Кевин Милн - Финальный аккорд

– Кстати, – продолжил я, – у меня есть к Тебе разговор. У меня и в мыслях нет указывать Тебе на изъяны в Твоем так называемом плане, но, по моему мнению, у Тебя все вышло не так. Если Ты думаешь, что это так важно, чтобы у Хоуп был только один родитель, то Тебе надо было оставить Анну, а не меня. Разве Тебе это не понятно? Начнем с того, что это я все испортил и поэтому позволь мне отвечать за последствия. Послушай, когда я женился на Анне, я нашел все, что только хотел получить от жизни. Ты видел ее улыбку? Это словно кусочек рая, поселившийся на ее лице. А потом Ты добавил в нашу семью Хоуп, и я обрел еще одну небесную радость. Мне больше ничего не надо. Серьезно. Исходя из статистики, я знаю, что шансы у Анны выжить нулевые. Но ты Бог, правда? Если Ты действительно есть, тогда Ты, безусловно, обладаешь определенной властью в таких ситуациях. Давай совершим сделку? Возьми меня.

Как только я произнес эти слова, я начал бить поклоны. Я был в некотором роде обескуражен этим, но не мог остановиться. Я не думаю, что это даже было связано с Анной. Это было похоже на свет, который только что включился. Меня переполняла надежда на то, что, может быть, если Господь действительно милостив и справедлив, найдется такой выход из всего этого кошмара, который бы не предусматривал смерть Анны.

– Да! – тихо воскликнул я, стараясь сдерживать голос, чтобы не разбудить Хоуп. – Возьми меня! Возьми мою жизнь и пощади ее. Какая разница, кого Ты возьмешь? Я нашел то, ради чего пришел в эту жизнь. И я буду несказанно счастлив поставить на ней точку сейчас, если это будет означать, что Хоуп вырастет под присмотром своей матери, которая будет наблюдать за ней с более близкого расстояния, чем с небес. Что Ты говоришь? Мы договорились?

Я снова открыл глаза. Я следил за тем, чтобы понять, если вдруг моя прекрасная идея сработает. Неотрывно глядя на веки Анны, я тихо сидел, надеясь и молясь о том, чтобы они чудесным образом открылись. Уголком глаза я также следил за ее пальцами, ища признаки любого движения. Достаточно было даже малейшего подергивания, любого указания Господа на то, что он согласен заключить сделку. После пяти минут полного отсутствия каких-либо признаков я снова склонил голову.

– Прекрасно, – пробормотал я. – Я остаюсь, если это именно то, что Ты хочешь. У меня все же есть Хоуп, и ей нужен хоть кто-то. Поэтому… Считаю, что пора закругляться. Спасибо и спокойной ночи.

Я что, только что пожелал Господу спокойной ночи?

– Я хотел сказать – аминь.

Я не мог спать. Три коротких слова не давали покоя. «Я прощаю тебя». Анна написала их мне в письме, еще не зная, что мои поступки закончатся тем, что она погибнет. Простила бы она меня сейчас? И даже если бы простила, смог бы я сам простить себя? Помимо этого была проблема с Эшли Мур. Она вызывала у меня спазмы в желудке. Был ли прав дедушка? На самом ли деле мне надо было простить ее и в чьих это было интересах, ее или моих? Или обоих? Заслуживала ли она этого? Достаточно ли она раскаивалась? Или она и сейчас продолжает писать сообщения за рулем, рискуя жизнью невинных людей? Захотела бы Анна, чтобы я простил ее? Вопросы мучили меня всю ночь. Каждый раз, как только я находил ответ на один вопрос, он тут же вызывал шквал дополнительных вопросов.

К тому времени как утренний свет вывел Хоуп из длительного ночного сна, я был еще более сбитым с толку, чем восемь часов назад, когда ложился спать.

– Папа? – спросила Хоуп. – Почему ты на полу?

– Не мог уснуть, – пробормотал я, уставившись в потолок. – И я устал от кресла.

– И сколько ты так пролежал?

– Пару часов.

– Тебе не холодно на полу?

– Нет.

– Ты… в порядке?

Я заставил себя сесть, чтобы видеть ее. Дочь была такая красивая, точно как ее мама.

– Бывало лучше, – признался я, – но я справлюсь. Что скажешь, если мы сбегаем вниз, позавтракаем и немного прогуляемся? Сегодня, кажется, хороший день и быстрая прогулка, возможно, поможет мне разогнать кровь.

Мы с Хоуп по очереди сходили в ванную комнату. Когда мы были готовы, то сказали Анне «до свидания» и спустились на ближайшем лифте вниз. Через тридцать минут, когда мы прогуливались по периметру больницы, зазвонил сотовый телефон. Код города был мне незнаком – 503. Орегон.

– Алло? – спросил я.

– Надеюсь, что я не звоню слишком рано.

Я застыл на месте. Этот голос я узнал сразу же, хоть и не слышал его уже несколько лет.

– Папа?

– Привет, Итан. Я не вовремя?

– Кто это? – прошептала Хоуп.

– Твой дедушка, – шепнул я в ответ.

– Дедушка Берк?

– Нет, другой.

Мой папа включился в беседу:

– Похоже, что не вовремя. Я перезвоню…

– Нет, все нормально. Как у тебя дела?

– Все хорошо.

– Все еще работаешь в той же мастерской?

– Надо. При нынешней экономике я не жалуюсь.

Хоуп схватила меня за руку и начала дергать.

– Тут лавочка, – сообщила она. – Давай сядем.

– Так… что случилось?

Он долго молчал, а потом сказал:

– Завтра важный день, правда? Как ты держишься?

Я откинулся на лавку.

– Ты разговаривал с дедушкой?

– Угу.

– Приедешь?

– Мы оба, ты и я, знаем, что я только буду путаться под ногами. Кроме того, мне надо работать. Но я уверен, что дед расскажет мне все в деталях. Он постоянно держит меня в курсе. Кстати, жаль, что ты не сообщил мне сам, когда это случилось. Хреново, когда узнаешь новости из вторых рук.

Я сжал кулаки.

– О, да ладно. Однако еще хреновее иметь дело с этим не понаслышке. Извини, что не позвонил тебе, но когда возникают трудности, то обычно вначале обращаются к тем людям, на которых можно положиться.

Именно по этой причине я почти никогда не разговаривал с отцом. У него есть привычка говорить вещи, которые не кажутся мне правильными, а у меня привычка отвечать ему в язвительном тоне. И это доходит до того, что мы оба выходим из себя.

Хоуп вздохнула.

– Нельзя говорить «хреново»!

– Извини, милая, – ответил я, прикрыв телефон рукой. – Я просто повторяю то, что говорит он.

Дочь выговорила мне с сурово нахмуренными бровями:

– От этого не лучше.

Я не стал указывать ей на то, что она только что совершила такое же правонарушение. Странно, но, кажется, отца не задело мое замечание. Было слышно, что на самом деле его это рассмешило.

– Ты знаешь, эта скверная черта тебе досталась от меня.

То, как он сказал это, прозвучало на удивление обезоруживающе и совсем не так, как я ожидал. Где встречный удар на болезненный укол? Его реакция рассеяла мой гнев. Или, возможно, у меня в голове было много других забот, чтобы втягиваться в пустячные споры.

– Знаешь, что, – сказал я, – этой ночью я мало спал, поэтому, возможно, сейчас все же не очень подходящее время.