Маска (СИ) - Марина Лётная

тех пор задержалась на лишних семь лет. Мне довелось пережить дважды полное обесточивание корпуса, десяток ложных пожарных тревог, смену ректората. Сотню пересдач и тонны крокодильих слёз, осушив которые, можно было снабдить столовую солью на несколько лет вперёд. Я успешно пережила предательство одного говнюка. Но так и не смогла понять, как из добродушного Лексы получился такой размалеванный отменный ублюдок, прыгающий по сцене в кожаных штанах.

Больше ни слова не сказав, декан дождался финала песни, похлопал молодым людям и заковылял к выходу.

— Виолетта Сергеевна, как вам? — я очнулась от проклятий, что фантазировала высказать в лицо Муратову, и показала студентам большой палец.

— Очень красиво.

* * *

История повторялась, как и моё гордое одиночество на прошлом зимнем балу. Это событие стало огромной безобразной мозолью, беспрестанно напоминающей мне о Муратове. Всё началось здесь, а теперь и заканчивалось…

С наступлением вечера горела гигантская жёлтая люстра, а маленькие людишки ходили мимо меня, переговариваясь. Сорганизованные студенты украшали зал. В актовый заглядывали наряженные девицы в тугих корсетах, трясли юбками, с которых сыпалась блестящая пыль, а уборщица с вонючей половой тряпкой на деревянной швабре ворчала возле меня. Парни со стремянкой развешивали гирлянды, громко ржали. На улыбающихся лицах всё чаще начинали мелькать паршивые маски. Друзья моей команды поддержки тоже нетерпеливо заглядывали внутрь, поджидая начало. "Ну когда уже"?

Я облокотилась горячим затылком о каменную стену и прикрыла глаза. Голоса слились в неразборчивый гул, слегка усыпляя. Оставалось ждать совсем не долго.

У меня было не так много времени, чтобы попрощаться с политехом. Со своими никчемными, как рудимент, чувствами. Нужно было перерубить это здесь, как можно безжалостнее и хладнокровнее. Как умела Вилка. Я бы давно это сделала, только…

Однажды холода Привели меня В замок изо льда. И осколки слез, Что слетали вновь, Впились в рукава.

Я прятался, но ты нашла. Кай и Снежная Королева…

Я ненавидела его. Всё самое непривычное и нежное, что я узнала с Муратовым вдруг обнаруживалось в самый ответственный момент… Всплывало, как надоедливое говно.

Я с трудом сглотнула, не открывая глаза. Пускай дурацкая песня останется навсегда в этих стенах, вместе со скверной памятью об их авторе! Объявляю этот день твоими похоронами!

Оставь меня, лживое чудовище.

— Виолетта Сергеевна, а давайте мы вам тоже сделаем грим? — чтобы разлепить дрожащие, напряженные веки пришлось постараться.

Передо мной стояли сногсшибательно накрашенные Лиза и Апина. В руках у магистранток были кисти, косметичка, больше похожая на дорожный чемодан, и что-то загадочное и чёрное.

— Это без меня, девочки, — какой вздор. Мне не до этого.

— Да бросьте! Ну чё вы такая грустная? — Настя нагло наклонилась к моему лицу и придержала меня за подбородок, вынуждая повернуться боком. — Я вообще-то! Курсы по макияжу прошла! Дайте мне попрактиковаться!

Лучше бы она с таким рвением писала диссер.

— Ну, давайте? — в мой нос угодила пушистая кисть. — Пуньк.

Господи…

Я многозначительно вздохнула и равнодушно подставила ей лицо. Кажется, я добровольно сдалась в косметическое рабство.

Меня поражали люди. Поражала Настя… Она в миг счастливо заулыбалась, заорудовала кистями, размазывая что-то вонючее, цветное и холодное по моей коже, а это была ведь сущая ерунда. Но девушка светилась. Готова была просто взвизгнуть, как псинка, от переизбытка чувств. Я скучала по такому настроению Вилки. Из моей работы и личной жизни ушла страсть…

— Виолетт Сергеевна, вы очень красивая. Сделайте губки вот так.

Может, каждый считал своим долгом сказать мне это, чтобы поддержать? Ведь я не уставала хмуриться целый год. Вы о Муратове и думать забыли.

А я не уставала помнить о нём прежнем.

Тот монстр, потонувший в татуировках и алкоголе, больше не мог называться Лексой. С тем парнем я испытывала безопасность, просто заглянув в бледно-голубые глаза. А у нынешнего во взгляде играла опасность, недобрый огонек. Журналисты нашли себе нового героя-любовника, а он и рад стараться. Публичные извращения на сцене, драки, выяснения отношений. Грязи было так много, что я привыкла не вчитываться. Просто каждый раз зарождалась изнурительная тяжесть в груди. Его такое изменившееся, но узнаваемое лицо снова в новостях…

Снова. Настоящий Иван, чьё имя он носил, должно быть, привык стыдиться. А может, эту роль Муратов играл так безупречно, что сжился с ней окончательно. Мне было уже не узнать.

— Готово. Смотрите, — Апина поднесла к моему лицу зеркало, и я растерянно заглянула в раскрасневшиеся карие глаза какой-то незнакомой мне красотки. Немного неловко… Она видела, как я "всплакнула"?

— И вот, маска ещё. Будете одевать? — надевать, ну ладно.

Я давно так не выглядела. Апина непринуждённо осмотрела результат.

— Слушай, Настя, у тебя талант. Здорово. Думаешь, надо спрятать такой красивый макияж? — кажется, я даже улыбнулась.

— Ну да. Это же бал-маскарад.

Я неловко сжала губы, стараясь не испортить творение Апиной, и приняла маску. От её фразы в желудке всё скрутило, и по спине прошлись мерзкие мурашки. Эти слова были сказаны словно тем самым невообразимо низким голосом. Пожалуй, хватит на сегодня воспоминаний…

— Ого! — я завязала на затылке длинные бархатные ленты, спрятав лицо под велюровую ткань и подняла взгляд. — Это так вы не готовитесь к "позорному мероприятию"?

Между нами с Настей возник залакированный ухмыляющийся Тёмик. Костюм у него — что надо. Наверное, из свадебного салона.

— Просто Настя теперь дипломированный визажист. Ей нужна была подопытная преподавательница, — стала я оправдываться.

— Понимаю. Она ещё и парикмахер ничего так, — может, я решила уволиться, чтобы не узнавать? Какого это, работать в политехе, не видя больше своих дурных и милых магов…

Наверное, мой уход станет для них маленьким предательством.

— Дурик! — фыркнула девушка. — Чтоб не забыл меня пригласить! Иначе приду! И распотрошу твою прическу, прямо посреди вечера.

Она достала расчёску из косметички. Поправила свои пряди, угрожающе провела инструментом по шее и швырнула обратно.

А что? Они неплохо бы вместе смотрелись.

— Виолетта Сергеевна, ну? Я их запускаю?

Артём кивнул в сторону двери, и я только сейчас поняла, как снаружи было шумно.

— Валяй.

Забавно. Мы репетировали даже на январских каникулах. Студенты посещали актовый с завидной регулярностью — лучше, чем занятия, а ведь это была лишь моя инициатива и их умоляющие глазки. Нас не заставлял декан под угрозой визита ректората. Мы были бы и не против перед ними похвастаться, но в этом году на балу не было зрителей — только участники и фотографы. Все, кто захотел быть причастным к зимнему балу, просто учил танцы — будь то студенты со всех факультетов и курсов или сотрудники и преподаватели. В этом было что-то