Андреа Семпл - Проверка на любовь

В такси я держу Алекса за руку, а сама гляжу в окошко. Все вокруг кажется мне прекрасным. Здания, мимо которых мы проезжаем, купаются в нежном сиянии закатного солнца. Приближается вечер. Алекс нежно надавливает пальцами на мою ладонь. Я опускаю взгляд ниже и начинаю рассматривать пешеходов. Деловые люди, возвращающиеся с работы, задорные скейтбордисты и немногочисленные любители ходить по магазинам перед самым их закрытием. Мы проезжаем мимо группы девочек-подростков, сгрудившихся возле скамейки, хохочущих и играющих со своими мобильными телефонами. Неожиданно Лондон начинает мне казаться самым лучшим местом на всей земле. Здесь сосредоточена человеческая жизнь, купающаяся в том же мягком солнечном свете.

В витрине магазина я улавливаю наше собственное отражение. Мы могли бы оказаться сейчас кем угодно. Эдакие два сексуально озабоченных одиночества на заднем сиденье такси. Например, друзьями. Или Влюбленной Парой. Одной из миллионов лондонских историй любви, которые заставляют жизнь в городе не стоять на месте. Я поворачиваюсь к Алексу и улыбаюсь. Он отвечает такой же дружелюбной улыбкой и чмокает меня куда-то в затылок.

Когда машина делает последний поворот, у меня в голове все проясняется. Теперь я уверена: все то, что случится в дальнейшем, будет происходить только на моих условиях. Может быть, это и не «ключик от вселенной», но сейчас, сидя на заднем сиденье такси, я чувствую себя превосходно.

— Скажите, где мне остановиться, — прерывает ход моих мыслей водитель. Алекс смотрит в окошко. Мы уже практически подъехали к его дому.

— Вот здесь. Да, здесь будет в самый раз.

Он подается вперед, чтобы заплатить шоферу за проезд, и в этот момент у меня возникает непреодолимое желание ущипнуть его за задницу. Но наверное, я все же перестаралась. Алекс дергается, да так, что головой ударяется о крышу такси. При этом рукой с зажатым бумажником он инстинктивно хватается за голову, и целый дождь монет сыплется на пол машины.

Шофер издает такой долгий протяжный стон отчаяния, который заканчивается лишь тогда, когда мы успеваем подобрать все до последнего пенни.

— Простите, — говорим мы шоферу и выходим на улицу. Как только машина трогается, мы громко хохочем.

— На этот раз у тебя все же получилось достать меня, Марта Сеймор, — выговаривает мне Алекс, стараясь сделать все, чтобы голос прозвучал сердито.

— Нет! Не надо! Что ты делаешь? — Но уже поздно. Алекс подхватывает меня, перебрасывает через плечо и тащит по улице к дому.

— Алекс! — визжу я сквозь смех. — Поставь меня на землю! Я серьезно говорю, поставь меня!

Но он почему-то переводит эти слова следующим образом: «Шлепни-ка меня разок по заднице, чтобы вон тот старикан, прогуливающий собачку на другой стороне улицы, посмотрел на нас укоризненно».

— Поставь меня на землю, безмозглый троглодит!

Это на него действует.

— Троглодит? — нахально улыбается Алекс. — Мне это нравится. — Я понемногу успокаиваюсь, и тут замечаю, что лицо Алекса становится по-настоящему серьезным.

— Люк, наверное, сумасшедший, если позволил тебе ускользнуть от него.

Я не понимаю, действительно ли его сейчас это так заботит, но дело в том, что мне-то наплевать и на Люка, и на его проблемы. Однако, похоже, что Алекса это немного тревожит. Он нагибается и целует меня, на этот раз в губы. Это настоящий поцелуй, поцелуй зрелого мужчины. От этого у меня начинает кружиться голова. И вся улица плывет перед глазами. Как будто промежуток времени в девять лет вдруг взяли и упаковали в это одно мгновение.

Но вот все заканчивается. Правда, Алекс продолжает смотреть на меня вполне серьезно.

— А мы оказались дальше, чем я предполагал.

— Не понимаю.

— От дома. Мы дальше от моего дома, чем я думал. Таксист нас высадил не там. Я, наверное, многовато выпил.

— Ах, вот оно что, — облегченно выдыхаю я. — Что ж, тогда давай поторопимся.

И тут на лице его загорается улыбка шестнадцатилетнего парнишки, та самая, которую я уже забыла:

— Спорим, я тебя обгоню?

— Что?

— Я тебя обгоню. Тот, кто первым добежит до двери, тот и выиграл.

Я вздыхаю и корчу такую мину, словно хочу напомнить ему о нашем возрасте.

— Ну, ладно, Марта. Это, наверное, была не самая лучшая затея, потому что…

Но он не успевает договорить, я срываюсь с места, как борзая на собачьих бегах, и несусь даже быстрее, чем Дездемона во время школьных спортивных состязаний в пятом классе. Я, как заправский бегун, огибаю стоящий почему-то на тротуаре конический дорожный маркер, затем несколько фонарных столбов, я несусь на всех парах.

— МАРТА! ЭТО НЕЧЕСТНО! — раздается его голос где-то позади, он бежит со мной наперегонки. Я улыбаюсь, не снижая скорости (а делаю я не меньше сорока миль, как мне кажется), и, наконец, достигаю невидимой финишной ленточки. Теперь я уверена в том, что первой коснусь заветной зеленой двери.

— Ну, хорошо, ты выиграла — запыхавшись, сообщает Алекс и вставляет ключ в замочную скважину.

— Это я и сама знаю, — улыбаюсь я и следую за ним в дом, чтобы потребовать свой приз победителя.

Злорадство (нем.).

Жизнерадостность (фр.).

Да, сеньор (исп.).