Предателей (не) прощают (СИ) - Суботина Татия

– Хм-м… – протянула я. Под таким углом на эту ситуацию я еще не смотрела.

А глаза у сыновей действительно горели. Может, повременить с казнью Давыдова?

– Ну, рассказывай, Шуша, что там Милан? Где бывала? Что видела? Как выставка? – Лампа встретила меня горячим ужином и уймой вопросов.

– Тебе действительно именно это интересно или же лучше спросишь о скандале?

– А что о нем спрашивать? – хмыкнула бабушка. – И так все ясно как Божий день: эта шаболда крашеная учуяла, что жареным запахло, вот и пытается раздуть шумиху вокруг Ивана. Думает, глупая, это ей поможет…

– Нет? – склонила голову набок я.

– Мужика скандалом не удержишь, особенно если этот мужик никогда твоим и не был, – развела руками Лампа. – Тут верещи, не верещи,  а дело решенное. Только хуже себе сделает, общественную яму эта Ольга уже вырыла, Ване осталось ее лишь прикопать.

– Ване, значит? – прищурилась я, сжав вилку. – Признавайся, он здесь был? Спелись?

– С чего бы ему здесь быть? – сделала невинно-хитрое лицо бабушка. Как так у нее получилось, вообще непонятно, нонсенс же. – Он в Италии вокруг тебя круги нарезал, небось всех итальяшек распугал, только бы не посягнули.

– И правильно, – выдал Петр. – Надо поддерживать отечественного производителя.

– С американским пробегом, – фыркнула я. – Значит, спелись.

Заговор был налицо, но ужина я себя лишать не стала. Как раз после него и набрала Давыдова, чтобы решительно понаставлять ему точек над «ё», только вот он не ответил… И это сбило меня с толку, заставило нервничать.

Как бы я на него ни злилась, но безразличием точно не страдала, не стоило обманываться. Под домом тем временем была настоящая осада из журналистов и фанатов Чемпиона. Нам пришлось отключить все телефоны и дверной звонок.

Я места себе не находила, все мерила шагами спальню, думая, что делать в сложившейся ситуации, пока не услышала крик.

– Шуша, скорее сюда! – позвала меня Лампа из гостиной.

У меня сердце замерло от страха, а потом и вовсе остановилось, как увидела Давыдова. Иван давал интервью. В прямом эфире. На главном канале страны.

– Ваша жена… – начал было немолодой, но все еще импозантный ведущий, как был перебит Иваном.

– Бывшая жена, – поправил он, а у меня сердце замерло.

– Вы уже развелись? – Мужчина не смог сдержать маску непредвзятости и безэмоциональности, его любопытство оказалось слишком явным.

– Несколько часов как я официально холост, можете меня поздравить.

– Узы Гименея оказались для Чемпиона удавкой? – подколол приглашенного гостя ведущий.

– Наш брак с Ольгой был всего-то удобной ширмой для обоих, – спокойно ответил Давыдов. – Я всегда любил и люблю одну-единственную женщину, которую сам же и потерял десять лет назад.

– Неужели ту самую Марию Князеву, которую ваша жена, простите, уже бывшая, выставила в столь неприглядном свете? – мужчина явно издевался, но Давыдов держал удар.

– Что он делает? – растерянно покачала головой я.

– Т-с-с! – тут же прилетело со всех сторон: домочадцы прилипли к экрану телевизора, словно пещерные люди, которые впервые увидали огонь.

 – Почему же неужели? – вскинул брови Иван, его лицо показывали крупным планом. – Именно ту самую Машу, которая не побоялась родить от меня двух прекрасных мальчишек и самостоятельно их воспитать.

– Ну, олень, ну, погоди, – хмыкнула вдруг Лампа. – Самостоятельно, значит. А я была на что?

– Хотите сказать, что скрывали от общественности детей? И как вам это удалось?

– Просто вы совершенно не знаете настоящего Ивана Давыдова, – развел руками мужчина.

– Не знаем? – нахмурился ведущий.

– Но я вас познакомлю, для этого я сегодня и пришел в студию.

Пока у меня сердце то замирало, то выделывало дикие пируэты, то камнем падало вниз, Давыдов рассказал о себе на публику правду. Нелицеприятную, острую, голую. Начиная с тяжелого детства, уличных боев, непростых отношений с тренером, становления молодого бойца в Америке, контрактов с двойным дном, его брака с Ольгой и заканчивая нашей с ним историей.

