шею и увидела впечатляюще большой стадион в конце длинной дороги, наглухо забитой машинами. Мне необходимо туда попасть.

Я смогу добежать.

Я бросила деньги водителю, выпрыгнула из такси и побежала к стадиону «Роуз-боул». Люди свистели и кричали, пока я бежала в своих коричневых ковбойских сапогах и белом кружевном летнем платьице, но я не обращала на них внимания. Я распустила волосы и даже успела сделать макияж, с умом использовав время в самолете.

Я уже слышала шум буйной толпы болельщиков. Достала телефон.

Я: «Подхожу. Встреть меня у входа».

Элли: «Уже в пути. Буду через секунду!»

Я кинулась к входу, перепрыгивая через две ступеньки за раз. И как только поднялась, мне на встречу выбежала Элли в джинсовых шортах и футболке «Тайд». Она облегченно улыбнулась и протянула мне руку.

– Моллз, я обниму тебя позже. Сейчас тебе нужно поторопиться. Накинь это!

Она бросила мне футболку и пропуск для охраны.

Она принесла мою счастливую футболку. Она не сомневалась, что я приду. Она не сомневалась во мне.

Я надела футболку на платье, и Элли потянула меня на стадион, маша нашими пропусками охране. Мы петляли по коридорам, лестницам и сквозь толпы людей, пока наконец не спустились на нижний уровень и не вышли из тоннеля на яркий солнечный свет, где огромный американский флаг покрывал все поле. Национальный гимн как раз заканчивался, какая-то поп-звезда эмоционально пела его во все горло. Рев толпы был наполнен возбуждением и патриотизмом. Я застыла от вида церемонии, но Элли с твердой хваткой потянула меня дальше.

Я заметила крепкую фигуру Кэсс на наших местах прямо за рекламными щитами. Она свистела нам и указывала руками, куда идти. Повсюду раздались выкрики радости, едва фанаты «Тайд» заметили мое появление. Я знала, что если посмотрю вверх, то увижу себя на большом экране, поэтому твердо держала голову опущенной.

Когда я пробегала мимо фанатов, они выражали соболезнования моей утрате: снимали шапки в знак сочувствия и похлопывали по спине, говоря мне быть сильной.

Я остановилась.

Элли с печальным лицом повернулась ко мне.

– Это было большой новостью, дорогая, но все здесь желают тебе добра. Не нужно стыдиться. Народ в ярости от того, что сделали родители Ромео. Они все тебя любят.