Татьяна Белая - Арабская сказка

Все ночи муж проводил с Лизой. Они спали на огромной, широкой кровати. И, хотя супруга уже довольно шустро сновала по дому. Выходила на прогулку в сад, играла с внуками и даже купалась в домашнем бассейне, приблизиться к ней, как к женщине, он не решался. Пока Елизавета однажды ночью не задала ему прямой вопрос:

— А, что ты отодвигаешься от меня, как от прокаженной? Я тебе противна? Так спал бы в своих апартаментах. Или, к одной из жен сходил.

— Лиз, — возмущенно вытаращил он глаза, — ты о чем говоришь-то? Какие жены? Никто мне не нужен, кроме тебя. Просто, боюсь сделать тебе больно.

— Ну, да, — насмешливо пробормотала она. — Ты не хочешь самому себе в этом признаться. Благородный шейх. А жены у тебя красивые, — с ноткой зависти произнесла Лиза. — Особенно, вторая. Гизлян, вообще, королева Востока, можно сказать. Закрою глаза и перед собой её образ вижу.

— Сколько ей лет, кстати?

— Чуть постарше тебя, во всяком случае.

— А выглядит много моложе. Я её хорошо рассмотрела. Такая вся из себя ухоженная. С красивым, тщательным макияжем на лице. Вот, наверное, она радуется, что я ребенка тебе не могу родить.

— Ну, ещё бы ей плохо выглядеть, — хмыкнул Самир. — К ней три раза в неделю косметолог, массажистка на дом ходят. Фиш пилинг регулярно делает. Не мудрено. Я же тебе предлагал. Ты отказываешься.

— Мне пока массажа тела в госпитале хватает, — усмехнулась жена. — Не до этого. На днях Мария обещала приехать. Лучше всякого пилинга для меня.

— Что касается радости по поводу потери ребенка, тут ты не сочиняй, — покачал головой муж. — Гизлян тоже женщина и прекрасная мать для наших дочерей. Она не может радоваться твоей трагедии. И прекрасно сознает, что это обстоятельство не вернет меня в её объятия, — придвинулся он к жене и обнял любимую. — Не надо себя накручивать, Лизонька. Я не могу и не хочу никуда уходить. У меня такое впечатление, что связан с тобой, как ребенок, пуповиной. Не могу от тебя отдалиться. Мне просто физически становится больно.

— А мне физически больно, что ты спишь на другом краю кровати, — с обидой в голосе произнесла Лиза. — Я чувствую себя брошенной.

— Прекрати, Лиз, — страстно обнимая жену, зашептал Самир. — Я опасался к тебе приблизиться потому что…, - движения его стали привычно властными. — О, Аллах, как же я по тебе соскучился, — уже, не владея собой, продолжал супруг.

И снова черные глазищи шейха сверкали страстью, снова он захлебывался арабскими словами. А давно забытые ею стоны любимого мужчины, вновь нарушили тишину ночи. Потом, лежа в сладостном изнеможении рядом с супругой, Самир попросил:

— Лизонька, не говори так больше никогда. Своими сомнениями, ты оскорбляешь меня. Это понятно?

Лиза с радостью отвечала на его ласки и с замиранием сердца вдыхала запах родного тела. От её прикосновений, Самир вздрагивал и снова загорался страстью.

— У нас опять брачная ночь? — иронично поинтересовалась жена.

— Да, — с придыханием ответил тот, — наш медовый месяц не закончится никогда.

— Самир, — обратилась Лиза к нему с неожиданным вопросом, — а вот, что бы ты мог мне безоговорочно простить?

— Все, что угодно, кроме неверности. А, почему ты спрашиваешь? — удивленно взглянул он на жену. — Ты в чем-то провинилась?

— Ммммм, — загадочно улыбнулась женщина. — Это, как посмотреть. Может быть.

— Тогда кайся, пока не поздно, — шутливо нахмурил он брови. — Я все прощу! — пафосно заявил Самир.

— Да, нет уж, — хихикнула женщина. — Наверное, пока ещё, рановато. Подумаю.

— Другими словами, пока придумаешь, какую-нибудь вину? Ну, смотри, — лукаво подмигнул тот. — Поверь, — продолжил муж, — за тебя вся моя родня переживает. Глянь, сюда, — он снял со своей шеи какую-то подвеску. — Это амулет на исцеление. Видишь, не из золота или платины, только цепочка серебряная. Он не драгоценный, но очень сильный. Ручная резьба по дереву. Мама для тебя передала. Надень и носи, не снимая.

— У тебя очень хорошая и добрая мама, — Лиза накинула цепочку на шею. — Передавай ей мою благодарность.

После той ночи настроение Елизаветы заметно улучшилось. Заметив это, Катерина, наконец-то, решилась заговорить с родителями о них с Майклом.

— Пап, ну, когда нам уже можно назначить день свадьбы? Чего тянуть то? Ты к жениху просто так мне с мальчишками переезжать не разрешаешь. И здесь ему ночевать не велишь. Мишаня меня совсем задергал. Он ведь тоже православный. Мы в храме хотим венчаться.

— Мишаня, — язвительно передразнил её отец. — Ладно, пусть на днях приходит, и все обсудим.

— Надеюсь, ему не надо тонны золота в качестве подарков тащить? — в упор посмотрела на него дочь.

— Уж совсем-то с пустыми руками невесту не сватают, — хмыкнул Самир. — Я прав, Лиз? — посмотрел он на супругу.

— Конечно, мой господин, — насмешливо и смиренно ответила она, опустив глаза. — Только в данном случае, командовать парадом буду я, — неожиданно и решительно добавила жена.

— Ну, ты дожил, Самир, — воздел тот руки кверху. — В твоем доме распоряжаться будет женщина, — он обнял Лизу, и они по-доброму рассмеялись.

— Все, брысь, — махнул шейх в сторону дочери. — Только не забудь предупредить, когда он придет.

Сватовство Катерины, учитывая благостное настроение родителей, прошло на удивление гладко. Единственный в ОАЭ православный храм Святого апостола Филиппа, находился в семнадцати километрах от Дубая в эмирате Шарджи. Майкл показал будущему тестю его фотографии.

Внутренне убранство храма произвело на Самира хорошее впечатление. Возражений против венчания в нем дочери не последовало. Единственная загвоздка случилась при обсуждении места жительства молодых после свадьбы.

— Жить мы будем в моей съемной квартире, — сказал Михаил. — Она достаточно большая и всем места хватит.

— Что значит, хватит? — возразил Самир. — Сколько у тебя там комнат?

— Ну, три спальни, гостиная, две лоджии, два туалета и ванные комнаты.

— Ага, а игровая для внуков будет в ванной или в туалете? — насмешливо поинтересовался дед. — Не выдумывай. Жить вы будете в доме, который я купил дочери и отдаю в качестве приданого, — строго заявил он.

— Самир, — возмутился Майкл, — вообще-то, я и сам в состоянии дом купить. Я, конечно, не шейх, но и не нищий.

— Цыц, — пренебрежительно отмахнулся тот. — Не сомневаюсь, что дом ты можешь и сам приобрести. Но, прежде всего, я забочусь о дочери и внуках. В связи с женитьбой, у тебя, знаешь, сколько не предвиденных расходов появится? Так что, помолчи.