Канал даже не прерывался на рекламу, ведущий почти не перебивал монолог Ивана, лишь изредка задавал ему наводящие вопросы. А когда Давыдов завершил рассказ, то сразу же пошли титры.

– Стальные бубенчики, – протянула Лампа, выключая телевизор.

Мальчишки были шокированы не меньше моего, но, кажется, рассказ отца не вызвал у них отвращения.

Я же обессиленно откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Этой правдой Давыдов полностью обелил мою репутацию в глазах общественности, а себя же самостоятельно отправил на гильотину. Я даже не знала, как мне реагировать на такое. Слишком быстро все происходило: то взлет, то падение, то опять взлет…

Вряд ли поклонники по всему миру будут нежны с Иваном за многолетний обман. Они-то полюбили идеального Чемпиона, а не мальчика с улицы, завязанного в боях без правил. Да и те, кто состряпал Давыдову такой образ, вряд ли обрадуются…

– Что же ты натворил, Ваня? – прошептала я в тишину комнаты, все домашние тактично вышли, оставив меня наедине с собой.

В тот вечер я долго думала и даже звонила Давыдову, но он оказался вне зоны действия сети. Что особых надежд не внушало.

Осада возле нашего дома рассосалась к утру, журналисты удалились почти сразу после выхода телешоу, позже разошлись и фанаты.

Я не сомкнула глаз, не зная, чего же ожидать дальше. Такая непредсказуемая реальность меня пугала.

А утром позвонил Вавилов, чтобы сообщить: мои предчувствия оправдались. У Ивана начались проблемы.

– Это серьезно? – единственное, что спросила я.

– Давыдов обязательно справится, – ответил мне Паша. – На то он и Чемпион. К тому же у него хороший стимул побыстрее вернуться.

Раз Вавилов заикнулся о возвращении, я сделала вывод, что Иван сейчас за границей. Скорее всего, улаживает конфликт со спонсорами.

Потихонечку моя жизнь возвращалась в привычное русло. Массово журналисты меня не донимали, хотя каждый день продолжали поступать предложения об интервью. Я вышла из тени на свет, и общественность не собиралась обо мне забывать, но хотя бы с грязью больше не смешивала.

Телохранители, нанятые Иваном, стали нашими с мальчишками тенями. Если раньше я их не замечала, то после случая в аэропорту мужчины вовсе не скрывались. Может быть, еще неделю назад я бы такому возмутилась, но сейчас с ними мне жилось гораздо спокойнее.

Никаких новостей от Давыдова не было три с половиной недели. Где-то в душе я понимала причины, почему он мне не звонил, не хотел грузить проблемами, но все равно неосознанно ждала…

Я ведь все эти десять лет его ждала. Глупо, наивно, даже себе не признаваясь в этом. Вот и не устояла, когда Давыдов вновь появился в моей жизни, да еще и зашел с ухаживаниями. Тем больнее оказалось разочарование после самой лучшей ночи, которую я только могу вспомнить. И это чувство все еще грызло меня изнутри, хотя сердце по-прежнему тянулось к Ивану…

Широкий задерживался в Америке вместе со Славной. Друга мне тоже не хватало, но  было спокойнее от знаний, что Артем где-то рядом с Давыдовым.

– Не пытай меня, Князева, – отсмеивался Широкий на все мои вопросы по поводу Ивана. – Вот прилетит твой боксер и сам все расскажет.

– А он прилетит?

– Если даже все самолеты вдруг перестанут летать, то этот упрямый осел пойдет пешком, упорства в достижении цели ему точно не занимать, – хмыкал Артем. И я верила ему на слово, ведь уже понимала, что не хочу, чтобы Давыдов исчезал из моей жизни, да и мальчишки его ждали.

Перемены пришли одним солнечным утром, непривычно теплым для конца октября.

Сыновья и Лампа о чем-то заговорщицки шушукались по углам, а стоило мне зайти в комнату, и они разбегались словно мыши.

– Я достала вам билеты на сегодняшний мой спектакль, – заявила бабушка ближе к вечеру. – Форма одежды парадная, адрес мальчишки знают, попрошу не опаздывать.

– Я не уверена,  что хочу сейчас культурно просвещаться, – покрутила носом я, на что получила однозначное: