Виктория Коннелли - Идеальный герой

— Ты меня знаешь!

Она невесело усмехнулась:

— Но я-то что здесь делаю?

— Ты держишь отличную гостиницу и тем самым зарабатываешь на жизнь в одном из прекраснейших городков во всей Англии!

Но Кей его не слушала — ее глаза переполнились слезами.

— Но я чувствую себя такой… такой одинокой. — Она безнадежно покачала головой и уставилась на кругообразный узор до сих пор не замененного ковра. — Почему у меня ничего не выходит? Хоть бы разок что-нибудь получилось — я уже была бы рада! Даже у Джейн Остин не столько трагедий в романах! Марианну Дэшвуд обманули всего один раз! А со мной это случается снова и снова. — По ее покрасневшей щеке покатилась слеза. — Как и с моей мамой…

— Кей…

— А он меня просто взял и вычеркнул из памяти, — продолжала бормотать Кей. — Разве он невнимательно читал «Доводы рассудка»? Или этой строчки нет в сценарии?

— Какой строчки?

Она беспомощно взмахнула рукой:

— Той, где Энн говорит о различии между мужчинами и женщинами: «Поверьте, мы не забываем вас так скоро, как вы забываете нас».

— Даю слово, что она есть в сценарии.

Кей фыркнула:

— Но ему, когда он прочтет эти слова, они ничего не скажут!

— Не думаю.

Она обратила на него отчаянный взгляд:

— Почему?

— Такую женщину, как ты, мужчины не забывают.

— Ха! — ухмыльнулась Кей. — Ты так думаешь? Что, правда так думаешь? А мне кажется, меня перезабывало уже столько мужчин, сколько гальки вон там, на пляже!

Она сделала возбужденный жест и нечаянно стукнула по кружке в руке Адама, так что вино выплеснулось ему прямо на джинсы.

— Ах, боже мой! Извини! Я сейчас принесу тряпку.

— Ничего, — попытался остановить ее Адам.

Но Кей уже сорвалась с дивана и понеслась в кухню. Вскоре она вернулась с полотенцем и начала с усердием, но без особого результата затирать пятно на брючине. Адам невольно рассмеялся и отобрал у нее полотенце.

— Наверное, у меня лучше получится.

Кей снова плюхнулась на диван, глупо улыбаясь.

— Твое горе поправимо, Кей.

— Ага, — с готовностью кивнула она, — в стиральной машине оно отойдет!

— Я не о джинсах.

— Да знаю…

— Послушай меня, — сказал Адам. — Ты не похожа на других, Кей…

— Не похожа на других Кей! — захохотала она.

— И пьяна так, что ни на что не похоже, — добавил он, нахмурившись.

— Еще нет, — возразила Кей. — Я хочу наклюкаться как следует. Так напиться, как в жизни не напивалась. Потому что все катится к чертям. Абсолютно все! Я даже не смогла свести тебя с Джеммой! Почему вы оба не сказали, что вам друг до друга дела нет? Ты, Адам, отчего меня не предупредил?

— Думаю, ты ни ей, ни мне не поверила бы.

Кей покачнулась:

— Пожалуй, ты прав. Но почему я сама не поняла? Почему я так чудовищно ошиблась? — Она ошалело уставилась на Адама. — Я выставила себя круглой дурой!

— Не говори так.

— И теперь все еще дурачусь перед тобой!

— Ничего подобного.

Кей преувеличенно громко прыснула:

— Он меня вовсе не любил! Не посчитал нужным даже объясниться! Оставил дурацкую записку — отписку! Он бросил меня, Адам… Сначала отец от меня ушел, потом мама, потом Пегги. Все меня бросают!

— Я тебя не брошу.

Кей некоторое время смотрела на него, склоняясь все ближе.

— Ой, да ты порезался! — вдруг воскликнула она, схватив его руку и придирчиво осматривая.

— Ерунда…

— Ты промыл рану? Так нельзя оставлять…

— Промыл, промыл…

— Хочешь, заклею пластырем? Обязательно надо заклеить…

Кей беспомощно оглядывалась, как будто пластырь мог висеть в воздухе прямо под рукой.

— Ничего страшного, — успокоил ее Адам. — Пластырь — это лишнее.

Она неохотно выпустила его руку, похлопав по ней слегка.

— Почему все мужчины не такие добрые, как ты? А ты добрый, Адам…

У Адама от ее слов запершило в горле. Он ощущал ее теплое дыхание и легкое покалывание на запястье — там, где она прикоснулась.

— Кей, я…

Но она не дала ему договорить — шикнула, прижав палец к его губам, а потом неожиданно наклонилась и поцеловала, очень кротко и печально, а он, невольно подавшись вперед и обняв ее, ответил на поцелуй.

— Адам… — прерывисто выдохнула Кей.

Он продолжал целовать ее, лаская пряди ее чудесных волос и нежно поглаживая бархатистые щеки. Как давно он мечтал об этой минуте, но представлял ее себе совершенно иначе. Все случилось не вовремя, и, как бы охотно Кей ни подставляла ему губы для поцелуя, он понимал, что совершает ошибку.

Наконец он отстранился, все еще держа ее руки в своих.

— Что? — удивилась она.

— Не надо так…

— Почему не надо? Тебе не нравится целоваться со мной?

— Мне очень нравится с тобой целоваться, — успокоил он ее. — И я хотел поцеловать тебя с того самого дня, когда впервые увидел тебя здесь, в Лайм-Реджисе. А ты этого даже не помнишь! Ты стояла у витрины агентства недвижимости, потом обернулась и улыбнулась мне.

Кей смутилась:

— Я тебя увидела?

Адам кивнул:

— Вот тогда я, наверное, в тебя и влюбился.

— Ах, Адам!..

— Поэтому мы должны остановиться.

— Что за глупости!

— Ты немного пьяна, и если между нами что-нибудь когда-нибудь и случится — назови меня старомодным, если хочешь, но я предпочитаю, чтобы ты была абсолютно трезвой.

— А я трезвая! — вскричала Кей. — Я совершенно трезвая!

Адам встал с дивана, а следом за ним, угрожающе пошатываясь, поднялась и Кей.

— Я просто немного… качаюсь, вот и все.

Адам взял ее за руку и не спеша повел наверх.

— Которая комната твоя?

Кей кивнула на одну из дверей. Адам открыл ее и проводил Кей до кровати.

— Ну вот, — сказал он, — тебе надо лечь. Выспишься, и весь виски выветрится.

Кей села на кровать, а он, опустившись на корточки, осторожно снял с нее балетки.

— Тебе надо поспать.

— А я совсем не хочу спать, — запротестовала Кей, но послушно легла и опустила голову на подушку.

— Вот и молодец, — похвалил Адам.

Заглянув еще раз в ее бездонные искренние глаза, он увидел всю ее беззащитность и притягательность.

— Мне пора. Позвони, если тебе что-нибудь будет нужно, хорошо?

— Ты мне нужен, — тихо сказала она. — Останься!

Адам вздохнул:

— Я немного посижу внизу — для собственного успокоения, договорились?

Кей закрыла глаза и почти мгновенно уснула.

Когда Кей проснулась, за окном уже начинало темнеть. Она потянулась к будильнику и поморщилась: голова раскалывалась от боли. Такого страшного похмелья она не испытывала уже много лет.